– Я скажу вам откровенно. Если мы получим все документы из диспансера, пришьем к делу все результаты лечения и заключения врачей, мы можем добиться назначения ежемесячной выплаты на еду и лечение. Она не будет ни в чем нуждаться, а все ваши активы будут при вас.
– Нет. Видите ли, Роман Андреевич, – говорил Валера, глядя на меня, – Мирослава десять лет назад вытащила меня из бездны, поэтому все эти годы в благодарность вытаскивал ее я…
Это взгляд в глаза. Снова до дрожи!
Чтобы скрыть озноб, спросила:
– Позвольте узнать, тогда почему бы не побыть с ней до конца? Как понимаю, организм уже не справляется…
– Дело в родителях Миры. Одна крупная ссора разбросала родных людей по разным городам. Она не хотела мириться, как бы родители не старались. Потом она подостыла, ей стало стыдно, но она не могла себя пересилить. Я хочу, чтобы последние месяцы, что ей остались, семья провела вместе и ни в чем себе не отказывала.
Я ошарашенно хлопала глазами. Такой тщательно продуманный образ мерзавца дал трещину.
– Но ты назвал ее ведьмой! – вырвалось у меня.
Роман Андреевич щелкнул меня воспитательным взглядом. Весь его вид так и говорил: “Я так и знал, что вы знакомы”
Лицо Валеры исказила гримаса невеселого шута:
– Узнаешь получше, поймешь, о чем я.
– Что-то кофе захотелось, – неожиданно хлопнул ладонями по столу Роман Андреевич, резко вставая.
Я тут же вскочила на ноги от неожиданности, понимая слова, как “посидели и хватит”.
– Лерочка, а ты пока возьми вводные у Валерия, – буквально схватил меня словами за шкирку босс и вернул на место. А потом шепнул себе под нос: – Хорошо хоть не однофамильцы.
Явно намекал на схожесть наших имен.
Мое ожившее прошлое благодарно посмотрело на уходящего мужчину, и я подозрительно сощурила глаза. Уж не подкупил ли он его?
– Ты обедала? – неожиданный вопрос резанул слух.
Вот только этого не хватало. Да мне кусок пищи в рот не полезет с ним за одним столом.
Так, Лера, соберись. Он клиент. Считай, испытание судьбы на прочность, проверка брони.
– Еще только одиннадцать, – заметила я, указав взглядом на настенные стальные часы.
– Я договорюсь, – уверенно заявил Валерий, не отрывая глаз. Подался вперед, а я невольно откинулась на спинку стула, лишь бы увеличить расстояние между нами.
– Спасибо, не стоит. Нет аппетита, – я действительно почувствовала комок в горле, который на сегодня там точно застрял.
– Нам нужно поговорить, не считаешь? – плавно встал с места мужчина.
Я так же плавно встала со своего.
Кружить вокруг стола не буду. Позади меня дверь, так что я убегу – только меня и видели.
– Нет. Этого точно не стоит делать, – покачала я головой.
Прикидываться, что ничего не помню не стала. Психолог учил принимать то, что с тобой произошло, потому что замалчивание и ярое отторжение только якорит на проблеме.
Что ж, пришла пора на практике показать, чему я научилась.
Я только открыла было рот, чтобы расставить фигуры по нашей шахматной доске жизни и обозначить позиции, как вдруг Валерий сказал:
– И даже наше нерожденное дитя не обсудим?
Меня будто ткнули плечом в живот, а потом со всего размаха швырнули на лопатки. Я открывала и закрывала рот, моргая, но не могла издать и звука.
– Что? Думала, я не узнаю? Пока я сидел тут пару часов, многое успел узнать.
– Откуда?
Мысли сталкивались, сигналили тревогой, бились в осколки.
Но он же сидел все это время здесь, с Романом Андреевичем. Неужели, узнал мое имя и поднял связи? Босс же предупреждал, что он влиятельный. Неужели, настолько?
– У меня было то, что не было пятнадцать лет назад. Твое имя, – дразняще помахал мне телефоном Валерий. – Этого хватило, чтобы посмотреть твою жизнь насквозь. И я сейчас еле на месте усидел, когда увидел дату аборта.
– Это была чистка, – сглотнув, выдавила я, увидела, как открылся рот мужчины для нападения и продолжила через боль: – И не смей меня обвинять, не разобравшись, а лучше наладь свои источники информации. Если кто уж в чем и может кого упрекнуть, так это я тебя. Напомнить в чем? Насилие, употребление запрещенных веществ…Дальше продолжать? Зайди в седьмой кабинет, тебе расскажут о последствиях твоего поведения.
– Вот поэтому я и хотел поговорить. Я там не при чем.
– Да? А своей волшебной палочкой не ты меня чести лишил? Как не крути – это против воли, я даже не помню ничего из той ночи. И знаешь, как называется? Из-на-си-ло-ва-ни-е-е-е!
Я говорила это вслух, и во мне будто открылась воронка энергии. Будто меня отпустил зажим, который держал в ежовых рукавицах все это время.
Я смогла! Высказал все в лицо этому красивому упырю!
Развернулась, надеясь уйти на такой звонкой ноте, но сзади послышался шум. Валера перемахнул через стол и рукой захлопнул дверь так, что затряслись стены.
Между нами остались каких-то десять сантиметров. Рука мужчины уперлась в дверь, он сам, как коршун, завис надо мной, распахнув крылья капкана. Взгядами мы испепеляли друг друга до пепла, но ни один не хотел отступать. Воздух заискрил от напряжения. Лампочка одного из потолочных светильников нервно мигала, словно не могла определиться, освещать ли ей это безобразие дальше или нет.
– Меня подставили! – наверное, по задумке мужчины, упрек должен был меня обезоружить.
Вот только он сильно ошибся. Сейчас я чувствовала в себе бездонный колодец сил сопротивления, после того, как высказала все, как на духу. Почувствовала вкус самоуверенности, и он вскружил голову.
– Да хоть предали, – сказала, твердо глядя в темный омут глаз.
Надеюсь, он не слышит, как сильно бьется мое сердце!
В ответ мужчина чуть отстранился, будто хотел посмотреть не так близко на мое лицо, охватить всю картину.
– Из тебя плохая актриса. Отвратная. Скажи, я тебе снился?
Какая подножка! Мое сердце тут же пропустила удар, а дыхание запнулось.
Снился… Постоянно.
– Снился же? Потому что
