— Пожалуй, нам лучше вернуться на ранчо, — сказала она, поворачивая лошадь, но Сэм загородил ей дорогу.
— Нам уже не успеть. Отсюда ближе до хижины.
Он пустил коня галопом, и Сара последовала за ним.
Они добрались до хижины как раз вовремя. Не успели они завести лошадей под навес и войти в крошечную, в одну комнату, хижину, как хлынул дождь. Он лил стеной, и капли были такими крупными, что Сара видела, как они образуют маленькие фонтанчики у земли.
Вдруг весь мир содрогнулся от грома, прогрохотавшего следом за молнией, ослепительным зигзагом прочертившей небо.
Лошади заржали от испуга, и Сэм шагнул к двери.
Сара видела его краем глаза. Она стояла у одного из двух маленьких окошек, наблюдая за грозой.
— Ты не можешь выйти в такой ливень, — сказала она, хватая его за рукав.
— Я должен проверить лошадей, — ответил он, вырываясь.
— Да они в порядке, я их вижу. Сара жестом подозвала его к окну. Сэм насупился, но принял ее молчаливое приглашение. Именно тогда ей в голову пришла мысль, что ему, наверно, больше хотелось бы быть под навесом, чем с ней в хижине. Она вскипела.
— Конечно, если тебе нравится мокнуть под дождем — пожалуйста, — сказала она сухо.
На мгновение ей показалось, что он и впрямь так сделает, но Сэм, пожав плечами, остался у окна. Выражение его лица было непроницаемым. Все же Сара не могла избавиться от ощущения, что он предпочел бы быть где угодно, только не с ней. Тягостное молчание действовало ей на нервы.
— Некоторые находят мое общество приятным, — вырвалось у нее. — Уорд Андерс писал мне почти каждый день, пока меня не было.
Едва сдерживаясь, Сэм ответил:
— Тогда тебе следовало бы пригласить на прогулку его.
— Я вообще собиралась поехать одна. — Голос ее снова стал сухим. — Впрочем, быть с тобой — это почти то же самое, что быть одной.
На этот последний выпад Сэм ничего не ответил, а лишь равнодушно передернул плечами и вновь обратил свое внимание на происходящее за окном. И опять наступило молчание.
Гроза снаружи разыгрывалась все сильнее. Дождь заслонил солнце, все вокруг потемнело. Молнии одна за другой пронзали небо. За ними почти сразу гремел сотрясавший землю гром. Воздух казался наэлектризованным. Сара подошла к окну с другой стороны двери, чтобы быть подальше от Сэма.
— Твой дед прав. За тобой обязательно нужно присматривать, — неожиданно проворчал Сэм.
Вздрогнув от звука его голоса, Сара повернулась. Он все еще смотрел в окно. Она гордо вскинула голову и начала вызывающе:
— Я…
— Ты могла сломать себе шею, пустив лошадь галопом, — сказал Сэм возмущенно. Он обернулся к Cape. — Когда мы поедем обратно, я хочу, чтобы ты ехала медленно. После дождя дорогу размоет, и лошади будут скользить.
От его покровительственного тона нервы Сары не выдержали, и она взорвалась:
— Ни за что не поверю, что ты заботишься обо мне. На самом деле ты беспокоишься о моей кобыле.
Сэм сделал три больших шага по направлению к ней.
— Я не хочу, чтобы ты ушиблась. — Он взял ее за плечи. — Ты, наверно, самая упрямая женщина на свете.
Еще крепче сжав ее плечи, он сказал:
— Дай слово, что поедешь медленно.
Попытка Сэма командовать еще больше рассердила Сару. Если бы он заботился о ней, она бы не возражала. Но, зная, что он едва выносит ее общество, Сара все больше распалялась от чувства обиды. А то, что он был прав насчет дождя, не имело значения.
Сара зло посмотрела на Сэма, намереваясь высказать ему все: и что она не такая дура и умеет быть осторожной, и что не нуждается в его советах. Но слова застряли у нее в горле. От Сэма веяло холодом и суровостью, но, встретившись с ним взглядом, Сара вдруг увидела такой блеск в его глазах, что у нее подкосились ноги.
— Сэм? — прошептала она, и в ее голосе был вопрос.
Молча Сэм притянул Сару к себе и прижался губами к ее губам. Сару и раньше целовали, но так — никогда. Кровь бросилась ей в голову. Ей захотелось, чтобы он не держал ее за плечи, тогда она смогла бы теснее к нему прижаться. Ее тянуло к нему как магнитом.
Внезапно Сэм рывком оторвался от нее. Вид у него был виноватый.
— Извини. Это не должно было произойти, — хрипло сказал он, отошел к другому окну и уставился на дождь.
Несколько мгновений Сара была настолько ошеломлена, что не могла произнести ни слова. Когда наконец она обрела голос, то смогла лишь тихо прошептать:
— Сэм?
— Мой дед шаман. Мой отец шаман. Моя бабушка предсказала, что я тоже буду шаманом. Когда это произойдет, я вернусь в резервацию и останусь жить со своим народом. Из уважения к своим предкам и по желанию моей бабушки я должен жениться на индианке.
В его тоне была такая непреклонность, как если бы предсказание о его будущем было высечено на камне. Саре очень хотелось сказать что-то ему поперек, но она была слишком смущена, чтобы говорить. Еще никогда она не чувствовала такого непреодолимого влечения к мужчине, и то, что этим мужчиной был Сэм Рейвен, потрясло ее. Остаток дня они едва разговаривали. Когда гроза прошла, Сэм жестом показал, что пора выходить. Всю дорогу до ранчо они ехали в полном молчании.
В тот вечер у Сары было свидание с Уордом. Но все ее мысли крутились вокруг воспоминания о поцелуе Сэма. В конце концов она сослалась на головную боль и попросила Уорда отвезти ее домой.
Сэм сидел на крыльце дома и обстругивал какую-то деревяшку. Сара хотела поговорить с ним, но он встал и ушел в дом. Он явно давал ей понять, что хочет сохранить между ними дистанцию.
Сэм избегал ее целую неделю, и Сара убедила себя в том, что ее бурная реакция на его поцелуй не что иное, как результат воздействия грозы. Один раз они почти столкнулись в амбаре. Кровь бросилась ей в лицо, но Сэм держался настороженно, как будто боялся, что Сара вдруг кинется к нему. Сару спасла гордость.
— Ты слишком упрям. Никакая женщина не согласится прожить с тобой жизнь, — сердито выпалила она и удалилась.
После этого случая Сара снова стала встречаться с Уордом.
Спазмы в желудке вернули Сару к действительности. Память о девичьем увлечении может, оказывается, быть очень стойкой. Сара высмеяла себя за воспоминание о том поцелуе.
— У меня варится кролик, — сказал Сэм, садясь на корточки перед очагом и поднимая крышку котелка, стоявшего на углях. — Скоро будет готов.
— Пахнет вкусно, — признала Сара. Она не сомневалась в том, что ее появление не вызвало восторга у Сэма, и ей не хотелось быть нахлебницей. К счастью, она вспомнила, что может внести в трапезу и свою лепту, так что ее гордость не пострадает. Она кивнула в сторону седельных сумок:
