а трахать. Движения были легкие, но уверенные. Обмазал воспаленный анус осторожно, безболезненно, приятно. Прохладная мазь несла облегчение, что заметно расслабляло Киру, и та перестала трепыхаться под рукой врача. Считывая свою пациентку, Максим Андреевич перестал давить на тело и теперь поглаживал поясницу страдалицы своей теплой рукой.
– Кира, я сейчас введу один палец, чтоб провести осмотр. Мазь с содержанием ледокаина. Станет легче, – тихо проинформировал сердобольный доктор, на что Кира лишь кивнула в матрас, приобретая стойкий красный оттенок на лице.
Боли не было. Как и сказал Максим Андреевич, мазь несла обезболивание и передышку, о которой она мечтала.
– Еще немного, – комментировал доктор, продолжая глубинные исследования, – тут все замечательно.
Кроме как издевательством, Кира не назвала про себя умозаключения специалиста узкого профиля. Если бы с задом было все прекрасно, то в его услугах она бы не нуждалась. Успокоило возрастающий бунт окончание экзекуции. Все прошло быстро. Как финал, врач вернул назад трусы и опустил халат, помог устроиться на кровати поудобнее и принялся писать заключение.
– Первый анальный секс? – вопрос прозвучал неожиданно, как гром среди ясного неба. Кира не успела подготовиться, даже легенду не придумала. Вот же блядство!
– Угу, – врать смысла не видела.
– Партнер неопытный? – такое чувство, что они разговаривали о ценах в магазине. Как так можно? Где мораль вообще?
– Девственник, – ляпнула Кира, прикидывая про себя, что даже не соврала.
– Отчаянный шаг, – усмехнулся Максим Андреевич.
– Отчаянно хотелось, – решила съязвить пациентка, все еще решая: благодарить доктора, что теперь несильно ломит в попе от его волшебной мази, или высказать свое недовольство относительно пальца, что побывал в ее пятой точке без позволения. – А вообще, сосед, вы не охуели?
– Не переживай. Через пару недель сможешь повторить, – припечатал со смехом Максим Андреевич с самым доброжелательным видом.
– Воздержусь, но спасибо за заботу, – выматерилась про себя Кира. Никакого сочувствия и понимания. За какие грехи ей послан этот мерзавец…
– С кем живешь? – продолжал свои пометки на листке доктор.
– С собой, – Боль так вымотала за прошедшие дни, что организм стал требовать свое, когда внимание от жопы отвлекли. Больше всего захотелось спать.
– Кто-то может…
… Зеленые поля раскинулись перед взором Киры. Она бегала и смеялась, а когда уставала, то большие теплые руки ловили, кружили, держали и не давали упасть. Приятный сон. Отдаленно, словно сквозь вату что-то говорили, но разобрать слов она никак не могла. А зачем, собственно? Ведь все так прекрасно, и вокруг так… замечательно.
Проснулась Кира от очередной порции болезненных ощущений. На улице стемнело. Хотелось пить и в туалет, а еще не хотелось вставать, ведь она знала, что последует за очередным напряжением. Сосед ушел, что совершенно понятно.
Вот черт, а она ведь не расплатилась. Или он сам залез в кошелек и забрал свою оплату? Или проктологи денег не берут? Мысли проносились в голове, как машины на автостраде в час пик. Одна другой краше. Одна другой дебильней. И вообще на этом автобане, видимо, одни раздолбанные автовазовские копейки шныряли.
Постанывая, экспериментатор и владелица завидного фаллоимитатора медленно шаркала ногами до кухни. За последние дни нецензурный лексикон расширился до неимоверных размеров, что Кира неустанно демонстрировала.
С горем пополам совершив все храбрые действия, девушка, захватив стакан с водой, двинулась обратно. В кровать. Желание распластаться звездой попой кверху граничило с остервенением. Но даже через неимоверные страдания в памяти все еще всплывал доктор. Наглый, беспринципный, невыносимый… и такой целительный. Лапочка. Настоящий Тан! В какую степь опять понесло, не понятно? Кира вздохнула и поморщилась.
– А вот вставать надо реже, – голос заботливого соседа раздался сразу, как хлопнула входная дверь. Кира выпрямилась от неожиданности, молниеносно обматерив себя за беспечность. И вот опять жопу прострелило, как карой небесной…
Пара минут – и теплые руки утянули ее в спальню и уложили на кровать. Белого халата на докторе не наблюдалось. Выглядел он как обычно во дворе: джинсы, футболка, пакет в руках.
– Я вас не вызывала, – буркнула Кира, пряча нос в подушку.
– Это акт милосердия. Слышала когда-нибудь про «помоги ближнему своему»? – хмыкнул Максим и принялся вытаскивать лекарства.
– А буклеты вы, случаем, не разносите заблудшим? – любопытство не порок, но хотелось Кире… поболтать. А желание провоцировать было еще больше. Будто мало ей приключений на пострадавшую точку.
– Сама развернешься, чтоб я мог тебя смазать, или по старой схеме? – Кира нервно сглотнула, а Максим Андреевич оставался невозмутимым и очень участливым, ласковым.
– Я сама! – вскинулась девушка, не желая сдаваться. Опять… пальцами… туда? У нее нервный срыв будет от таких подарков судьбы, чесслово.
– Кир, у меня времени нет препираться. Еще за город родню везти. Будь хорошей девочкой. – Максим раскрыл упаковку с лекарством. – Я пойду руки помою, а ты пока подготовься.
– Я буду жаловаться, – пропищала Кира, все еще стараясь вразумить назойливого доктора. Если бы он попросил секса – без проблем! Но не вот это позорище…
– Смешная, – сказал и исчез. Льющаяся вода в ванне ясно дала понять, что этот танк сворачивать не собирается.
Состояние мандражирования очень напрягало. Волнение не отпускало. Было в этом Максиме Андреевиче что-то особенное. Таинственный Космос. Его глаза не насмехаются, не пылают гневом. А ведь мог бы давно показать свой характер. Выдержка и терпение – закачаешься! За собой ухаживает. Сразу видно. Еще и бесстыдно красив при этом. Сволочь.
– Так я и думал, – улыбнулся Максим, вернувшись в спальню.
Не успела Кира возмутиться, как ее уложили на бок и слегка поджали ноги в коленях. Стиснув зубы, обреченная на вечное бесчестие молчала, пыхтела и уговаривала себя потерпеть. Лучше сразу отдаться, чем неминуемо проиграть в схватке. Куда уж ей с больной жопой!
– А перчатки?! – воскликнула девушка, когда к заду пристроились наглые пальцы доктора. Тут же чертыхнулась, как заправский прапорщик. Еще бы попросила серенаду спеть, ага.
– Все в порядке. На мне, – приглушенно усмехнулся доктор. – Сейчас я осторожно введу палец. Будет немного неприятно, потому что содержание анестетика тут небольшое. Потерпи, хорошо?
– Мгм, – и настроилась горемычная на очередную пытку.
Опять его пальцы бережно растирали мазь по опухшему кольцу ануса девушки, вызывая болезненно-непонятные ощущения. Стоило внимательному доктору слегка надавить, как травмированная задница с радостью приняла его заботу. Гадина. Предательница! Кира вздрогнула от всего сразу: от мыслей, от стыда, от волнения, от небольшой боли, от интимности, черт побери, происходящего.
– Тихо, тихо… я осторожно. Расслабься, Кира, – если бы он не приговаривал так вкрадчиво и нежно, выдерживать морально стало бы проще. Теперь же ко всему примешалось неуместное возбуждение, твою мать! Кира застонала от обреченности больше, чем от всего остального. Но доктор явно из садистов. Решил не останавливаться на достигнутом и в качестве дополнительного стимула погладил ягодицы страдалицы другой рукой. – Так лучше. Хорошая девочка.
– Извращенец, – высказалась без зазрения совести девушка, чувствуя, как палец Максима Андреевича оглаживает стенки кишечника
