месяцев после смерти брата и невестки? Где ты был во время похорон?
Аполло опустил глаза.
Когда сестра впервые обратилась к Поппи с просьбой стать суррогатной матерью, она ответила ей отказом. Она думала, что слишком молода, чтобы пройти через все трудности, связанные с вынашиванием ребенка, не говоря уже о боли во время родов. Тогда она посоветовала Андрине поискать другой выход. В то время она не знала, что у Андрины было несколько выкидышей. Сестра ни с кем не делилась своей болью, она не хотела, чтобы члены семьи думали, что она провалилась и в роли матери, и в роли жены.
Когда же Андрина наконец решилась рассказать обо всем, Поппи очень сблизилась с сестрой. Они стали ближе, чем когда‑либо до этого. Тогда Поппи увидела суррогатное материнство совсем в ином свете. Оно могло стать цементом для их дальнейших отношений, так они смогли бы стать родными по крови, а не просто двумя девочками, удочеренными одной семьей.
И вот этот незнакомец хочет ворваться в ее жизнь и отобрать у нее то последнее, что связывает ее с сестрой.
– Но где же ты был все это время?
Аполло потер шею. А затем практически прошептал ответ на этот вопрос.
– Что ты сказал?
Он поднял глаза.
– Со мной невозможно было связаться, потому что я был в экспедиции в Гималаях.
Теперь понятно, откуда загар и скульптурные мышцы.
– Я знаю, что ты беспокоишься о ребенке. Но я буду его растить, пока ты продолжишь исследовать Амазонку, путешествовать по Гималаям или что‑то в этом роде.
Его глаза сузились.
– Чтобы ты могла контролировать огромное состояние семьи Дракос?
– Что? – Она знала, что Нил богат, – даже очень богат – но, когда принимала решение просить об опеке над ребенком, она совсем не думала о деньгах. У нее даже не было времени подумать о том, что ребенок будет наследником огромного состояния. – Нет, дело совсем не в этом.
Взгляд Аполло говорил, что он ей не верит.
– Тебе никогда не удастся наложить руки на эти деньги.
Она разочарованно покачала головой. В этот момент из динамиков послышалось объявление. Наступило время тоста, шампанского и букета невесты, который она будет бросать. Лея включила в программу вечера греческие традиции в честь своего жениха, но и американские традиции были также включены.
– Мне пора идти, – сказала Поппи. – Впоследствии твой адвокат может связаться с моим. – С этими словами она удалилась, не дожидаясь ответа.
Ох уж этот поцелуй.
Аполло застонал. Это был самый возбуждающий и захватывающий поцелуй в его жизни. И он закончился слишком быстро. То, что Поппи хотела его так же сильно, как он ее, было неожиданностью. И как не вовремя он случился: как раз тогда, когда он пообещал себе, что будет ответственным и сделает то, что будет лучше для семьи – для ребенка. Он был обязан сделать это в память о своем брате.
Прямо сейчас Нил бы нахмурился. В этом он был уверен. Ведь он позволил желаниям управлять собой. Но так будет в последний раз. Он не станет обращать внимание на то, какая Поппи красивая, не поддастся ее чарам.
Аполло устал убегать от проблем.
Стать отцом означает распрощаться со своей свободой. Нил, брат, сказал бы, что давно пора. И возможно, был бы прав.
Единственное, что Аполло может сделать для брата, – это вырастить его сына или дочь полноценным членом семьи Дракос.
Было поздно, а Аполло все еще оставался на острове. Вернее, он вышел на крыльцо бунгало Поппи.
Он устроился в кресле поудобнее и стал смотреть на небо. Вспомнил, какая решимость отразилась на лице Поппи, когда разговор зашел о ребенке. Но это его не остановит.
Он уже договорился, чтобы лучшая няня ждала его приезда. Как только он даст сигнал, она переедет в поместье семьи Дракос.
Звуки шагов вывели Аполло из задумчивости. Яркая луна осветила лицо Поппи. Аполло пришлось признать, что, будь обстоятельства иными, он бы увлекся Поппи.
– Ты до сих пор здесь?
Он поднялся.
– Я же говорил, что не уеду.
В темноте Аполло не мог разглядеть ее как следует, но у него создалось впечатление, что Поппи пристально смотрит на него.
Она направилась к двери.
– Я устала.
– Я думаю, тебе лучше на время ожидания малыша переехать в Афины.
– Где я буду рожать – не твое дело. Сейчас я отправляюсь спать. Спокойной ночи, господин Дракос.
Поппи отказывалась признать, что не может перестать думать об Аполло. Как только она закрывала глаза, то видела, как он смотрит на нее. Его голубые глаза очаровали ее, их невозможно забыть.
Да еще этот поцелуй. Поппи знала, что, сколько бы ей ни довелось прожить, она никогда не забудет эту звездную ночь и объятия Аполло.
Она взбила подушку и попыталась перевернуться, стремясь найти более удобное положение. В последние дни она не могла оставаться долго в одном положении, все ей было неудобно. Утешало только то, что ребенок должен был скоро родиться. Тогда уж она обязательно выспится.
Что Аполло делает здесь? Из всего, что Поппи о нем слышала, трудно было сделать вывод, что он захочет растить ребенка. Он даже не смог оторваться от своих дурацких занятий, чтобы приехать на похороны собственного брата.
Поппи инстинктивно закрыла руками живот.
На нее опять нахлынуло чувство вины.
Было неправильно брать на себя роль матери вместо сестры. Ах, если бы их последний разговор пошел по‑другому, может быть, Андрина была бы здесь. Если бы Поппи проявила больше понимания, вопрос о жизни и смерти решился бы иначе. Но сколько бы она ни прокручивала в голове различные сценарии развития событий, сестру не вернешь. Андрины больше нет.
Поппи сбросила простыню. Опираясь на руки, она приподнялась, свесила ноги с кровати. Посидела на краю матраса.
Она встала, прижимая руку к пояснице. Она чувствовала себя так, как будто проглотила волейбольный мяч. Малыш ударял ножкой или ручкой по мочевому пузырю, и Поппи приходилось ковылять в ванную уже примерно четырнадцатый раз за ночь.
После этого ей не захотелось ложиться в кровать и глядеть в темноту. Стоя, она почувствовала себя лучше, боль в пояснице немного уменьшилась. Не включая света, она решила немного походить по бунгало. Затем остановилась у окна.
Краем глаза она заметила какое‑то движение.
Аполло?
Поппи прищурилась, всматриваясь в темноту. Да, это он. Она выдохнула. Аполло спал, сидя в ее старом кресле‑качалке, голова его была откинута назад, руки скрещены на груди. В качестве подставки для ног он
