Клей представлял, что она должна была подумать. Тридцатилетний безответственный, безнадежный неудачник.
Клей оставил ключи в замке, и потому Тоби просто открыла дверь, перешагнула порог и вошла в его квартиру. Она огляделась, осматривая комнату. Явно холостяцкое жилище. Чайный столик завален посторонними предметами вроде пружинок, подшипников, винтиков и шайбочек, вперемешку с пустыми бутылками из-под кока-колы и пакетами от чипсов. Листы металла, сваренные железяки, катодные трубки и полоски резины усеяли пол. Куски дерева, металлические опилки и другой хлам лежали на верстаке посреди жилой комнаты. В общем, типичная мастерская или лаборатория.
Тоби пересекла комнату и пристроилась на диване. Молли сидела у нее на руках и, вертя головой, рассматривала доктора. Пухлые щечки раскраснелись, а кожа была гладкая, как свежее масло. Глаза малышки расширились, она улыбнулась, и у Тоби екнуло сердце.
Как же ей хочется ребенка! Вот такого прелестного, как эта девочка.
Клей запыхался, волосы у него растрепались и грудь вздымалась так, словно он бежал сломя голову.
— Вот и я, — проговорил он, протягивая листок бумаги, и Тоби пробудилась от своих внезапных грез.
— Спасибо.
Тоби взяла записку, и ее пальцы нечаянно коснулись руки Клея. Их взгляды встретились. Тоби глубоко втянула воздух. Он чувствует то же самое — она поняла это по его глазам.
Еще у себя в кабинете Тоби нашла его весьма привлекательным. Теперь же он показался ей сногсшибательно красивым. Узнать бы его поближе…
Эти мысли шокировали ее. С Эдвардом у них никогда не было близости. Ее жених очень старомоден. Он считает, что следует подождать до первой брачной ночи. Так что ей приходится сторониться других мужчин, как бы привлекательны они ни были.
Клей протянул к ней руку, и на миг ей показалось, что он хочет коснуться ее. Но потом она с сожалением поняла, что он просто намерен забрать у нее Молли. Потупив взгляд, она вручила ему девочку.
— Ну, мне пора идти, — сказала она и встала.
— Еще раз спасибо, доктор Эвери, за все, что вы для нас сделали.
— Не за что. Надеюсь, Молли скоро будет лучше. — Она взглянула на малютку и улыбнулась. — Но если что, позовите меня.
— Непременно.
Клей проводил ее до двери.
— До свиданья.
Тоби помахала ему рукой и поспешила вниз по ступенькам. Сердце ее учащенно билось, когда она отпирала машину и садилась за руль руки дрожали.
«Что, черт возьми, со мной происходит? думала она, кусая губы. — Пора возвращаться на работу и выбросить из головы и детей, и Клея Бартона».
* * *
— До свиданья, Лилли.
— Спокойной ночи, доктор Эвери. До завтра.
— Будь осторожна по дороге домой.
— Ой, — спохватилась Лилли, — я же забыла вам сказать: тот красивый парень, что приходил сегодня, забыл у нас детскую коляску.
— Да?
— Я поставила ее в том углу.
Лилли указала на желто-розовую коляску у стены.
— Спасибо. Утром я позвоню мистеру Бартону и скажу, что она здесь. Коляска ему наверняка понадобится.
— Ясное дело, — ухмыльнулась Лилли, надевая свитер. — Не работайте допоздна.
— Я уже почти закончила, и сегодня у меня выход в свет.
— С доктором Беннетом?
— Угу.
— Желаю повеселиться. — Лилли направилась к двери черного хода.
Тоби откинулась на своем вращающемся кресле и уставилась на стоящую в углу весело окрашенную коляску. А почему надо ждать до завтра? Можно же забросить ее по дороге домой. У Клея машина не работает, и коляска может ему потребоваться еще до утра.
«А не предлог ли это, чтобы снова увидеть Клея?» — шептал недоверчивый внутренний голос.
— Никоим образом, — громко ответила она сама себе и тряхнула головой. — Это просто по-соседски.
Зазвонил телефон. Тоби нагнулась над столом и взяла трубку.
— Хэлло. — Твердый уверенный голос Эдварда вернул ее к действительности. — Когда мне за тобой заехать?
— Извини, дорогой. Я забыла, в котором часу начинается этот благотворительный обед.
— В восемь, дорогая. У тебя осталось мало времени, чтобы переодеться.
Тоби беспокойно постукивала авторучкой по столу. Ей не хотелось идти на этот обед, но для Эдварда он так много значит. К сожалению, он посещает в месяц не меньше десяти таких мероприятий и требует, чтобы она каждый раз его сопровождала. В этом еще один недостаток помолвки с человеком, столь связанным с политикой.
— Я немного задержусь, Эдвард. Мне надо по дороге домой заехать к пациенту.
— Тоби, я же тебя предупреждал, чтобы ты не ездила на вызовы. Уступи один раз, и тебя будут вызывать из-за каждого чиха. Тебе надо учиться проявлять твердость.
— Да, ты, конечно, прав, Эдвард, — вздохнула она. — Но это всего несколько лишних минут.
— Ты же знаешь, что я не могу опаздывать. Я ведь выступаю с докладом.
Тоби покоробил его тон. Последнее время ей многое в нем не нравилось.
— Ну а почему бы тебе не прийти чуть раньше меня? Я потом подойду.
— Что? Прийти одному?
Он сказал это так, будто она предложила ему явиться туда в чем мать родила. Иногда Эдвард просто несносен со своим этикетом.
— Ну, тогда можем встретиться на полпути, и тебе не придется ехать за мной через весь город.
— Ладно. Думаю, так будет лучше всего.
— Увидимся в восемь у павильона Сид-Ричардсон, идет?
— Идет!
— Договорились.
Они распрощались. Тоби забрала свою сумочку и детскую коляску, глянула на часы и увидела, что времени у нее в обрез. Только чтобы закинуть коляску, заскочить домой переодеться и затем вернуться назад в медицинский квартал. Возможно, это и к лучшему. У нее не будет искушения задержаться у Клея Бартона.
Она заперла свой офис и шагнула на улицу, в прохладный вечерний воздух. День еще не совсем угас, но уже зажглись фонари. Тоби погрузила коляску в багажник и направилась к дому Клея Бартона.
Когда она шла к его дверям, пульс у нее, непонятно почему, частил. Слишком много кофеина, поставила она диагноз, прекрасно сознавая, что это неправда.
Тоби постучалась и, когда ответа не последовало, решила повернуться и уйти, но, собрав все мужество, постучалась снова.
«Если он не откроет в течение пятнадцати секунд, я уйду», — сказала она сама себе.
В этот момент дверь распахнулась и показался Клей. Он был босиком и без рубашки, в одних только джинсах. При виде его мускулистой груди у Тоби перехватило дыхание. Даже босые ноги были прекрасны. Этот человек явно посещает гимнастический зал. Волосы на голове торчали в разные стороны, словно нарочно взъерошенные. Он уставился на нее и моргнул.
