зомби и вручает мне рюмку крови.
— Спасибо, — говорю я, совершенно запыхавшись.
Он кивает, а затем передает другую Эмми, прежде чем Стелла выхватывает последнюю с его подноса, видя, как она застряла в танцах с нами теперь, когда ее мальчик был вызван моим кузеном.
— Насколько безумно удивительна эта вечеринка? — Я кричу свои девочкам, алкоголь в моей системе делает свою работу.
— Да, ты была права. Это довольно мило, — говорит Стелла, оглядываясь вокруг, прежде чем схватить мои и Эмми руки и втянуть нас, чтобы мы могли танцевать вместе.
Запрокинув голову назад, я закрываю глаза и просто отпускаю.
Сбрасываю кожу принцессы и просто наслаждаюсь тем, что я одна из обычных девушек, пьяна, когда я несовершеннолетняя, и веселюсь, пока я не перестаю чувствовать свои ноги.
Когда я, наконец, снова открываю глаза, я быстро обнаруживаю, что я одна.
— Что такое…
Я оглядываюсь по сторонам, не видя никого, кого я узнаю.
— Дерьмо, — шиплю я, понимая, что я, вероятно, веселилась слишком сильно, чтобы не заметить, как они ускользают.
Вспышка розового цвета бросается мне в глаза у двери, и Эмми просто стреляет в меня расчетливой улыбкой, прежде чем я чувствую, что кто-то подошел позади меня.
Все мое тело трясется, когда большая пара горячих рук приземляется на мои бедра.
Что-то щекочет мне ухо, и когда я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что это такое, я сталкиваюсь лицом к лицу с Бэтменом.
Его глаза смотрят в мои, когда воздух трещит между нами.
— Ты, — выдыхаю я, что-то оседает внутри меня, когда мы смотрим друг на друга.
— Я не могу оторвать от тебя глаз, красавица.
Весь воздух вырывается из моих легких при его исповеди.
Его голос, хотя и приглушенный музыкой, настолько глубокий, что волоски на задней части моей шеи встают дыбом.
Во мне есть мерцание узнаваемости, но я толкаю его вниз, когда он шагает передо мной и закидывает мои руки на свои плечи, чтобы мы могли танцевать.
Обхватив руками мою талию, он сокращает пространство между нами, прижимая мое тело прямо к своему.
Наши бедра движутся вместе в такт музыке, когда его темные глаза смотрят в мои.
Мое сердце колотится, пульс гремит по моим венам и угрожает сжечь меня изнутри.
Каким бы ни был этот вишневый напиток, моя голова кружится, и все, кроме нас двоих, перестает существовать.
Одна из его рук отпускает меня, прежде чем его рука обнимает мое лицо.
Движение настолько нежное, такое мягкое, что я растворяюсь в нем, когда его большой палец скользит по моей нижней губе, его глаза прикованы к ней.
Я клянусь Богом, что на самом деле перестаю дышать, в то время как голос в моей голове кричит, чтобы я потребовала, чтобы он поцеловал меня.
Но я не могу. Я застыла на месте, позволяя ему взять контроль.
Когда он, наконец, говорит, слова, которые падают с его уст, не те, которые я ожидаю.
— Скажи, чтобы я остановился, красавица.
— У-ух… н-нет. Я не хочу, чтобы ты это делал.
Весь воздух вырывается из него, щекоча мое лицо, когда он продолжает изучать меня.
— Черт возьми, — выдыхает он так тихо, что мне почти интересно, не почудилось ли мне это.
Его губы прижимаются к моим в самом мягком поцелуе, и весь мир замирает вокруг меня.
Мы больше не находимся в заброшенном здании, окруженном людьми, а просто вдвоем, остальной мир забыт, пока наши губы связаны.
Он застыл, и на долю секунды, я думаю, он отступит, поняв, что совершил ошибку.
Если у него есть какое-либо представление о том, кто я на самом деле, то он должен знать, что целовать меня таким образом — это риск. Если Нико или Тео, черт возьми, кто-то из парней поймает его, то он, возможно, рискует своей жизнью прямо сейчас.
Протягивая руку, я кручу ткань его рубашки в пальцах и прижимаю его ближе, заставляя двигаться.
О, черт.
Все мое тело обмякает, когда его язык проходится по моей нижней губе, прежде чем погрузиться в мой рот в ту секунду, когда мой подбородок опускается, чтобы позволить ему войти.
Я буду первой, кто признает, что я нахожусь на очень неопытном конце шкалы, когда дело доходит до поцелуев, секса, всего, что связано с мальчиками. Но, черт возьми, этот парень умеет целоваться.
Его губы прижимаются к моим, как будто он говорит прямо с моей душой, его язык ласкает мой, целует меня со свирепостью, которая заставляет меня задуматься, умрет ли он без этого.
Его рука, которая все еще находится у меня на спине, опускается на мою задницу, сжимая наши бедра вместе и позволяя мне точно почувствовать, что я делаю с ним, когда его жесткая длина прижимается к моему животу.
Волнение и нервы заставляют мой живот скручиваться, но жар и боль, которые, кажется, взрываются в нижней части живота, когда появляется осознание, того что я делаю с ним, конечно, помогает изгнать любое беспокойство, которое у меня может быть по этому поводу.
Стон разочарования грохочет по моему горлу, когда он отстраняет свои губы от моих и начинает целовать и кусать мою челюсть, пока не окажется у моего уха.
— Ты нужна мне наедине, — шепчет он.
— Д-да, — выдыхаю я, вероятно, звуча как бесспорная шлюха, но прямо в этот момент, с его руками на мне, мне просто все равно.
— Пошли. — Он берет меня за руку и ведет к коридору.
Я оглядываюсь вокруг, реальность на мгновение врезается в меня и ожидает, что каждый человек в комнате будет сосредоточен на нас, но когда я нахожу, что они слишком заняты, наслаждаясь собой, я понимаю, что этот потрясающий поцелуй наклонил только мой мир, а не всех остальных.
Чувствуя, что я замедлилась, он поворачивается ко мне.
— Ты в порядке? — Спрашивает он, хотя я не слышу его из-за музыки.
Улыбка расплывается на моих губах, когда я смотрю на него, видя мимо маски и прямо в его темные глаза.
Глаза, которые, кажется, видят глубже, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала раньше.
— Веди за собой.
Он не теряет времени и поворачивается назад.
Он оттягивает веревку, останавливающую людей на вечеринке, прежде чем мы поднимаемся по лестнице. Он открывает дверь, и я спотыкаюсь внутри, мои ноги слишком не устойчивы на каблуках после всего алкоголя.
Дверь захлопывается позади нас, и у меня есть только секунда, чтобы увидеть, что мы находимся в комнате.
Одни.
— Наконец-то, — бормочет он, его голос теперь громче, когда
