В тот вечер работы почему-то не было. Так что Грегори натянул старенькие, но чистые джинсы, выцветшую футболку — из тех, что надевал у себя в коттедже, подправляя изгородь или помогая садовнику возиться с землей, — и пешком прошагал несколько переулков до дома, где, как он теперь знал, гостила у матери Лив. По дороге он купил букет цветов. Для Барбары.
И добился желаемого — приглашения выпить чашку чаю и дружески поболтать.
Непосредственная радость Барбары при виде цветов, трогательная благодарность за то, что он запомнил ее адрес, заставили Грегори испытать несколько уколов совести. Особенно когда стало совершенно ясно: Барбара считает его простым маляром, который тяжким трудом зарабатывает себе на жизнь.
За час болтовни он вызнал-таки пару интересных подробностей: Лив, как любила называть себя девушка, собиралась провести в этих краях несколько недель. И не хотела, чтобы Грегори догадался, кем она работает, поскольку решительно пресекала беседу, стоило лишь Барбаре завести речь о показах мод.
Видимо, не желала, чтобы он смотрел на нее мужским, оценивающим взглядом. Ах, если бы она только знала, что в дешевенькой летней юбке и блузке без рукавов казалась Грегори еще желаннее и привлекательнее, чем когда бы то ни было!
Складки мягкой ткани колыхались в такт плавной походке, обрисовывая изгибы стройных бедер, блузка не скрывала очаровательных холмиков грудей. В Лив было столько грации, столько женственности, что у него даже дух перехватывало. Грегори чудилось: он в жизни не видел подобной красоты.
Он упивался завораживающей глубиной синих глаз в обрамлении густых ресниц, чувственными очертаниями губ, на которых сейчас не было ни грамма помады. И ощущал, как становятся тесны ему джинсы, но не смотреть было выше его сил. Грегори повезло снова — его пригласили прийти завтра на ужин. Правда он успел заметить мимолетный недовольный взгляд, который Лив метнула на мать, ее натянутую улыбку в ответ на поспешное согласие гостя. Но подобная неласковость его не запугала. Вызов — что может быть лучше! От вызова и кровь быстрее бежит по жилам! По дороге обратно Грегори мысленно поклялся, что поцелуями сотрет досаду с хорошенького личика Лив.
— Экий у тебя хмурый вид! Я верно понимаю, что дальше чая с ее матушкой ты не продвинулся? — Няня Кроули протянула бывшему воспитаннику чашку кофе, черного и крепкого, как раз как он любил, и придвинула тарелку с пирожками.
Грегори помотал головой, но пирожок все же взял. Хотя есть ему не хотелось. Ну неужели надо обязательно обсуждать его личную жизнь?!
Однако няня не унималась.
— Помнится, на прошлой неделе ты каждый вечер шел справиться, как себя чувствует миссис Вайтсберри, и возвращался с точно таким же мрачным и решительным видом. Надеюсь, спорить не станешь?
А что тут спорить? Он так предвкушал тот первый ужин, на который его пригласила Барбара, так радовался, наивно полагая, что сделал первый шаг к сердцу красавицы. И что же? Продолжения не последовало. И завтра, и послезавтра, и три дня спустя Лив упорно отказывалась, когда он как бы невзначай предлагал ей прогуляться по берегу или наведаться в ближайшее кафе.
Сначала отказы лишь разжигали в Грегори решимость добиться своего, заставить ее воспылать тем же пламенем, что пылал в нем. Но лишь до вчерашнего вечера.
Вчера Барбара сообщила ему, что Лив поехала в Лондон. И в характерной для нее мягкой, уклончивой и осторожной манере дала понять, что ей, Барбаре, крайне жаль, но он только попусту теряет время. Ее дочь не интересуется мужчинами.
Смысл этих слов был совершенно ясен: Оливия Вайтсберри была лесбиянкой.
Сердитый, раздосадованный шагал Грегори сквозь сутолоку вечерних улиц и переулков. Не на Оливию он злился — на себя. Надо ж было так обмануться!
Хорошо еще он буквально силой вынудил Ларри принять его в партнеры, а заодно — и солидный «вступительный взнос». Теперь будущее няни Кроули будет обеспечено. Отныне он позаботится о двух вещах. Первое: чтобы бизнес Ларри шел ходко, несмотря ни на какие трудности. И второе: чтобы сам Ларри никогда не узнал, что деньги идут с личного счета его нового компаньона.
С этим все уладилось, и сегодня Ларри как раз отправился смотреть приглянувшийся ему новый грузовичок. А сам Грегори намеревался поскорее собрать вещи и убраться восвояси. И забыть Оливию Вайтсберри. Однако няня Кроули, похоже, придерживалась иного мнения.
— Знаешь, мастер Грег, — преехидно заметила она, — неплохо бы тебе принарядиться. Кто же, ухаживая за девушкой, надевает обноски? Да и купил бы ты ей, что ли, коробку конфет или букет цветов.
Нет, ну до чего дошло — няня учит его ухаживать за девушками! Грегори еле сдержался, чтобы не заявить, что до сих пор у него отчего-то не было никаких проблем с тем, чтобы заманить женщину в постель, — скорее наоборот, сами напрашивались.
Коробку конфет, букет цветов… Да он купил бы Лив шоколадную фабрику, целое поле цветов! Луну с неба достал бы! Однако, попавшись на собственную удочку, вынужден был изображать простого парня, который тяжким трудом зарабатывает себе на жизнь. Внутренний голос цинично подсказывал: «Узнай она о твоих миллионах, это существенно облегчило бы тебе задачу». Но он — слепой глупец! — этого не хотел.
Он мечтал, чтобы Лив полюбила его самого, а не его деньги.
Но так было до тех пор, пока он не узнал, что Лив лесбиянка. Теперь же Грегори чувствовал себя последним кретином на всем белом свете.
Одним глотком допив кофе, он резко вскочил на ноги. Хватит! Пора складывать вещички! Няня Кроули, недовольно поджав губы, подошла к окну поправить занавески. Она явно собиралась разразиться очередной порцией непрошеных советов, как наладить личную жизнь.
Грегори уже открыл было рот, собираясь объявить, что забирает свой «лотос» и уезжает, как голос няни заставил его прирасти к месту:
— А знаешь, похоже, твой интерес не такой уж односторонний, как мы думали. Эта твоя зазноба как раз стоит под дверью и собирается позвонить.
Лив в жизни так не нервничала. Едва завернув за угол, она увидела припаркованный у дома знакомый грузовик и с тех пор все набиралась мужества, делая вид, что прогуливается взад-вперед по мостовой перед крыльцом.
Лив надеялась, что первый шаг будет легким. Грегори наверняка на работе, так что она сможет просто-напросто передать ему пару слов через бабушку. Мол, просит его вечером заглянуть, так как хочет попросить об одном одолжении.
Небольшом таком одолженьице!
Лив знала, что Грегори живет с бабушкой. Как-то за ужином на вопрос: а не из этих ли он краев, Грегори ответил: «В настоящий момент я живу у моей…» — и прикусил язык, словно стыдясь признаться, что не в состоянии сам обзавестись собственным жильем.
