– Он прекрасный человек, но ведь это не повод принимать от него материальную помощь! Я сказала, что вполне в состоянии оплатить ремонт сама. Ты не могла бы выслать немного денег, Элси? Долларов двести.
Элси тихонько вздохнула. Громко вздыхать было нельзя – мама непременно впадет в панику и расстроится. Только вот денег пока взять неоткуда – аванс ей выдадут только после предоставления статьи. Пообещав матери выслать деньги, Элси положила трубку на рычажки и задумалась.
Жаль, что мама заартачилась… Помощь была бы кстати, потому что денег совсем не так много, как хотелось бы. Вот если бы у них имелись сбережения…
Элси закусила губу. Сбережения лично у нее имелись ровно до того момента, как Маркус исчез, прихватив их с собой…
Они прожили вместе почти год. Первое время Маркус казался влюбленным до такой степени, что Элси даже чувствовала себя неловко. Потом Маркус занялся каким-то бизнесом, дела пошли не очень хорошо, и он немного замкнулся в себе, однако по-прежнему – так она считала – любил Элси.
Элси привыкла видеть в окружающих скорее хорошее, нежели плохое, и ей казалось, что она неплохо умеет разбираться в людях. К тому же очень трудно предположить, что человек собирается удрать завтра утром, если сегодня вечером, ложась в постель, он оживленно обсуждает с тобой долгожданную совместную поездку на Багамы.
Наутро он исчез. А Элси спряталась в своем домике, отгородилась от всего мира, и еще долго не сможет верить мужчинам. Фло может болтать все, что угодно, но еще одного удара ниже пояса Элси Хьюиш может и не вынести.
Она печально усмехнулась и представила себе Фло. Надо попытаться мысленно слиться с ней, стать на некоторое время ее воплощением, и тогда статья получится, обязательно получится…
И статья получилась. Может быть, это и не было шедевром, но самой Элси понравилось. Ничего вульгарного, эротика без порнографии, соблазн без пошлости, прямо то, что Колен и заказывал. Элси с довольной улыбкой перечитывала последний абзац, когда телефон вновь рассыпался трелью. Как пишут в плохих романах, ничто не предвещало беды…
Голос Фло был ЧУТОЧКУ менее жизнерадостным и ЧУТОЧКУ более напряженным, чем обычно.
– Привет, Элси. Как делишки?
– Отлично. Даже не ожидала, что буду так свежа после полбутылки ликера. А ты?
– Успокой меня, подруга. Скажи, что ты еще только проснулась и не начинала работать.
– Наоборот, я проснулась рано и села за работу, а сейчас я ее уже закончила… Боже, только не это! Ты не хочешь, чтобы я…
– Что-то вроде этого.
– Фло, нет!
– Элси, мне страшно жаль, но… это нельзя печатать. Понимаешь, Джонни считает, что это слишком интимно…
– Но ведь никто на свете не будет знать, что это про вас!
– Он говорит, достаточно, что это будем знать мы трое.
– С каких это пор ты стала слушаться мужчин?
Элси лихорадочно пыталась изобразить легкомысленный смех, но это плохо получалось. Фло сказала задумчиво:
– Знаешь… С Джонни все как-то не так, как с остальными. Понимаешь, мне в кои-то веки не хочется больше никого…
– А как же твоя теория «с одним сплю, с другим флиртую, третьего имею в виду»?
– Думаю, Джонни с успехом заменил всех троих. С ним я и сплю, и флиртую… и мечтаю о каждой новой встрече.
– Фло, ты меня уничтожила. Что мне теперь делать?
– Попробуй убрать из статьи все детали… Но лучше – сними мужика. Свежие фрукты вкуснее замороженных.
– Фло, скажи честно, ты видишь меня в этой роли?
– Вполне, а платье надень то, голубенькое.
– Никогда!
– Не забудь, под него не нужен лифчик.
– Я сказала, никогда в жизни!
– И чулки, не колготки.
– Я не пойду!
– Высокие каблуки, сумочка серебряная, на цепочке…
– Ты толкаешь меня на панель!
– И не забудь презервативы. Как только вернешься – немедленно звони. Пока.
Колен, которому Элси принесла безжалостно искромсанную и кастрированную статью «без деталей» только мотал лохматой головой и сокрушенно взмахивал сигаретой.
– Нет, нет… Нет, Элси, это никуда не годится. Вяло, деревянно, скучно. Такой, знаешь, секс для Барби и Кена.
– Но, Колен…
– Где напор? Динамизм? Легкая ирония? Душенька Элль – это хорошо, но ведь ты заявляешь ее, как ипостась Следопыта Эла? Так исследуй секс. Распиши свидание по нотам, укрась его горячими деталями – детка, неужели я должен тебя учить? Наверняка у тебя семь раз в неделю такое происходит, не будь жадиной, поделись с читателем.
– Я полагала, наш журнал ориентирован на менее озабоченный круг читателей…
– Можешь об этом забыть, Элси. Ты не представляешь, сколько домохозяек тайком зачитываются «Плейбоем».
– Им можно только засматриваться…
– Все. Открываю тебе страшную тайну. На следующей неделе к нам прибывает новый злой вице-президент. Речь пойдет о полном преобразовании. Скажу тебе честно – грядут сокращения. Я очень хочу сохранить тебя и твою колонку, но для этого ты должна постараться и потрясти меня. И его тоже.
– Я постараюсь…
Тем же вечером, по телефону.
– Фло?
– Элси, я сейчас не могу…
– А мне плевать, что ты не можешь. Немедленно рассказывай, как снимают мужиков.
– Что? Ты решилась?
– Это вы с Коленом за меня решили, сутенеры несчастные!
– Элси…
– Вы толкаете меня на панель, и потому ты просто обязана дать мне некоторые наставления.
– Да какие, объясни толком!
– Все. От одежды до первых слов знакомства. От напитков до марки сигарет. От тем разговоров до названия презервативов.
– Гм. Хорошо. Во-первых, не бери резинки с фруктовым запахом, на них у многих аллергия…
3
– Бурбон и сигареты, пожалуйста.
– Сейчас вам все принесут. Какой столик вы выбрали?
– Под пальмой. Это ведь пальма?
Девушка за стойкой почувствовала неясное томление и тяжесть внизу живота. Эти зеленые глаза раздевали ее гораздо быстрее, чем самые ловкие руки. Про что он спросил?..
Некоторое время Кит Крейн дружелюбно и терпеливо наблюдал за оцепеневшей барменшей, затем очень осторожно пощелкал пальцами перед ее носом.
– Милая, я пойду, а вы не забудьте про бурбон.
– Что? О да, да, конечно, извините.
Кит прошел к облюбованной им пальме. Устроился на мягком диванчике, блаженно вытянул длинные ноги, взъерошил коротко стриженые волосы. Благодарение небесам, этот день подходит к концу. Можно расслабиться и глазеть на женщин. Пить бурбон. Курить «Голуаз». Наплевать на весь мир.
Он был корректен, как Матушка Гусыня в своих идиотских стишках! К сотрудникам «Ночных огней» он отнесся почти с материнской нежностью, хотя это было и нелегко.
Прежде всего, он терпеть не мог сотрудников гламурных журналов. Он их и за журналистов никогда не считал, но корпоративная этика, так ее и растак…
