от иных наций русский, раз уж так случилось, на войну идет конкретно, чтобы гол забить, т.е. убивать. Весь мир знает об этом, но некоторые подзабыли.
2014, лето, годовщина войны с грузинскими фашистами.
P.S. Русский – тот, кто любит Россию. Причисленный Русской православной церковью к лику святых как праведный воин Феодор Ушаков, адмирал, татарских кровей, между прочим, Багратион, Барклай де Толли, сержант Егоров и рядовой Кантария, Негмат Карабаев, Рубен Ибаррури…
Я лежал на склоне горы головой вниз, жопой кверху
Полдень. Я лежал на склоне горы головой вниз, жопой кверху, ногами на север и рыл окоп. Приказ был: наблюдать за дорогой. Солнце практически перпендикулярно плавило хэбэ, меня под хэбэ и лежащий рядом АКМ. Потеть было уже нечем. Если есть на свете п…здец, то как-то так он и выглядит. Рядом умирал Иван. Чуть дальше закапывались в камни бойцы нашего взвода.
Накануне всю ночь мы играли с Иваном в шахматы на звание чемпиона мира и его окрестностей. Условия были просты: жестяное корыто для стирки белья было аккуратно прочерчено пополам. Слева было написано «Иван», справа – «Серж». Победил – пишешь единичку на своей половине корыта. Тот, кто первый заполнит свою половинку, того и горка. Потребляли при этом теплую уже водку. Шахматы и злой напиток запивали растворимым кофе. Воду кипятить было некогда, да и лень, поэтому кофе растворяли просто водой. Побеждал Иван, он в шахматах был посильнее. Одна надежда оставалась у меня – водка. Насчет засандалить посильнее был я.
Вместе с Иваном умирал и я. Крови в теле не осталось. Вся кровь молодого организма собралась в голове и готова была ударить тугими струями из ушей, из носа, из глаз…
Внизу показалась автоцистерна. "Наша, не наша? – подумал я, и вместе со мной пацаны нашего взвода, – а какая х…й разница?" – закончил я мысль и пацаны, похоже, тоже.
Без команды, не сговариваясь, мы молча покатились в атаку…
Вкуснее этой теплой воды была только холодная водка, которую мы пили с Иваном, продолжая наш шахматный поединок.
Душанбе, 1975 – Москва, 2019.
– Саня, дружище! Ты ли это? Сколько Лен, сколько Зин?
Передо мной стоял мой закадыка – Саня, десять лет за одной партой, дружбаны-не разлей вода.
Модная стрижка, хорошо пошитый недешевый костюм, сорочка, галстук из последней коллекции модного дома, солидные шузы. Упакован серьезно и со вкусом. Седой, стройный, в хорошей форме, но с тросточкой.
– Артрит, гастрит, колит? – пошутил я, обнимая старого друга.
– Бандитская пуля, – в тон мне ответил Саня.
– Отметить надо, – твердо постановил я, – столько лет не виделись.
А не виделись мы сорок семь лет. Через три года золотой юбилей был бы. После школы я поступил в военной училище (мы оба мечтали стать военными), а Сашка серьезно заболел и на вступительные не попал, а попал в погранвойска, на Дальний Восток. Переписывались два года, а потом друг мой пропал. С появлением персональных компов и соцсетей я постоянно искал Саню, нашел почти всех одноклассников, даже тех, кто жили сейчас в Австралии, Израиле, Германии и США. Они про Сашку тоже ничего не знали. Или не хочет, или не может, или… О плохом думать не хотелось, и поиски я продолжал.
– Выбирай кабак. Я плачу, Буратино нынче богатый.
– Нет, давай по-простому, на кухне посидим. Я живу здесь недалеко.
Через пятнадцать минут мы были в супермаркете.
– Виски, коньяк?
– Я по водке соскучился. И хлеба чёрного давай возьмём.
Затарили две по 0.7, я, подумав, добавил ещё одну, пару упаковок пива, ветчины, колбасы, сыра и прочей ботвы.
Двухсотый крузак еле втиснулся в строй иномарок, рядом с «Нивой». Жив еще отечественный автопром.
– Мой Орлик, – похлопал по капоту «Ниву» Саня, опередив готовую сорваться с моего языка злую шутку про вазовскую продукцию, – люблю, знаешь, на рыбалку с палаточкой или просто на природу.
– А в городе на чём ездишь?
Саня не ответил.
Недвижимость санина чётко попадала под девиз «Реновация: здесь и сейчас». Обстановка квартиры соответствовала недвижимости: белорусская прихожка, польская сантехника, белорусская же кухня, румынский гарнитур (стенка, диван, два кресла, журнальный столик). «Спальня – польская», – загадал я и не ошибся. В общем, мечта домохозяйки образца семидесятых годов прошлого столетия.
Хозяйки в доме не чувствовалось.
Накатили «за встречу» по половинке из гранёных стаканов, других рюмок в доме не оказалось. Занюхали черным хлебушком. Саня занялся закусками, я еще раз наполнил изделия Веры Мухиной.
– Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой, – чокнулись по второй, – ты сам чёкакгде?
– Языки преподаю в конторе одной, – и на немой вопрос мой добавил, – ну какой из меня супруг, я всё больше по командировкам.
– Давай по третьей. У меня на фирме шутят: щеф каждую минуту тысячу баксов зарабатывает, поэтому промежуток между тостами не должен быть более минуты. Да, Сань, поднялся я нехило. Офис в Москва-Сити, квартира на Ордынке, домик на Рублевке, еще один на лазурном берегу, жена в Лондоне, любовница в Москве. В общем, всё как у людей. Не список Форбс, но уже рядом. Ты не подумай, я не «нефть-газ-залоговые аукционы» какой-то. Ты же знаешь я радиотехническое с отличием закончил. В СССР учили хорошо. Что через голову не входило, через задницу внедрялось. Я и сейчас любую штуку, которая с электричеством, и разберу, и соберу и отремонтирую, а дай мне неделю – такую же, и даже лучше, смастерю. Ты знаешь, у меня такое чувство, что перевелись на Руси люди, которые хоть что-то могут делать хорошо. Хоть руками, хоть головой. Страна долбо…бов. Я к кадрам очень серьёзно отношусь, даже на мелкие позиции сам людей принимаю. Ты веришь, лаборанта толкового в Москве не сыскать. Все «с амбициями», все «умеют и любят работать в команде», все полны «идей и креатива»… Я ему: Родной, делать-то что умеешь? А он мне опять про работу в команде и креатив. Даю ему мобильник: Разбери и собери. Саня! У них у всех руки из жопы растут, бл…дь! Что-то я отвлёкся. Давай ещё по одной. Служил в охотку. Капитана, майора получил. А потом этот бардак начался… Я тогда в Прибалтике служил. Веришь, нет, на службу в гражданском, как шпионы какие, ходили. Пришел, форму надел, служишь. Закончил, переоделся, домой. Ну вот, я ж говорил, двух мало будет…
Я открыл третью бутылку. Меня повело и крепко повело. Странно, но Саня смотрел на меня ясным взглядом. За время разговора ему несколько
