Я замечаю также, что Джереми и Бетти обмениваются томными взглядами и улыбками, и постоянно натыкаюсь на них в странных местах, они улыбаются и смеются, только-только разняв объятия. Робертс подтверждает, что такое позорное поведение имеет место, и я посылаю за Джереми.
Он, шаркая ногами, входит в мой кабинет с таким видом, будто вот-вот развалится.
Робертс, скрестив на груди руки, встает позади меня и не произносит ни слова, грозный как туча.
Я напускаю на себя самый строгий вид, словно Джереми матрос, самовольно оставивший вахту. Крайне взволнованный, он спотыкается о собственные ноги. Я опасаюсь, что он завалится на мой стол, но большим усилием Джереми ухитряется удержать равновесие. Добрую минуту я пристально смотрю на него. Он переминается с ноги на ногу и облизывает губы.
— Ты знаешь, почему я послал за тобой, Джереми?
— Нет, сэр, не знаю. Простите, сэр. За все, что бы я ни сделал. — Бедный парень. Боюсь, он собирается выложить перечень своих проступков. Я не слишком уверен, что желаю слышать это, не хочу, чтобы он признался в чем-то, что повлечет за собой его увольнение. В конце концов, отлаженность домашнего хозяйства зависит от тонкого баланса того, что известно и не известно хозяевам и слугам.
— Что ж, Джереми, мы с мистером Робертсом очень довольны твоей работой.
Это застает парня врасплох. Он таращит на меня глаза.
— Но, — продолжаю я и умолкаю на добрых десять секунд, — кое-что меня тревожит.
Теперь он растерян, не зная, жду ли я признания или отговорки.
— Боюсь, это касается мисс Тилльярд.
К его чести, Джереми молчит.
— Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Сэр, — говорит он, — мои намерения в отношении мисс Тилльярд исключительно благородные.
— В самом деле?
— Да, милорд, но мы пока не можем позволить себе пожениться… Правду сказать, милорд, я не делал ей предложения, но уверен, что она согласится. Я знаю, что мы должны подождать, и… ох, милорд, я таких хорошеньких не видел, у нее такой мягкий нрав и…
Широкая глуповатая улыбка освещает его лицо, и я вопреки строгому настрою тронут. Однако есть дело, которое нужно довершить.
— Замечательно, но я могу уволить тебя, если внимание к мисс Тилльярд помешает твоей или ее работе.
— Можете, милорд, но я уверен, что этого не случится. — Он не развязен, у этого долговязого парня есть отвага. Но он закусывает губы, неуверенный, что произойдет дальше.
Я снова выдерживаю паузу, притворяясь, что читаю бумаги. Потом поднимаю глаза.
— У меня есть для тебя особенное поручение, Джереми.
— Да, милорд.
— Любые послания, которые получает или отправляет леди Шаддерли, должны сначала попадать ко мне, и если мисс Тилльярд поделится секретами относительно действий ее сиятельства, ты рассказываешь мне.
— Простите, милорд, но я не могу обмануть мисс Тилльярд. И леди Шаддерли, милорд, поскольку она всегда была добра ко мне.
— Уверен, ты найдешь способ успокоить свою совесть. Иначе… — Я заканчиваю пожатием плеч. Мне не нравится угрожать человеку, в чью честность я верю, но Джереми должен понять серьезность ситуации. Чтобы подсластить приманку, я добавляю: — Если ты преуспеешь, я готов вознаградить тебя, ведь ты собираешься жениться, и тебе нужен какой-то капитал.
В свою очередь, теперь надолго замолкает Джереми.
— Спасибо, милорд. Я буду стараться.
Мне не пришлось долго ждать. В понедельник утром, после того как я прочитал скучную переписку Шарлотты с портнихой и модисткой, Джереми приносит записку Шарлотты, адресованную леди Ренбурн, ни больше ни меньше. Памятуя вкус моей тетушки ко всякому озорству, я вскрываю записку и узнаю, что свидание запланировано сегодня на восемь часов вечера в «Белой лошади» на Пиккадилли. Я знаю эту гостиницу, более того — это постоялый двор. Что, черт возьми, Энн задумала на этот раз?
Когда Шарлотта небрежно упоминает, что днем собирается составить компанию матери и, вполне возможно, пообедает с ней, поскольку ей в последнее время очень одиноко, я хвалю ее за дочернюю почтительность. Я рекомендую, чтобы Джереми сопровождал ее, и Шарлотта весьма охотно И радостно соглашается. Боже мой, даже мои дети врут более убедительно! Я прохожу в классную комнату, где они занимаются, и слушаю, как они декламируют Шекспира.
К сожалению, «Отелло» не лучший выбор в моем нынешнем состоянии. Хотя меня ободряет радость и веселая беспечность детей. Мое настроение меняется, когда я снова остаюсь один. В глубине души все еще роятся подозрения насчет Шарлотты. Что, если это Энн сообщница Шарлотты в прелюбодеянии, а не наоборот?
Я возвращаюсь в кабинет и вытаскиваю из ножен шпагу. На сей раз, кто бы ни был мой противник, я убью его на месте, к черту формальности и благородство поединка.
Я ненадолго задумываюсь, не написать ли очередной комплект писем на случай моей смерти, но я так часто делал это в последнее время, что такая перспектива наводит скуку. Я коротаю время, просматривая недавнее письмо от моего управляющего, и пишу ответ. Стрелки часов движутся ужасно медленно. Потом я отправляюсь в клуб, где обедаю не по моде рано и болтаю с товарищами по флоту.
Вернувшись домой, я с удивлением узнаю, что меня уже несколько часов дожидается визитер. Шаткий реверанс миссис Хейден и пустой графин мадеры красноречиво свидетельствуют о том, как она провела время. Как я и подозревал, Шарлотта не заезжала сегодня к матери, и хотя я это знал, присутствие миссис Хейден еще больше портит мне настроение.
— Сэр! — патетически восклицает она. Эта женщина не создана разговаривать нормально. — Я должна спасти мое обожаемое дитя от безумия и несправедливости!
— Которое, мадам? — Я бросаю жадный взгляд на графин. Она — тоже.
Миссис Хейден со стоном оседает на диван.
— Мою Шарлотту.
Смягчившись, я посылаю за вином и слушаю вздор миссис Хейден. Будто бы Шарлотта, несколько дней назад заехав к ней, рассказала о своем прежнем возлюбленном, который желает с ней воссоединиться.
— Минуточку, мэм, — перебиваю я мелодраматическую декламацию с заламыванием рук. — Вы уверены, что Шарлотта говорила о себе?
— Сэр! Я мать. По вашему, я не знаю? Естественно, не желая тревожить материнскую грудь, мой бедный ребенок притворился, что говорит о другой, которая гибнет.
Я подозреваю, что миссис Хейден сама вполне способна потревожить свою материнскую грудь, поскольку в пылу разговора обильно поливает ее вином. Отчет подтверждает мои подозрения, что за всем этим идиотизмом стоит Энн. Миссис Хейден, соскользнув с кушетки, падает на колени.
