Тимофей постоянно меня касался, обнимал, его флирт давно перестал быть невинным, а шутки и поцелуи будоражили. Когда у меня уже заныли ноги от прогулки, в чем я призналась, он посмотрел на часы и решительно меня обняла, поцеловал горячо-горячо, еще горячее, чем целовал до этого. Его губы скользнули вверх по скуле, к моему уху:
— Я хочу тебя… Не хотел говорить, но у меня ранним утром рейс обратно. Поменять билеты уже не выйдет. Поехали ко мне? — предложил он, снова целуя меня, как сумасшедший.
Но я ответила на его поцелуй, и тем самым дала согласие.
Уже добравшись до номера отеля, переступив его порог, Тимофей начал меня раздевать и вдруг словно очнулся.
— Извини, я не уточнил. У тебя нет запрета?
— Все хорошо, — я сама притянула его к себе ближе. — Мне можно.
Глава 28
Я успела заметить, как искренне и жарко улыбнулся Тимофей перед тем, как стиснул меня в объятиях жарко-жарко. Он начал меня целовать. Ощущения были такими сильными, что сбивали с ног.
Он прижался ко мне, я ощутила его руки на себе — такие нетерпеливые, жадные, но внимательные. Он не просто срывал с меня одежду и трогал, он меня изучал уверенными прикосновениями, водил жаркие линии, кружил всюду, вырывая из груди громике, довольные стоны.
Кажется, я никогда не была такой распаленной просто от прикосновений и поцелуев.
Наше возбуждение витало в воздухе. Мы были возбуждены, жадно сталкивались губами, проникали во рты друг друга…
Его вкус на моем языке, сумасшедшие поцелуи — что-то новое и будоражащее. Я и не знала, что у поцелуев бывает столько оттенков.
Раньше меня Слава просто целовал, и все. Если дело шло к сексу. поцелуи становились короткими и глубокими, он больше любил действовать, но Тимофей, ох… Он словно не мог насытиться мной, и я в ответ желала того же.
Безумно?
Тысячу раз…
Отчаянно?
Определенно…
Но когда он начинал меня целовать, мягко подталкивая к кровати, я забывалась окончательно, я не могла и не хотела сдерживаться.
Рассудок словно помутился. Прошлого не осталось, было только настоящее, и в этом настоящем мы с Тимофеем цеплялилсь друг за друга так, словно были целым миром для двоих.
Я едва дышала, хватала воздух припухшими губами и снова погружалась с головой в поцелуи, ласки, прикосновения…
— Не верю, целую тебя и не верю. Завиду, бл… Самому себе! — признался Тимофей.
Он присел на кровать и протянул мне ладонь, откинулся, потянул за собой. Я осторожно последовала за ним, но сначала просто сидела и глазела на него, рассматривая мужчину, который остался в одних трусах, не скрывавших его желания.
Он высокий, широкоплечий брюнет. На груди темные завитки волос, черная дорожка уверенно вела вниз под трусы. На левом бицепсе я заметила вязь татуировки. Что-то на латинском, небольшая надпись. Лаконичная.
Тимофей вообще не любил излишества. Его стиль во всем был строгий, немногословный, но очень яркий. Ему шло.
Рука Тимофея лежала на моем бедре, поглаживая его. Я еще была в белье. Последний шаг.
— Передумала?
— Просто смотрю на тебя. Мне кажется, раньше я только украдкой смотрела, — призналась я.
— Так и есть. Ты себя ограничивала, тушила интерес, это было заметно.
— Да неужели? — порозовела от смущения.
Мы почти голые, пришли к нему в номер, чтобы заняться сексом, а я смущалась от легких признаний.
— Да, — уверенно ответил Тимофей.
Он взял мою руку и притянул меня к себе, усадил на колени. Его ладони оплели мой стан, большие пальцы скользили вверх и вниз по спине, поглаживая.
— Я тебя не обижу. Ты не пожалеешь об этой ночи, клянусь… — Тимофей наклонил голову, медленным взглядом раздел меня и посмотрел в глаза. — И о всех последующих — тоже, если решишься продолжить наш роман.
К чему эти “если”? Я пылала от желания не меньше него самого.
Крошечный поцелуй в уголок губы. Осторожно, маняще…
Я больше не смогла сдерживаться, жадно распахнула рот навстречу его глубокому поцелую и просто отпустила себя, забылась…
Автоматически отметила, как исчезла одежда. Он или я? Мы вместе от нее избавлялись нетерпеливо. Еще немного откровенных ласк, касаний, я чувствовала под собой его тело, потом Тимофей мягко перекатился, поменял нас местами и оказался сверху.
Он навис надо мной, его зрачки стали расширенными, заняли почти всю радужку. Губы Тимофея коснулись моей шеи, немного царапая щетиной. Он коснулся моих бедер уверенно. Глубокий вдох-выдох, последний рубеж. На моих глазаха появились слезинки и повисли на ресницах от того, как это было хорошо. О боже… Я вцепилась в плечи Тимофея, неосознанно расчесывая их ногтями до крови, отдавалась ему с удовольствием…
Сладкая пытка, максимальная близость. Мы сплелись руками и ногами, не переставая целоваться и признаваться о том, как это хорошо…
***
Безумная, жаркая ночь. Полная удовольствия, приятных слов, комплиментов.
Я купалась в признаниях, чувствовала себя красивой и желанной.
Ни о чем плохом не думала, просто наслаждалась Тимофеем, его мужественностью и близостью. Он был умелым, внимательным любовником.
Не знаю, как много было раз, я запуталась вести счет. Разве можно разделить эту ночь на отрезки, когда вся ночь была одним большим актом любви?
Как же хорошо, боже…
Я заснула на его плече, в крепких мужских объятиях.
Спала крепко-крепко, но проснулась одна.
В номере пусто.
Моя одежда аккуратно висит на спинке стула.
Поначалу — паника, но потом я вспоминаю слова Тимофея о раннем рейсе.
Было бы глупо надеяться, что он останется, но в глубине души я именно этого и ждала.
***
Мне подали
