а чего тогда укачало то? — не понял он.
— Может, потому что твой отец решил, что мы едем не на машине, а на мотоцикле? — прошипела я.
— Ой, да можно подумать, — фыркнул дядя Мирон, тоже вылезая из машины. — Все, детки, в темпе. Быстро закупаемся и назад.
И через полчаса я прокляла все на свете. Чтобы я еще хоть когда-нибудь с этими двумя поехала в магазин за покупками! Да ни за что! Это был какой-то спринтерский забег, а не закупка продуктов.
— Сочувствую твоей Наде, — зло сощурившись на Генку, сказала я.
— Зато быстро управились. Да, батя? — довольно улыбнулся он.
— Все, по коням, — опять скомандовал дядя Мирон, загрузив последний пакет с покупками в багажник. И я со стоном забралась в машину.
— Дядя Мирон, поезжай поаккуратнее, а? — жалобно попросила.
Но он только зыркнул на меня в зеркало заднего вида.
— Ох, слабая ты, Галька. А все город твой. И в баньку с нами вчера не пошла, — укоризненно покачал головой дядя Мирон. У него баня была панацеей от всего на свете — и при простуде, и для укрепления духа в теле, и для задушевных бесед. В общем, если человек отказывается от его бани, он считал, с ним и разговаривать не о чем.
Но просьбу он мою все-таки услышал и обратный путь был уже не таким задорным и изматывающим.
Они выгрузили меня с покупками возле дома, а Гена помог занести пакеты в дом.
— Галюша, приходи обедать, — крикнула мне с крыльца тетя Варя.
— Теть Варь, я пока приберусь немого, потом к вам загляну, хорошо? — махнула я ей в ответ.
Я разобрала покупки, разложила их. Натянула перчатки, взяла ведро и тряпки и стала разбираться с пылью и паутинами по углам, по полкам, по шкафчикам. В общем решила хоть немного придать помещению жилой вид и уют.
Я как раз стояла на шатающейся табуретке, вытирая пыль на полке рядом с печкой, когда вошел Гена.
— Помочь? — кинулся он ко мне, видя, как неустойчиво я стою на колченогой табуретке.
И в этот момент одна ножка все-таки не выдержала и подломилась и я, вскрикнув, повалилась назад прямо на Гену. Он, обхватив меня руками, попытался устоять, но не удержался, и мы упали с ним вместе на пол. Вернее, на пол упал он, я же на него, сверху.
А я еще и своей головой приложила его под подбородок так, что у него щелкнули зубы, и судя по возгласу, он, похоже, и язык прикусил. Вот так мы и замерли, на полу. Лежим, в потолок смотрим.
— Хорошо лежим, — меланхолично сказал Гена, глядя в потолок.
— Ага, — так же меланхолично отозвалась я.
— Как тебе, Галка, удобно на мне?
— Да ты знаешь, не очень, твердовато, — рассматривая паутину в углу, которую раньше не заметила, ответила я.
— Еще бы. Мягко только если на жире лежать. А у меня мышцы и ни грамма жира, — похвастался Генка.
— Хорошо тебе, — завистливо вздохнула я.
— А чего тебе то завидовать? Ты тот еще суповой набор, — удивленно хмыкнул Генка.
— Ну когда-то же и у меня появится жир. Наверное, — задумчиво ответила я, поерзав на нем и устраиваясь поудобнее.
Тот охнул. Похоже, я своим суповым набором что-то ему отдавила.
— Что. здесь. Происходит.
— Ой, — пискнула я и попыталась встать. Получилось только со второй попытки и то после того, как я скатилась с Генки на пол, потом встала на четвереньки. Меня тут же подняли, обхватив за талию, придали вертикальное положение, и я оказалась лицом к лицу с очень злым Зверевым.
Глава 43
— Ой, — опять пискнула я. — Ты откуда здесь?
А от двери раздался еще один недовольный возглас.
— Гена, что ты творишь? — в имени Генки нет ни одной шипящей буквы, но почему-то оно прозвучало именно так, с шипением. О, а это Надя.
— Надюш, да мы просто упали, — виновато пробасил Генка, пытаясь сграбастать Надю в охапку, но та увернулась и выскочила из дома.
И мы со Зверем остались одни. Он так и держал меня в объятиях. Я попыталась было вырваться, но он только крепче прижал меня к себе.
— Пусти, — прошипела ему. — И вообще, ты меня как нашел? Даже Макс не знает точных координат.
— Ты мне сначала объяснишь, что это было на полу, а потом я тебя отпущу. Может быть. Это будет зависеть от твоего ответа, — мрачно отозвался Зверев.
— Так кто это был? — кивнул Игнат за закрывшуюся за Геной дверь.
— Это был Гена, — покорно ответила я. У меня все еще сильно билось сердце. То ли от испуга, то ли от радости, что вижу его. Только сейчас, увидев его волевое лицо и потемневшие от злости (или ревности?) глаза, я смогла признаться самой себе, что соскучилась.
— Гена, значит, — задумчиво протянул Зверев, внимательно рассматривая мое лицо. — А Гена у нас кто?
— Гена у нас жених Нади, — улыбнулась я.
— Что ж, это все меняет, — улыбнулся мне в ответ Игнат. Так мы и стояли, смотрели друг на друга и улыбались.
Я вдруг вспомнила важное.
— Так. Ты мне зубы не заговаривай. Встречный вопрос — а что у нас было на вечеринке, где ты так мило танцевал с какой-то девицей?
У Зверева вытянулось лицо.
— Ты не получила мое письмо?
— Получила. И даже начала читать, — виновато ответила я. — Но меня прервали, и я до конца не успела дочитать, а когда вернулась к почте, все входящие письма исчезли.
— Ну, может и к лучше, — кивнул Игнат. — Так я хоть увижу твои глаза во время разговора.
— Может, присядем? — пискнула я, потому что Игнат все еще держал меня в объятиях, хотя и отстранил немного, чтобы видеть лицо.
— Нет, — коротко ответил он.
— Так вот, малыш, меня там даже не было.
Теперь лицо вытянулось у меня.
