Ульяна Соболева - Джокер

Мужчина удовлетворенно улыбнулся. Несомненно, он ждал, что его узнают, иначе всё это не имело смысла.

Он лишь снова пожал плечами и подошел близко, так близко к Шестакову, что у того выступили очередные слезы на глазах. В пустыне погас последний костер - палач принял решение и потерял интерес.

- Пять минут уже прошли. Ты опоздал, доктор. Снова. 

***

Кирилл Алексеевич скривился, разглядывая обмякший в гильотине труп, не рухнувший на пол, только благодаря кандалам, удерживавшим его за руки. В этот момент прорвавшаяся в комнату женщина с криками, что она - владелица клуба, завизжала и упала в обморок, и следователь недовольно махнул рукой.

- Грёбаные шлюхи, как мужиков стегать плетьми – это они крутые, и едва ли не яйцами железными между ног трясут, а как кровь увидят, так сразу валятся без чувств. Уберите ее, парни.

- Н-да, - его помощник многозначительно посмотрел на забрызганный кровью пол и опустился на корточки перед отрубленной головой, валявшейся возле его ног.

Брезгливо ткнул ее пальцем в перчатке.

Сам следователь рассматривал в этот момент своеобразные часы, вырезанные на обеих запястьях у трупа.

- Полдевятого…хм…а тут нет.

- Что? – Игорь вскинулся, и следователь обернулся к нему, дождался, пока тот подойдет. - На одной руке у него время полдевятого. А на второй тридцать пять минут девятого. Видишь? Ублюдок аккуратно каждую цифру вырезал.

Круглов достал фотоаппарат и сделал снимок. Конечно, эксперты тоже сделают это, но помощник знак, что Кирилл Алексеевич не хотел ждать. Ему нужно было время, чтобы успеть схватить мысль, возникшую сейчас в этой пропахшей смертью комнате. Мысль о том, что нужно, просто необходимо пересмотреть материалы дел, которые он вел вот уже несколько месяцев.

- Нужно поднять дела по области за последние полгода.

- Да, нет..., - Игорь отрицательно качал головой, - да ну на фиг, Кирилл.

- А я задницей чую, что это все одно дело, Игорь. Остаешься допрашивать здешний персонал, а я в комитет. Ты заканчивай и пулей ко мне. Я тебе голову на отсечение даю, - кивнул в сторону отрубленной части тела убитого и как-то зло усмехнулся, - это не осечка заигравшегося любителя «пожёстче». Мужичка явно наказали за что-то. И, если это не заказ жены или партнёра по бизнесу, то я даже догадываюсь, в какую папку мы вложим его последние фотографии.

В первый день своего заточения я кричала, меня била истерика, швыряла посуду, стучала в двери, разбивала окна с витыми решетками. Я не верила никому из них. В тот момент не верила, что меня здесь заперли по ЕГО приказу. Я требовала выпустить, умоляла, обещала деньги, почести. Я унизительно заглядывала в глаза охранников и просто молила сделать хоть один звонок к НЕМУ. Чтобы он забрал меня, приехал и нашел меня. Как это было всегда. Но мне просто сухо отвечали "не велено". Я кидалась на них с кулаками, я орала, но ко мне относились еще учтивей, чем в моем собственном доме. Слуги боялись на меня смотреть, а охрана стойко вынесла сутки моих криков и истерик. Мне неизменно приносили попить, поесть, мою порцию крови в пакете и выполнялась любая прихоть. Все. Кроме выйти за периметр или позвонить и воспользоваться интернетом. В этом проклятом доме не было ни одного телефона или компьютера. Я была уверенна, что меня похитили, хотя и видела все те же знакомые лица охранников. Но это они же и подстроили. Конечно они. Ник заплатит за меня и заберет отсюда. Когда найдет – они все сдохнут. Все до единого. Каждый из них. Я была в этом уверена. Наивная глупая дурочка. Я все еще верила в него. Разве он не сказал мне верить? Разве не просил об этом? Он бы не обманул.

Я была отрезана от внешнего мира. В этот дом не просачивалась никакая информация. Лучше бы и не просачивалась. Наверное, если бы я оставалась в неведении я бы не сошла с ума, как сейчас.

Только все тайное всегда становится явным, да и не было это тайной ни для кого, кроме меня. Сходя с ума от скуки я часто смотрела в окно, на роскошный сад, на высокие заборы. В этот раз наконец–то на территорию въехал автомобиль. Я узнала номера. Это тоже охрана из нашего дома. Видимо они менялись через несколько суток. Все кроме Дэна, которого я почти не видела. Разве что из окна, по ночам, когда он обходил территорию. Меня взбудоражили новые лица, я тихо прокралась по лестнице вниз, в крыло для обслуги, затаив дыхание, на носочках. Услышала их голоса и затаилась.

– Ну и...что происходит в княжеском особняке?

– Ты не поверишь. Полный переворот. Готовимся принять новую Хозяйку.

Я судорожно сглотнула.

– Да ну. Не болтай.

– Ты что не знаешь последние новости? Мокану развелся с НЕЙ.

– Охренеть!

– Да. Развелся и уже готовится к свадьбе с Изабеллой. Из дома вывезли все вещи бывшей Госпожи. Все на свалку. Вывезли даже расчески и зеркала. Полностью сменили мебель в спальне. Шикарно. Мне нравится.

Я еще не верила...мне все еще казалось, что они говорят не обо мне. Только все тело заледенело, от лихорадки зуб на зуб не попадал.

– А мне ее жалко...Скотина ты. Нашел, чему восхищаться. Госпожа слова плохого нам не сказала. А кто знает, что новая выкинет.

– А какая нахер разница. Новая, старая. Мне все рано. Одного не пойму, что он стережет ее как зеницу ока. Развелся и выгнал бы на все четыре стороны. И нам бы спокойнее было.

– Не знаю. Это не нашего ума дело. Нам платят, чтобы мы ее охраняли и чтоб ни один волос с ее головы не упал. Вот и будем делать нашу работу. Не то Мокану наши головы поотрывает.

– Тебе легко говорить. Ты сейчас уедешь. А я может на свадьбе хочу погулять.

– А как их дети? Они вернулись из Лондона?

– Нет. Но я слышал, что он и детей у нее отобрал. Она вообще теперь полный ноль и вне закона.

– Врешь!

– Клянусь. Я лично слышал его разговор с Зоричем. Лично. Он отдавал указания насчет детей и сказал, что теперь никто, кроме него, не имеет на них прав, даже его БЫВШАЯ жена. Северный и Европейский кланы объединились, и дальше начнется война с Вороновым. Это конец Черных Львов и начало новой истории. Мы в правильном месте и у правильного Хозяина, друг! За это надо выпить.

Послышался смех, а я медленно сползла по стенке. Мне казалось, что с меня содрали кожу живьем, что каждый мой нерв оголился, и по нему пустили электрической ток. Наверное, такую же боль испытывает умирающий под пытками. Осознание иногда приходит медленно, а иногда оно вспарывает нервы, мгновенно убивая все внутри, взрывая душу. Когда ты летишь в глубокую черную дыру...и, да, я сверну шею там на дне...сама...в одиночестве...никем не услышанная...забытая...и ...нелюбимая. Ненужная. Жалкая. Каждое ЕГО обещание было ложью, грязной, наглой, продуманной ложью. Все игра, а я песчинка в этой игре.