Оливии от слов леди Кейт стало легче.
— Может быть, у мистера Хиллиарда есть информация, которая поможет нам понять, что происходит, — предположила она. — Особенно, — она проглотила комок в горле, — о Чемберсе.
— Вам нельзя говорить о нем графу, — предупредила Грейс.
Утомленно вздохнув, Оливия поднялась на ноги.
— Я не осмелюсь. Если плохие новости могут вызвать у него воспаление мозга, то известие о Чемберсе его убьет.
* * *
Джек стоял и смотрел в окно, словно надеялся узнать в гуляющих по парку тех, кто охотится на него. Солнце уже поднялось, на улицах появились разъездные торговцы и домашние хозяйки. Там текла совершенно обычная жизнь, а в этом нелепом, излишне затейливо отделанном доме все еще стоял запах гари.
Что он сделал, чтобы спровоцировать нападение? Как могли пересечься его дороги с неким Аксманом, которому ничего не стоило устроить поджог и разгромить все, что попалось ему под руку?
Он больше не мог ждать и надеяться, что память чудесным образом вернется к нему. Повторись эта жуткая ночь, когда он с таким трудом старался свести Ливви вниз по лестнице, он больше не выдержит.
Что, если бы с ней приключилась беда? Как бы он смог жить после этого?
А после — щедрость происходящего потрясла его — она спала в его объятиях, даря ему первый настоящий покой с того момента, как он очнулся.
Она оберегала его от чего-то. Он улавливал это каждый раз, когда она отказывалась отвечать на заданный им вопрос.
Он не может больше обрекать ее на такую ношу. Если он потребует вернуть себе эту ношу, у нее не будет права отказаться.
Он простоял у окна достаточно долго, когда увидел, что какой-то джентльмен поднялся по ступенькам к передней двери и вошел в дом. Жаль, что он не смог рассмотреть, кто это был, потому что видел человека под неудачным углом. Он прикидывал, не спуститься ли вниз, чтобы узнать, кто этот джентльмен, как почувствовал дуновение свежего воздуха и запах яблок.
Пришла Ливви.
— Спасибо тебе, Лив, — сказал он, не отрывая взгляда от парка. — Этой ночью я спал лучше, чем когда-либо еще с тех пор, как пришел в себя.
— Я осталась не для того, чтобы заслужить благодарность, — сухо возразила она.
Он не мог винить ее. Он повернулся к ней и сказал, встревоженный выражением ее лица:
— Лив, что стряслось?
Ее прекрасные карие глаза потемнели от печали. Она стояла такая напряженная, как если бы ей стоило больших усилий держать себя в руках. Не зная, что делать, он подошел и обнял ее.
— Так что же?
Миг она оставалась неподвижной. Но он не разжал рук, и она положила голову ему на грудь.
— Один человек умер, — дрожащим шепотом произнесла она. — Один из наших солдат. Мы надеялись, что он поправится.
— Мне жаль, милая. Особенно грустно, что это произошло при таких обстоятельствах.
Она кивнула:
— Спасибо, Джек.
Он не смог удержаться и провел пальцами по ее волосам. Ему хотелось выпустить их на волю, чтобы они упали беспорядочной массой. Ему хотелось потрясти ее, чтобы она перестала быть такой неестественно сдержанной.
Нельзя. Он и так слишком многого хотел от нее. Поэтому, когда она сделала шаг, уклоняясь от объятий, он отпустил ее.
— Кейт уже связалась с Дикканом? — спросил он. Она, казалось, внимательно изучала свои руки.
— Он должен вот-вот подъехать.
Он кивнул, а сам подумал — он сможет вернуть ее, если притворится, что ему нужна ее помощь в осуществлении задуманного.
— Лив, настало время посмотреть правде в глаза, — сказал он.
Она вздрогнула, как будто он выкрикнул эти слова.
— Правде?
Он вздохнул и, взяв ее за руку, подвел к дивану.
— Так не может продолжаться. Я представляю опасность для вас и не могу позволить, чтобы так продолжалось.
Она испуганно взглянула на него.
— Но ты собирался поговорить с Дикканом.
— Этого недостаточно. Мне нужна остальная часть моей памяти. Разве ты не видишь этого?
Она отвела глаза, как будто боялась, что он сумеет многое прочитать в них.
— Ты что-то вспомнил прошлой ночью. Во время пожара. Ты говорил, как будто бы был… Ох, не знаю. Сидел в тюрьме. Как будто ты спасся, устроив пожар. И упомянул кого-то по имени Коннор. Что-то знакомое?
Он порылся в памяти — всплыли разрозненные картинки. Он с кем-то борется. Серый камень и дождевая вода, окрашенная кровью. Ощущение, что смерть ходит рядом, и предательский шепот в темноте.
Он снова чувствовал холод, такой, как будто ему никогда не согреться снова. Но остальное, как всегда, ускользало, сильно заболела голова, и головная боль усилила разочарование.
Он покачал головой:
— Не знаю. Но мы ушли от настоящего. Вы все великодушны и терпеливы, но ведь ясно: я сделал что-то такое, отчего вы сейчас в опасности. Ты должна все рассказать мне.
Ливви попыталась вырвать руку.
— Нет, Джек. Мы уже говорили об этом. Ты сам должен вспомнить, или твоя голова не вынесет этого. Он вскочил.
— Что, если я никогда не вспомню? Господи, Лив, я ничего не помню из того, что происходило в длительные периоды моей жизни, а ты не хочешь рассказать мне о них. Я знаю, что это очень важно. Более того, опасно. Мне необходимо узнать об этом прежде, чем кто-нибудь пострадает. Что я сделал, Лив? От чего ты защищаешь меня?
Она покачала головой:
— О, Джек. Если бы я могла сказать тебе это.
— Почему же не можешь? Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
— Я не знаю, что случилось.
Он взглянул на нее и увидел, что глаза у нее закрыты, как если бы она хотела спрятаться от собственных мыслей.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что не знаешь? — требовательно спросил он и вдруг понял, что ему не хочется узнавать. — Ведь те, кто сражался рядом со мной, могли бы сказать тебе. Мои командиры.
Она качала головой, опустив глаза.
— Я сражался бок о бок с гусарами! — выпалил он, отводя ее руку. — Я всегда этого хотел, с самых ранних лет. Как ты могла не знать этого, скажи на милость? Спроси кого угодно из командиров. Спроси в штабе конногвардейского полка. Спроси, черт побери, Веллингтона!
Она, должно быть, уловила отчаяние в его голосе, потому что встала и положила ладони на его плечи.
Он поднял на нее глаза, в которых было страдание. В голове у него, казалось, застряли осколки стекла.
— Что, если я сделал что-то такое…
— Ты не мог. — Она выглядела расстроенной не меньше его. — Ты узнаешь, когда вернется память. Может быть, ты увидел что-то на поле боя, что сделало тебя опасным для кого-то. Может быть, ты знаешь что-то, и некто не хочет, чтобы ты рассказал об этом, или ты наткнулся на что-то, что нужно другим.
