делать тогда?
Он молчал, я видела, что собирается мне возражать, по тому, как решительно он снова потянулся ко мне рукой.
– Джулс…
Я покачала головой.
– Не стоит.
– Что не стоит? Ты останешься? – было ужасно больно видеть надежду в его глазах. Не потому что, я боялась его обидеть. А потому, что когда он так смотрел невероятно синими глазами, мне хотелось идти за ним на край света, я была слаба перед ним. Но настало время прекратить это.
– Нет. Я уеду.
– Что? Но Джулс! Мы же только начали встречаться! В журналах…
– Меньше всего меня волнует, что там пишут в журналах.
– Да, но… а как же… что же я им скажу?
– Я уверена, ты выкрутишься.
Мне принесли заказ, но я попросила собрать его с собой. Сидеть и смотреть на Тони я не могла. Если вы хотите посмотреть на разбитое сердце, то моё перед вами.
Я не взяла такси, просто шла куда глаза глядят, когда мне пришло сообщение от Саши.
Александр: Привет, красавица. Свободна сегодня от своего ревнивца?
Ульяна. Привет. Да.
Александр: Значит, «Гетти»?
Ульяна: Можно. Я возьму такси. Во сколько?
Александр: Через час, хорошо?
Ульяна: Да.
Я подсунула пакет из ресторана какому-то бездомному, коих на улицах Лос-Анджелеса было так много, что можно было собрать в целое отдельное поселение, и вызвала такси. Телефон пиликал – приходили сообщения от Тони. «Джулс, ты не можешь так со мной поступить». «Пожалуйста, не уходи вот так…» «Я знаю, у тебя настоящие чувства и ты хочешь большего. Не думай, что я равнодушен к тебе. Ты мне очень нравишься. С тобой интересно. Ты такая талантливая. Я помню, как впервые увидел твой рисунок. Я тогда подумал “вау, неужели это я?” Среди тысяч подписчиков я запомнил тебя почти сразу. Это что-то да значит?»
Наверно, это что-то значило тогда. Для меня – обретение крыльев. Для него – не знаю, наверное, он почувствовал свою значимость. Но всё рушилось, распадалось.
Саша ждал меня на парковке.
– Привет! Как я тебе рад! – он обнял меня, невесомо поцеловав в висок.
Чувства мои за последние сутки срослись в такой спутанный комок, что я не понимала, что на самом деле испытываю, а что мне только кажется. Среди всей той боли, что причинял мне Тони, я с трудом откопала ниточку, которая отвечала за радость встречи с другом. Я нашла в себе силы улыбнуться.
Зря, очень зря я игнорировала это место. Всё началось с просто удивительного беспилотного вагончика – трамвая, как его здесь называют, – мы не ехали, мы плыли по воздуху всё выше и выше, а слева от меня открывался вид на Лос-Анджелес. Всё такой же прекрасный, я не уставала восхищаться им. Я стояла, почти прижимаясь носом к прозрачной двери, как в московском метро, и смотрела на шоссе под нами, на город, видный вдалеке рисунок небоскрёбов и тонкую кромку океана.
«Гетти» буквально вышиб из меня дух монументальностью строения основного здания. Плавные линии, квадратные плитки. Тут всё было предметом искусства: и камни травертин, и встречающая на входе скульптура That Profile, улетающая в небо, и фонтан бесконечности. Лос-Анджелес приучил меня не выходить из дома без солнечных очков, и сейчас я была им вдвойне рада – слишком много белого, а солнце, отражаясь от стен музея, слепило невообразимо.
Поездка сюда была хорошей идей, на какое-то время я и правда отвлеклась. Мы сходили на несколько выставок. Первая, куда повёл меня Саша, была посвящена моде. Целый век, запечатлённый в фотографиях моделей, актрис и актёров, сошедших со страниц Harper’s Bazaar и Vogue. Продолжили мы изучением голландских мастеров и закончили восхищением роскошью жизни при дворе в эпоху Возрождения.
Мы с Сашей не разговаривали, только время от времени я или он указывали на картину или фотографию, или скульптуру, которая нас заинтересовала. Аудиогид помогал мне сосредоточиться на искусстве, забывая о Тони. Может, если бы я ехала в Лос-Анджелес за новыми впечатлениями, а не за любовью, всё вышло бы иначе. Может, я изначально неправильно определила смысл этой поездки.
Наконец мы спустились в сад и долго бродили по бесконечным дорожкам, между деревьями и скульптурами, слушая шум ручья, пока Саша не сказал, что забронировал столик в ресторане здесь же. Мы уселись на террасе с видом на Санта-Монику рядом с одной из массивных колонн, которые поддерживают «куб» – зал временных выставок.
Я молчала, и Саша не пытался навязаться мне. Пока я созерцала окрестности, он занимался рабочими вопросами.
Меня охватило чувство тоски не столько по несбывшимся надеждам, сколько по тому, что я упустила время. Я так и не узнала этот прекрасный город с вечным летом, но успела привыкнуть к жаре и полюбить пальмы. Я наверняка буду скучать по шуму прибоя, и уже горевала, что никогда больше не буду ходить босиком по бесконечно длинному побережью Тихого океана и не буду смотреть на волны с высоты чёртова колеса. Жизнь казалась такой прекрасной, когда мы были вдвоём с Тони в первые недели моей жизни с ним. Он боялся высоты, но ради меня залез в кабинку чёртова колеса, чтобы я могла посмотреть на океан, как видят его птицы. А кончилось всё тем, что я так и не нашла тут своего места, хотя, признаться, не особо и искала. Моя любовь к Тони привела меня туда, куда всё шло с самого начала, – к разочарованию.
Очень тяжело осознавать, что ты не смог воспользоваться своим билетом в красивую жизнь. Мне казалось, что окажись на моём месте та же Рут, она бы вцепилась в эту возможность зубами и не выпустила бы ни за что. Она согласилась бы быть несчастной рядом с Тони. А может, была бы счастлива, даже зная, что он не любит её. Но это не для меня. Тяжело вздохнув, я откинулась на спинку стула.
– Что с тобой? – Саша взял меня за руку, заставляя обратить на него внимание.
– Ничего.
Я уставилась на его пальцы, накрывшие мои. Он так часто касался меня. Я ни за что не позволила бы этого другому человеку. Каждое касание Тони было похоже на удар током. Каждое касание Саши было естественным как дыхание. Не обжигало, но дарило тепло.
– Не заставляй меня снова угощать тебя коктейлями неизвестного происхождения, чтобы ты начала доверять мне.
– Прости, я думала, поездка сюда меня отвлечёт…
– Отвлечёт от чего? Что-то случилось?
Я покачала головой, но выражение Сашиного лица было таким серьёзным и требовательным, что я в итоге произнесла:
– Я возвращаюсь в Москву.
– И это повод для грусти?
Я кивнула.
– Мой отпуск закончился.
– А… твой ревнивый парень?
– Он остаётся.
– Он обидел тебя? Ты выглядела счастливой тогда, на выставке.
– Я пыталась быть счастливой, но, к сожалению, вся эта богемная жизнь не для меня.
– Ясно. – Саша посмотрел на часы. – Сейчас только четыре часа и для коктейлей рановато. Но, если хочешь, можем пойти в другое место…
– Не надо. Мне здесь хорошо.
Мы пообедали в тишине. Я была благодарна, что он не пытается вытащить из меня подробности. Может, я всё
