сама, Саша, жила со свекровью, правда недолго, но мне хватило. То не так, это не по нее, и я дала себе слово, что если я буду растить сыновей, буду относиться к невесткам так, какого отношения хотела сама: помочь, когда просят и не лезть с советами, когда тебя не спрашивают. Я хозяйка в своем доме, а в доме сына я гость, хотя и самый дорогой. Ты мне очень нравишься, Саша, но я не хочу навязываться тебе, ведь любое мое предложение ты можешь принять, как руководство к действию, а, ни как совет. Вот я и молчу, хотя очень скучаю и за внуками и за вами.
– Вы действительно так думаете? – изумленно спросила Саша.
– Почему думаю? Я так чувствую. Вот исполниться Сашеньке месяцев шесть-семь, поезжайте отдохнуть недели на две. Ты сама четыре месяца изо дня в день живешь, как раб на галере. Я знаю, как трудно вести дом и одновременно нянчить ребенка. Ты сама против няни, против помощницы, поэтому, пока ты здесь, позволь мне заниматься внуками, а сама отдохни. За неделю, не бойся, я их не разбалую, не испорчу. Оксана справится с домом, а я с детьми. Смотришь, и сама помолодею за приятными хлопотами. Они могут быть приятными только тогда, когда направлены на одно дело, или когда не выматывают тебя физически. Договорились?
– Договорились. Спасибо Вам. С Олегом проблемы есть?
– Больших проблем нет, а маленькие пытаемся решать своими силами. События последних дней на него сильно повлияли, вопрос: надолго ли? Женя поставил ему условие: либо он будет учиться бесплатно, либо пойдет в армию. Олегу восемнадцать, пора парню взрослеть. Мне его жалко по-матерински, но он иногда переходит границы. Он прекрасно знает, что и этот дом, которому пятнадцать лет, и контора перешли от деда, а не куплены вчера, а ведет он себя так, как, будто у него отец крутой бизнесмен и ему море по колено. Я его понимаю, с кем поведешься, но он и дома иногда не выходит из своей роли. Он ничего лишнего не требует, но недовольства часто высказывает. Надеюсь на то, что появятся новые знакомые, друзья и круг общения измениться, подростковый период мы пережили. Он «боевик» с твоим участием пересматривал раза три. Жди вопросов.
– Я поговорю с ним, но давить на него не буду, – сказала Саша. – Извините, папа звонит. – Слушаю, папа. Завтра? Пап, ты меня прости, пожалуйста. Дела были неотложные и я, как-то перепутала числа. Приезжайте, но только не в квартиру, а в дом к Александровым. Мы все здесь отдыхаем. До завтра, пап. Целую.
– Елена Николаевна, Вы не будете против приезда семьи моего папы на один день? Они летят отдыхать в Турцию рано утром, а днем мы поставим памятник деду. Со всеми этими событиями, я совсем забыла о его звонке, о дате приезда. Мы бы справились и без него, но он очень хотел помочь. Его жена с детьми днем будут в городе. Неудобно получилось: «Приезжай папа, когда меня нет дома».
– Не переживай. Отец тебя поймет, узнав правду, кто-нибудь проговориться. Примем рязанских родственников, как положено. Ты по этому поводу не переживай. Завтрак, обед и ужин будут готовы на всех. Ты мне скажи: что твои братья любят больше всего? Можешь сама купить и порадовать братьев. Мы знакомы, хотя и не так близко. Отношения нужно поддерживать.
– Спасибо. Пойду Мите расскажу обо всем, и примем с ним окончательное решение.
Разговор Саши с братом Дмитрия Олегом состоялся. Парень, в понятии Саши «не был потерян для общества». Поговорив с ним,
она сделала вывод, что он далеко не глуп, но легкоранимый. От его нерешительности и неуверенности, вся его надуманная агрессия.
Утром она на вокзале встретила семью отца и привезла их в дом Александровых. После завтрака, Саша с отцом и мужем поехали по делам, вернувшись уже к обеду. Теперь на могиле деда Саши стоял памятник, который она сама заказывала. Олег умудрился показать отцу Саши снятое регистратором кино, даже не подумав о том, как тот расстроится. Николай Павлович Зимин отвел дочь в сторону.
– Сашуля, я все понимаю, но и ты помни, пожалуйста, если с тобой что-то случится – я не переживу, дочка. Я не молод, мне шестой десяток, ты имей это в виду, – говорил он, обняв Сашу за плечи. – У тебя дети маленькие, их вырастить и выучить надо. Я прошу тебя, Сашка, не лезь на рожон, живи для семьи.
– Пап, прости, я ведь и делала это ради семьи. Я сделаю это еще раз, если кому-то из них будет угрожать опасность. Ты сам меня учил тому, что зло должно быть наказано. Я тебе обещаю, не лезть туда, куда не просят, но если влезут в нашу жизнь, извини.
– Я другого ответа от тебя и не ждал, но сказать был обязан. Наши занятия не прошли даром. Я горжусь тобой, горжусь, прежде всего, твоим характером, – говорил отец, целуя ее в макушку. – Как тебе живется?
– Хорошо, папка. Даже события последних дней, ничего не изменили. Я счастлива. Мне иногда кажется, что так не бывает и это сон. У меня налаживаются отношения с Александровыми, мы дружим с Яной и ее отцом. Муж меня любит, мальчишки растут здоровыми. Сашенька подрастет, и я буду навещать вас чаще, я обещаю, папа. Я вас всех очень люблю. Вы моя семья. Пойдем к столу.
Лето закончилось, но погода стояла замечательная. Светило неяркое солнце, по небу легко бежали почти прозрачные облака. Деревья уже кое-где были тронуты желтизной, и первые листья неспешно падали с ветвей на пожелтевшую траву. Александра любила это время года. Ей не нравилась летняя жара, она с детства боялась весенней грозы с грохотом и сверканием молний, а зима в этом городе больше напоминала осеннюю слякоть. Она ощущалась только в парках и скверах, да за городом. Саша любила смотреть, как то, что вчера еще было зеленым, постепенно приобретает новые краски и становится: оранжевым, лимонным и красным. И цветной толстый ковер, который причудливым узором ложится на землю, а потом разносится ветром. Она гуляла с младшим сыном в сквере, посадив его в прогулочную коляску, и любовалась этой картиной. Прошло часа полтора, и пора было возвращаться домой. Негромкий сигнал ее смартфона раздался, когда Александра усаживала Саньку в автомобильное кресло. Сыну шел восьмой месяц. Саша ответила на входящий звонок телефона школьной подруги. Разговор был не долгий, но сквозь плач подруги, ей удалось узнать, где
