Если этой зимой она будет здесь. Если он захочет иметь отношения с Лорой. Бумага была скомкана плотно и горела медленно, язычки пламени цеплялись за каждую складку и морщинку. Растопка, лежащая сверху на решетке, трещала и загоралась, испуская клубочки дыма и распространяя вокруг приятный запах. Карли закуталась в одеяло и, все время думая о Баке, начала поддерживать огонь, время от времени отпивая из кружки с горячим шоколадом.
Сегодня вечером он должен вернуться и обещал рассказать ей все. Она подозревала, что новости были плохими — слишком осторожно он говорил, когда звонил прошлым вечером. Что он узнал? Была ли она такой стервой, какой знали Лору до случившейся с ней аварии? Может быть, ее друзья из доброты не говорили ей этого? Узнал ли Бак еще какие-нибудь украшения из тех, что лежали в коробке на кухне? Обнаружил ли он одежду, туфли, безделушки, что-нибудь из того, что принадлежало бы Лоре?
Она должна сказать ему, что это не имеет значения. Она могла стать Лорой. В конце концов, это было имя, которое принадлежало ей. Лучше, чем ничего. Может быть, это и не так плохо. Он и Морин могут заполнить некоторые провалы в ее памяти. Конечно, это не то, что помнить, но через двадцать, тридцать или сорок лет она сможет поверить, что эти воспоминания действительно являются ее памятью, а не вторичным пересказом.
Камин уже разгорелся, когда зазвонил колокольчик у двери. Карли встала и уронила одеяло на пол. Если не считать вчерашнего короткого визита к Фелпсам, с той поры как уехал Бак, она ни с кем не встречалась, хотя и не скучала без компании. Единственным человеком, которого она действительно хотела видеть, был Бак.
На крыльце стояла Трина, замерзшая и сердитая. Карли пригласила ее войти, но та отказалась даже перейти порог.
— Мать хотела бы тебя видеть, — холодно сказала она.
— Она могла позвонить.
— Мне нужно было заехать в аптеку за ее лекарствами, и я сказала, что смогу забрать тебя. К тому же вчерашний дождь размыл дорогу. На своем автомобиле ты не подъедешь к дому.
Карли помедлила. Ей было жалко Трину. Она могла бы даже извиниться перед ней.
Но ехать с ней Карли не хотелось.
Должно быть, это было написано на ее лице, потому что Трина выругалась вполголоса.
— Я говорила ей, что ты не поедешь. Говорила, что тебе наплевать, что она больна и хочет тебя видеть. Говорила, что ты слишком эгоистична, чтобы провести с ней час или два, пока я не выполню ее поручения, но она уверяла меня, что ты изменилась. — Трина снова выругалась. — Ты изменилась ровно настолько, чтобы снова пробраться в ее жизнь и жизнь Бака, не так ли? А теперь, когда ты добилась этого…
— Я только надену туфли и куртку, — прервала ее Карли. Повернувшись, она прошла в комнату Бака, надела туфли и сняла куртку с крюка. Вернувшись в гостиную, она закрыла камин защитным сетчатым экраном, взяла сумочку и ключи от дома и, заперев дверь, села в автомобиль Трины, припаркованный позади автомобиля Карли.
— Пристегнись ремнем, — сказала Трина, заводя мотор. — С твоей привычкой попадать в автомобильные катастрофы тебе нечего делать в машине без ремня. — Она посмотрела на Карли долгим оценивающим взглядом. — Хотя тебе чертовски везет. Ты пережила обе без ущерба, не так ли?
— Обе?
Лора тоже попадала в аварию? Странно, что Бак никогда не упоминал об этом. Может быть, авария была небольшой. Может быть, он подумал, что она слишком незначительна по сравнению с последней.
— Тебе действительно необыкновенно везет. — Трина замолчала и повела машину по узкому проулку. Колеи казались немного глубже, чем раньше, и через каждые несколько метров по дну машины шлепали лепешки грязи. Трина оглянулась по сторонам и выехала на шоссе. Затем оглянулась на Карли почти дружелюбно. — Но ведь любая удача когда-нибудь изменяет…
По спине Карли пробежал холодок. Это была не угроза, если даже и прозвучала, как угроза, ощущалась, как угроза. Трина безобидна, помнишь? Она просто очень раздраженная и несчастная женщина.
— Конечно, ты была счастливее других, — продолжала Трина. — Если бы у твоей матери были мозги, ты вообще не должна была родиться. А если уж родилась, то умереть от голода в вашей нищете. Или замерзнуть в этой лачуге, которую Нора назвала домом. Тебе надо было умереть вместе с ней. Тебя должен был убить один из десятка мужчин, которых ты использовала. — Она тяжело вздохнула. — Лучше бы ты действительно умерла в озере.
Теперь Карли похолодела уже от подступающего страха. Озеро несло на себе знак зла. Оно было холодным, мертвым, пугающим местом. Почему она должна была умереть там? Может быть, это ревность? Может быть, Трина видела их с Баком у озера? Знает ли она, зачем они поехали туда?
— Что… — она прочистила горло. — Что ты знаешь об озере?
— О, пожалуйста, Лора, перестань играть, хорошо? Я чертовски устала от твоих игр! Можешь дурачить кого угодно, но меня, черт возьми, ты не одурачишь! Я знаю тебя! Я знаю тебя, запомни это!
С каждым словом она повышала голос, пока не перешла на крик, полный ненависти и злобы, заставивший Карли съежиться.
Взглянув по сторонам, Карли заметила, что они находятся на главной улице Новера, ведущей с севера на юг. Она перед этим раза два проезжала по ней с Баком, но не тогда, когда они ездили к дому Морин: та жила на западном конце города, а не на северном. Насколько знала Карли, с севера вообще не было дороги к дому Фелпсов, ни одной.
Трина, сидящая рядом, улыбалась и напевала про себя что-то непонятное. Сейчас она выглядела довольнее, чем Карли когда-нибудь ее видела, почти умиротворенной, но менее уравновешанной и более способной на решительный поступок.
— Куда мы едем, Трина? — спросила она, заставляя себя говорить спокойно. — Твой дом в другой стороне.
— Да, — любезно согласилась та. — В другой. Знаешь ли, я долго все обдумывала. Я не такая импульсивная, как ты. Я не стала бы выходить из себя и из прихоти покидать город. Не стала бы, устав от жизни в Сиэтле, возвращаться. Я планирую. Очень тщательно. Обдумывая каждую деталь.
— Конечно, ты это делаешь. Послушай, Трина, твоя мать ждет нас. Мы же не хотим, чтобы она беспокоилась, правда? Тем более, что она больна.
Трина оторвалась от дороги и раздраженно посмотрела на Карли.
— Ты совершенно меня не слушаешь, правда? После лекарств, принятых утром, она спит мертвым сном. До середины дня ее ничто не разбудит, а к этому времени я покончу с тобой. Это будет нетрудно. Сделаю это, потом вернусь к дому Бака, упакую твои вещи в автомобиль и отгоню его подальше — я уже выбрала местечко. Там его никогда не найдут. Он подумает, что ты снова убежала. Подумает, что глупо было опять доверяться тебе и что ему надо прислушиваться ко мне, потому что я, без сомнения, лучше подхожу ему.
