по каким-то своим соображениям, к Женьке относилась с любовью. Возможно, он напоминал пожилой женщине её сына, которого она «потеряла» в восемьдесят втором. Женя был очень похож на Сергея Орлова.
– Верю. Я позвоню Никите? – спросил дед. – Отец обещал тебе машину? Ты её получишь, когда мы с тобой закончим это дело. Хотя нет, когда сдашь прилично сессию и получишь права.
– Звони. А я позвоню нашему соседу, чтобы у Никиты не было шанса натворить ещё что-нибудь, – согласился внук.
– Никита, мы с Женей в гараже обнаружили твою машину. Ты ничего не хочешь объяснить? Приезжай, мы ждём. – Жень, ты думаешь, Никита пойдёт на крайности?
– Извини, дед. Я знаю Никиту мало, но уверен, что драться он не полезет. А вот, что есть у него в арсенале и на что он способен, я не знаю. Павел Иванович не верит ни в Бога, ни в правосудие и часто говорит: – «Лучше помочь человеку выбраться из болота, и он сделает добро, чем утопить его не получив от этого даже морального удовлетворения». Если Никита расскажет нам с тобой всё, пообещает помочь человеку, он и не покажется.
Никита приехал через полчаса.
– Что, Пинкертон, закончил своё расследование? – обратился он к Женьке. – Зачем ты в это дело впутал отца? Что дальше?
– А ты сам как думаешь? – спросил Женя, не отводя взгляда.
– А если Ляшенко меня не простит?
– Он взрослый мужчина, если расскажешь всю правду, думаю, простит. Ты многое о нём знаешь. Зря, что ли, меня к себе в друзья пригласил? Как ты узнал о пострадавшем в ДТП?
Никита рассказал о разговоре с Евгенией, о письме деда, о клубе, о наезде, о том, что вызвал скорую и о том, что видел возле больницы. Как пришла идея поменять машины.
– Ник, почему ты так не любишь мою мать? Что она тебе сделала? – спросил Женя, глядя на него.
– Не люблю? Да я её люблю лет с девяти и завидую. Мне было лет восемь, когда твои мать с отцом стали навещать деда. Я ждал выходного больше чем дед, чтобы узнать что-то новое. Я любил её, как любят родственную душу. Я подслушивал и подглядывал. Мне было обидно, что она занимается с дедом, а не со мной. Андрей приглашал меня в их компанию, но я отказывался. Я боялся, что сделаю что-то не так, и она больше не придёт. Видишь ли, Женька, ты всегда выбирал сам с кем дружить, чем заниматься, а мне это навязывали с определёнными условиями. За меня всё решали, и я к этому привык, – говорил он, глядя на отца. – Мне легче было получить взыскание, чем просить отца о помощи, но было одно «но». Я не мог бросить тень на фамилию. Неслабая тень и так её накрывала, но об этом знали единицы. Отец устроил меня к себе на работу в полной уверенности, что я полный ноль. Безграмотный, безответственный бездельник. Ты думаешь приятно себя ощущать полным ничтожеством в глазах окружающих? Я признаю, что трус. Моей смелости хватило только на вызов неотложки. Я молил Бога, чтобы он остался в живых. Я хотел помочь, но вы отказались, а потом было поздно признаваться и предлагать что-либо. Женя бы меня поняла, и возможно, помогла, если бы я не выставлял себя идиотом. Своим поведением, заставил её поверить в то, что я полный мажор. Процентов на пятьдесят я таким и был, но пятьдесят ещё оставались. Женька молодец. У неё от Орловых только внешность. В ней любви к ближнему и силы воли на десятерых. Она меня ставила на место, и мне это нравилось, хоть кому-то в семье я был небезразличен. Такую мать, как у тебя, нельзя не любить. Ты извинись и помирись с ней, – говорил он. – Я очень хочу помочь отцу Сашки, но я не знаю, как это сделать.
– Мама больна, – тихо сказал Женя.
– Что? – не поверив сказанному, спросил Никита.
– Что слышал,– ответил Женя и коротко передал выводы врачей. – А ещё мама беременная и они подала с отцом заявление в загс. Как ты думаешь, это совпадение или они торопятся намерено?
– Это несправедливо! – громко крикнул Никита и сам напугался своей реакции. – Женька должна жить долго и счастливо. Она это заслуживает. Поехали к отцу Сашки, – решительно сказал Никита.
– Ты уверен? – недоверчиво спросил Женя.
– Я сказал – поехали. – Я поменяю машины и поеду на своей. Дай мне пять минут, – попросил он, присаживаясь на корточки у ворот гаража.
– Ник, ты после встречи позвони мне, а лучше возвращайся сюда, – попросил Сергей Викторович Орлов.
После поездки к Ляшенко, Женя Платов, хотя и с опозданием, приехал в дом родителей отца.
– Прошу прощения за опоздание, – сказал он, целуя бабушку в щёку и пожимая руку деду. – Мам, Никита оплатит операцию отцу Сашки и возместит моральный вред, – сказал он, коротко рассказав о своих встречах с дедом, Никитой и отцом Саши.
– Ещё один альтруист растёт на мою седую голову, – сказал дед Платов.
– Никита третий месяц работает, и он совсем не так глуп, – сказала Валентина Фёдоровна. – Мне кажется, что он пытается доказать это и отцу.
– Мам, а ты знала, что Никита в тебя был влюблён лет с девяти? – улыбаясь, спросил сын, уплетая обед за обе щеки.
– Куда его любовь потом делась? Или как говорят: «От любви до ненависти один шаг». Это он тебе сказал такую глупость?
– Я спросил, почему он тебя так не любит, а он мне сказал, что всегда любил и завидовал, а ещё ревновал к вашему деду.
– Ну, про ревность я знала и даже пыталась подружиться с ним, но не получилось. Он требовал внимания только к себе любимому, а я на это не шла. Дед очень расстроился?
– Мне так не показалось. Мы разговаривали сразу вдвоём, он сам позвонил Никите, а после поездки к Ляшенко, просил его вернуться назад. Он «пересадил» Никиту на его машину, а мне пообещал отдать машину деда, если сдам прилично сессию и получу права.
– Валентина Фёдоровна, я с понедельника ложусь в больницу, не дайте сыну и внуку умереть с голоду. Напоминайте им, чтобы готовили хотя бы ужин, – просила Евгения.
– Ты себя плохо чувствуешь? – поинтересовалась мать Андрея. – Что говорят врачи?
– Доктора перестраховываются, а я не возражаю. Отдохну перед загсом, – пошутила Евгения. – Ходить ко мне не нужно, а вот звонить – в любое время. Андрей с Женей по очереди будут приходить после работы и учёбы.
– Вы ребята приходите к нам ужинать. Мы с Витей так рады, что вы
