— Дом остается без охраны. Возможно, кому-нибудь взбредет в голову залезть сюда в поисках новой сенсации. Люди опускаются и до такого.
Зоуи тут же представила, как какой-то мерзкий тип залезает в ее дом, трогает и ворошит вещи.
Мужчины стояли и ждали ее согласия. Она снова и снова спрашивала себя: стоит ли позволять им командовать ею? А потом Зоуи вспомнила рассказ подруги о расстроенной дочери.
Кивнув мужчинам, она подошла к кроватке Тоби. Ее вымытые волосы рассыпались по плечам, скрывая горестное выражение лица.
Аромат свежих яблок достиг ноздрей Антона. Ему стоило немалых усилий постараться не вдыхать слишком глубоко. По правде говоря, желание не отпускало его с тех пор, как Зоуи вернулась в гостиную. Бледное и напуганное существо исчезло. Над малышом склонилась совершенно другая девушка.
Это была восхитительная красавица, захватывающая дух улучшенная версия юной Зоуи с давней фотографии. От красного мешковатого кардигана и уныло висящих волос не осталось и следа. На ней было простое платьице из серого джерси, которое подчеркивало изгибы хрупкого тела. Длиной до колен, оно изящно драпировалось на бедрах и, похоже, теперь было на размер больше, чем требовалось. Зоуи надела также черные легинсы, и она даже представить не могла, как притянут его взгляд ее оголенные щиколотки.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо сказал по-гречески Костас.
Антон был зол на себя за неуместные мысли и потому резко ответил:
— Сконцентрируйся на работе.
— Она…
— Наверное, сейчас подходящий момент для того, чтобы сообщить, что я знаю язык, — проинформировала их Зоуи на идеальном греческом. Она выпрямилась, и ее чистые голубые глаза игриво засверкали. — Я тоже надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Антон Паллис. И если ты намерен своим поступком изменить мое мнение о тебе и Тео, это вряд ли получится.
От девушки не укрылось смущение Костаса, хотя ее взгляд был прикован к его работодателю. Антон же был невозмутим — ни тени стыда, как будто он только что не обсуждал ее, не учитывая, что она может знать греческий язык.
Он одарил Зоуи завораживающей улыбкой и, прислонившись к кухонному столу, засунул руки в карманы.
— Значит, не все греческое тебе чуждо? — пробормотал он, заставляя ее посмотреть в его чертовски привлекательные темные глаза.
— Иначе мне пришлось бы возненавидеть своего отца, — заметила она.
— И часть себя, поскольку ты наполовину гречанка. Давай, Костас, побыстрее, — поторопил Антон сотрудника с той же мягкой интонацией.
Костас Демитрис что-то пробормотал себе под нос и направился к двери. Предчувствуя опасность, словно ее собирались оставить один на один с хищным зверем, Зоуи струсила и решила сбежать.
— Я покажу, что надо взять наверху, — сказала она Костасу. — И еще я отдам коробку с моими личными документами.
Самодовольно улыбающийся Антон остался в одиночестве.
Но его улыбка исчезла, не оставив и следа, когда полчаса спустя они собрались в холле.
Спокойный и собранный, Антон изучал профиль Зоуи Канеллис. Легкий макияж, который она наложила, не мог скрыть напряжение на ее лице. Зоуи накинула черный жакет и дрожащими пальцами пыталась застегнуть пуговицы. На полу рядом с ней в переносном креслице-шезлонге спал ее брат. Ни суета, ни волнение не нарушили младенческий сон. Зоуи утверждала, что шезлонг служит и автомобильным креслом, однако Антон все же сомневался в безопасности этого приспособления.
Ему безумно хотелось прикоснуться к девушке, чтобы показать, что она не одна. Словно зуд, от которого невозможно избавиться, желание охватило мужчину. А теперь она надела плотный жакет, словно защитив себя и дав ему отпор в очередной раз.
Зоуи неохотно согласилась на его предложение переехать, и это было достаточной причиной, чтобы Антон воздержался от любых рискованных действий. Она могла и передумать. Он подозревал, что единственная причина, по которой девушка перебирается к нему, — неприступность его крепости с очень важной поправкой: без каких-либо обязательств.
Костас тихо говорил по мобильному, затем он повернулся и посмотрел на Антона. Кивком тот показал, что принял сигнал. Совесть мучила его: Антон знал, что лжет Зоуи. Единственное утешение — он делает это ради блага Зоуи и ребенка.
— Машина припаркована недалеко от входа, — сказал Антон. — Мои люди расчистят путь. Тем не менее, боюсь, я не смогу проконтролировать то, как отреагирует пресса на наше появление. Будет шумно и неприятно. Сфокусируйся на открытой дверце машины и быстро иди туда.
Зоуи сжала губы и кивнула в знак согласия.
— Попытайся думать о том, что журналисты уберутся отсюда, как только мы уедем, — посоветовал он. — И твои соседи снова будут жить в спокойствии.
Взглянув на спящего Тоби, Зоуи снова кивнула.
— Позволь мне понести твоего брата.
В удивительных глазах девушки отразились противоречивые эмоции: неуверенность, страх, тревога. Антон нарушил все правила и протянул руку к ее подбородку. Кожа Зоуи походила на шелк.
— Доверься мне, — опять солгал он.
Ее губы подрагивали.
— Я верю, — ответила она.
Антон поднял кресло Тоби. Затем он выпрямился, посмотрел на Костаса, и тот открыл дверь.
Сердце Зоуи было готово выскочить из груди. Только вечернее солнышко осветило порог, как тут же его скрыла мощная фигура Костаса. Антон положил руку на плечо Зоуи. И она не запротестовала, когда он слегка притянул ее к себе. Вокруг них бурлила толпа. Слышались выкрики. То и дело срабатывали вспышки фотокамер. Как и советовал Антон, Зоуи сфокусировалась на дверце лимузина.
— Каково это — быть внучкой Тео Канеллиса, Зоуи? Эй, Антон, что чувствует человек, когда теряет состояние? Правда, что Тео Канеллис хочет забрать внука? — доносилось со всех сторон.
Лицо Антона было строгим, губы сжаты. Он не останавливался. Собственным телом он заслонил Зоуи у дверцы лимузина, чтобы до нее не добрался ни один репортер.
За ней последовало кресло с Тоби, которое девушка тут же схватила, и сам Антон. Один из телохранителей захлопнул дверцу. Все происходило словно во сне, словно не с ней. Глаза Зоуи стали огромными от ужаса. Она чуть не спряталась под сиденьем, когда репортеры стали стучать по стеклу, требуя сфотографироваться. Вспышки слепили ее.
Машина тронулась, и только сейчас Зоуи заметила, что за рулем сидит такой же крупный мужчина, как и те, что ограждали их от толпы возбужденных журналистов. Между его сиденьем и салоном было поднято стекло.
— Боже мой, — выдохнула она, услышав вой сирен. Голубые вспышки мелькали то спереди, то сзади. — Нас сопровождает полиция?
— Только так мы могли выбраться, — объяснил Антон.
Прижав к себе Тоби, Зоуи нахмурилась:
— Ты — важная персона?
— Мы оба, — склонив голову, уточнил он, чем еще больше расстроил Зоуи.
«Та жизнь, к которой я привыкла, никогда не вернется», — с грустью подумала она. Больше никогда не будет так, как прежде. Три недели Зоуи прожила, надеясь, что ее и Тоби оставят в покое.
Повернувшись, девушка посмотрела в заднее окно.
— Пресса будет нас преследовать, — прошептала она, увидев, как люди бросаются к своим машинам.
— Надеюсь, погоня прекратится, как только мы поднимемся в воздух.
Последняя фраза заставила ее забыть о наглой прессе.
— В воздух? — переспросила Зоуи.
Антон кивнул:
— Вертолет будет ждать нас. Мне кажется, это не совсем безопасный способ перевозить ребенка. — Он указал на креслице Тоби.
Антону было противно, что он использует тактику отвлечения собеседника от негативных мыслей — совсем как на деловых переговорах. Но, черт возьми, он с самого начала играл нечестно.
Зоуи расположила креслице между ними и пристегнула его ремнем.
— Малыш такой спокойный, — заметил он.
— Ему три недели. В этом возрасте они спят, едят и снова спят. — Наклонившись, Зоуи легонько поцеловала малыша в носик.
Ее волосы рассыпались по плечам — сверкающий поток чистейшего золота. Такой красоты он еще не видел. Как завороженный, Антон принялся разглядывать Зоуи. Его восхитили ее руки с узкими кистями и длинными пальцами. Элегантные ногти были не длинными, не короткими — идеальными.
— Кто твой мужчина? — спросил он в порыве любопытства.
Его собственная реакция на Зоуи свидетельствовала о том, что мужчины должны толпами бегать за ней.
Откинувшись на спинку сиденья, девушка легким движением откинула волосы назад и уставилась на Антона:
— А кто сказал, что он у меня есть?
— Ты заперла ворота после того, как кто-то удрал через них сегодня утром, — напомнил он. — Мне интересно, почему мужчина кидается в бега в тот момент, когда тебе нужна поддержка?
Представив в роли защитника беременную Сьюзи, Зоуи едва сдержала смех.
