Девяносто-шестьдесят-девяносто. Разумеется, это очень высокая квалификация. Но только не для воспитания детей.
— Я покажу вам вашу комнату. — Повернувшись, Митч пересек фойе, отделанное итальянским мрамором. В нем бы запросто поместился весь первый этаж дома Карли.
Он не был согласен с ее условиями, но Карли было любопытно увидеть оставшуюся часть дома, и она покорно проследовала за ним. Когда он поднимался по лестнице, ее взгляд был прикован к его мускулистым, упругим ягодицам.
Heт. Она ни в коем случае не должна считать его привлекательным. После того, что ей наговорила о нем Марлен, это было невозможно.
Хорошо. Она как физиотерапевт восхищается хорошей физической формой атлета.
С этой мыслью она проследовала за хозяином дома по галерее мимо старинной мебели, которая походила на музейные экспонаты. Казалось, это заняло целую вечность.
— Каких размеров ваш дом? — поинтересовалась она у Кинсейда.
— Пятнадцать тысяч квадратных футов, — ответил он, сворачивая в длинный коридор. В конце его оказалось две двери. Открыв правую, он сказал: — Это ваша комната.
Карли прошла мимо него. При этом она задела плечом его грудь, и у нее по спине побежали мурашки.
Изумленная, она медленно окинула взглядом стильный интерьер в фиолетовых, светло-зеленых и белых тонах. Здесь была кровать под пологом, модная французская мебель и мягкие ковры цвета спелой сливы. Эта комната словно сошла со страниц журнала по дизайну интерьера. В ней все было совершенно до последней детали. Судя по отношению к ней Кинсейда, она ожидала, что он поместит ее в каморку для прислуги.
— Отпусти меня, — потребовал Рэтт, заерзав у нее на руках.
— Не сейчас, дорогой. — Она сделает это не раньше, чем уберет от него все бьющиеся предметы.
Подойдя к окну, Карли выглянула во двор. У нее вытянулось лицо. Неужели люди действительно так живут?
Сад между двумя частями U-образного дома выглядел настолько безупречно, что в нем можно было поставить памятник какому-нибудь выдающемуся государственному деятелю. Сплошные прямые линии. Никаких изгибов. Наверное, даже у роз здесь были прямоугольные лепестки.
Там, где сходились две части дома, был внутренний дворик с квадратным фонтаном и статуей Посейдона. Сразу за двориком простиралась зеленая лужайка с прудиком. Далее в обрамлении безукоризненно подстриженных кустарников располагался огромный бассейн и дамба с двухсотфутовой пристанью, примыкающей к морскому побережью. — Нам придется держать Рэтта подальше от всей этой воды.
— Я немедленно распоряжусь, чтобы бассейн и дамбу обнесли забором.
Открыв дверь, Карл и обнаружила за ней роскошную ванную, достойную королевской особы. Стеклянная душевая кабина, огромная ванна, в которой могли поместиться четыре человека, зеркало во всю степу, мраморная полка с многочисленными баночками и флакончиками. Покачав головой, она вернулась в спальню и открыла вторую дверь, за которой располагалась гардеробная размером с ее гостиную. Странно, но ничего похожего на детскую она не обнаружила.
— Где комната Рэтта? — спросила она Митча.
Он указал кивком на противоположную часть здания.
— В восточном крыле.
— Но отсюда мне не будет его слышно.
— Потому нам и нужна Ингрид.
— Не нам нужна Ингрид, а вам.
Его глаза превратились в узкие щелочки.
— На что вы намекаете?
— Ваша подружка не будет присматривать за Рэттом.
— Она не моя подружка.
— Нуда, конечно. Я видела, как она вас щупала на крыльце.
Его подбородок резко взметнулся вверх. Он буквально испепелил ее взглядом.
— Я не держу своих любовниц дома.
— Но вы все же содержите их. По крайней мере, ее.
Прежде чем он успел возразить, Рэтт потянулся к старшему, брату, и тому ничего не оставалось, кроме как взять его у Карли. Тогда, обхватив руками шею Кинсейда, малыш запечатлел на его щеке влажный поцелуй.
При виде ужаса в глазах хозяина дома Карли едва удержалась от смеха.
Митч закрыл глаза. На его щеке задергался мускул. Вот это да! Он вел себя так, словно ему было противно держать на руках ребенка.
— Возьмите его, — процедил он сквозь зубы.
Захваченная врасплох его странной реакцией, Карли помедлила. Рэтт был красивым малышом. К тому же он еще не успел испачкать подгузник.
Митч протянул ей Рэтта. Нахмурившись, Карли приняла его.
— И вы еще хотите стать его опекуном! Как вы можете на это претендовать, когда вам даже противно взять ребенка на руки? Какие у вас проблемы, Кинсейд?
Похоже, она переоценила свои возможности, решив сблизить этих двоих. Митч нахмурился.
— У меня нет никаких проблем, кроме упрямой гостьи. Я покажу вам детскую.
Карл и решительно покачала головой.
— Мы с Рэттом не будем спать в километре друг от друга. Либо вы принесете сюда его кроватку, либо я останусь в детской.
— Не будьте смешной.
Карли выдержала его пристальный взгляд. После минутного противостояния Кинсейд раздраженно вздохнул, пересек комнату и нажал в стене кнопку внутренней связи.
— Миссис Дункан, пожалуйста, распорядитесь, чтобы мебель из детской перенесли в голубую комнату.
Повернувшись, Митч сердито посмотрел на Карли:
— Ну что, удовлетворены?
— Пока не знаю. Я еще не видела голубой комнаты.
Выйдя в коридор, он открыл вторую дверь. Карли медленно проследовала за ним внутрь, чтобы на этот раз не коснуться его.
Различные оттенки синего, от лазури до цвета ночного неба, создавали спокойную атмосферу. Как и в ее комнате, здесь была ванная и гардеробная, которую можно было превратить в игровую.
— Здесь очень красиво. Если я оставлю на ночь дверь открытой, то услышу, когда он заплачет.
Во взгляде Митча вдруг что-то промелькнуло, но она не смогла это распознать.
— Прекрасно. А теперь, если вы передадите мал… Рэтта Ингрид, мы поедим, а затем принесем ваши вещи.
— Никакой Ингрид.
— Она не моя любовница.
— Но хочет ею быть.
Его губы растянулись в самодовольной улыбке, и у нее внутри все затрепетало. Эта улыбка могла растопить даже самое черствое сердце. Карли надеялась, что он не будет часто обращать это оружие против нее.
Он наклонил голову, и его взгляд медленно скользнул вниз по ее телу, затем вверх.
— Вас беспокоит, что она меня хочет?
Поняв его намек, Карли напряглась.
— О вкусах не спорят. Вы можете спать хоть с ней, хоть со всеми болельщицами «Майами Долфинз», вместе взятыми. Мне это абсолютно безразлично. Но я не потерплю, чтобы женщина, отвечающая за безопасность Рэтта, думала только о том, как бы затащить вас в постель.
