— У тебя опять болит голова?
В голубых глазах Джой стояли слезы.
— Извини, Бекка. Я знаю, эта неделя так много для тебя значит. Я не хотела…
Чувствуя, что слезы застилают и ее глаза, Бекка прижала мать к себе:
— Что ты, мама, ты ни в чем не виновата!
— Я так хотела посмотреть, как ты выступишь!
— Ничего, мама! Будет целых десять забегов, а твои головные боли не длятся больше двух дней.
На самом деле эти боли в последнее время были все более продолжительными и мучительными.
— Вот увидишь, мы заработаем кучу денег, выплатим взнос за ранчо и поедем домой. К себе домой, на наше ранчо.
Домой, чтобы там умереть. Никто из них никогда не говорил об этом вслух, но они обе знали всю правду…
Джой обхватила лицо дочери ладонями:
— Дорогая, ты так много работаешь. Я знаю, ты делаешь это для меня. Ты хочешь, чтобы те немногие дни, которые мне остались…
— Не надо, мама, — взмолилась Бекка.
— Нет, позволь мне сказать! Я хочу, чтобы ты знала, как я тебе благодарна. И если мы снова потеряем «Серкл И»…
— Не потеряем! Я выиграю.
Джой посмотрела в глаза Бекке:
— Я люблю тебя, моя девочка. Я не могла бы и мечтать о лучшей дочери.
Острая боль пронзила сердце Бекки. У нее никого не было, кроме матери. Что она станет делать, когда та умрет? Как будет жить дальше? Бекка заставила себя успокоиться. Сейчас ей надо быть сильной, чтобы сделать то, что она должна. Она может рассчитывать только на себя, и она справится!
Уложив мать на кровать и задернув шторы, Бекка присела у нее в ногах. Сильнодействующие лекарства, которые принимала Джой, на несколько часов дадут матери покой и сон.
Держа в руках ее тонкую холодную руку, Бекка тихо плакала, не обращая внимания на слезы, не вытирая их.
Среда, прием в честь начала соревнований.
Тревис задумчиво оглядывал переполненный танцевальный зал отеля «Ривьера». Он привык видеть такое скопление народа только на состязаниях по родео, но тогда его всегда отделяла от толпы прочная ограда. Мужчин в зале было почти втрое больше, чем женщин.
Кстати, о женщинах. Где же Ларсоны? Все участники чемпионата уже по очереди поднялись на сцену, где устроители конкурса поприветствовали их, вручили нагрудные номера и специальные куртки с символикой Национальной федерации родео. Среди прочих участников он заметил и Ребекку, но потом какой-то болельщик попросил у него автограф, и он потерял ее из виду.
Не потеряла ли и Бекка миссис Ларсон во всей этой толчее? Вдруг обе женщины уже вернулись в гостиницу? Во что бы то ни стало нужно найти их — на банкете он хотел быть рядом с ними. К его большому удивлению, план соблазнения Бекки увлек его больше, чем он ожидал.
— Тревис Иден! А я везде ищу вас!
Тревис обернулся, но, вопреки ожиданиям, увидел не назойливого репортера, а своего старого знакомого Оута Даггана, племянника старого Сэма. Оут в ранней юности покинул родные места и перебрался в город Ривертон, где стал банкиром. В отличие от старика Сэма Оут был вполне благоразумным человеком, и ему не приходило в голову винить Тревиса в гибели своего двоюродного брата.
Тревис приветствовал Даггана широкой улыбкой:
— Пожелай мне удачи, Оут! А что ты здесь делаешь?
— Сыну хотелось посмотреть финал. Он начал выступать в состязании юных ковбоев.
— А где он сейчас?
— Носится где-то по залу, собирает автографы у знаменитостей, так что ты не волнуйся, он обязательно разыщет и тебя.
— Будете присутствовать на всех десяти соревнованиях?
— Нет, только до понедельника. Мама Марти не позволит ему так долго пропускать школу. — Оут вдруг посерьезнел. — Я пытаюсь связаться с тобой уже две недели, но от Хэнка узнал, что ты все время в разъездах.
Тревис кивнул, его улыбка стала напряженной. Оуту что-то понадобилось. Стоит ли удивляться? С тех пор как Тревис стал звездой, все постоянно чего-то хотели от него: взносов в благотворительные фонды, участия в торжественном открытии родео или торговых центров. Он делал что мог, но чувствовал, что праздничные манифестации утомляют его все больше и больше.
— У меня есть предложение, которое тебя, возможно, заинтересует. Помнишь ранчо, которое мой дядя купил лет пятнадцать тому назад? У того рыжего парня, Хойта Ларсона, его еще признали банкротом?
Тревис напрягся:
— «Серкл И»?
— Да, оно самое. Разбирая бумаги дяди, я нашел твое письмо, в котором ты пишешь, что интересуешься этим участком. Так как, тебе все еще нужно это ранчо?
— Черт, конечно! Очень даже нужно! А как же Ларсоны? Ведь твой дядя продал им ранчо прошлым летом?
— Купчая была оформлена на Ребекку, но она не внесла деньги полностью. Тогда дядя пошел ей навстречу. Однако теперь, после его смерти, я веду это дело как его наследник, а я ведь банкир. — Оут покачал головой. — У мисс Ларсон ничего нет, кроме одной симпатичной лошадки и дряхлого грузовичка. Ей нечем платить за этот участок, поэтому я расторгну сделку.
Эта неожиданная новость стерла улыбку с лица Тревиса. Вот его шанс заполучить землю, о которой он мечтал еще мальчишкой! Кровь билась в его жилах с неистовой силой, точно у мчащейся к финишу скаковой лошади. Он всегда хотел иметь свою берлогу, свое убежище от невзгод этого мира. У него даже были готовы чертежи для постройки дома — он заказал их шесть лет назад, не подозревая, что старый Сэм сыграет с ним такую скверную шутку.
И вдруг последние слова Оута эхом отозвались в его голове: «Я расторгну сделку». Ларсоны опять потеряют «Серкл И».
Он отчетливо припомнил тот день пятнадцать лет назад, когда миссис Ларсон получила известие, что ранчо пойдет с молотка. Тогда ему было семнадцать. Он пришел утром, как обычно, чтобы помочь Джой управиться со скотом. Он нашел миссис Ларсон в изнеможении прислонившейся к стене на кухне. Слезы катились по ее щекам, рука судорожно сжимала телефонную трубку.
Сама мысль о том, что кто-то может с такой легкостью потерять семейное гнездо, приводила Тревиса в негодование. Он попытался организовать сбор денег в пользу Ларсонов среди жителей долины Уинд-Ривер, но смог собрать лишь несколько сот долларов, которых было явно недостаточно.
В день аукциона он был рядом с миссис Ларсон и Беккой — уже почти взрослый мужчина, но не имеющий достаточно средств, чтобы спасти ранчо дорогой ему семьи. И Джой, и Бекка родились на этом ранчо, которое дедушка Тревиса продал отцу миссис Ларсон сорок шесть лет тому назад и которое было у них отнято с последним ударом молотка аукциониста…
