Лэйни усмехнулась, и Далтону опять показалось, что сделала она это с облегчением.
— Точно. — Лэйни указала на свой нос. — Знаменитый нос Фортино, его ни с чем не перепутаешь.
Ничего не скажешь, выдающийся нос. Пусть большинство женщин и предпочли бы более миниатюрный, но этот крупный нос с благородной горбинкой очень гармонично сочетался с остальными чертами ее лица. Далтон вырос в том мире, где женщины боролись с любыми несовершенствами своего тела, как с тараканами, так что этот выдающийся нос всегда ему нравился. Вот только к делу это сейчас не относится.
— Нет, твоя мать тут ни при чем, но твоя бабушка была экономкой в доме Холлистера более тридцати лет. Мне кажется, что она может что-то знать.
— О любовных похождениях твоего отца? Что-то я в этом сомневаюсь, вряд ли она интересовалась такими вещами.
— Да, если бы она ими интересовалась, то у нее просто не хватило бы времени на прямые обязанности. Но она работала на отца дольше, чем большинство его подчиненных в «Инновациях Кейна», так что если кто-нибудь и знает о секретах моего отца, то только она.
Пока он говорил, Лэйни гладила плюшевую сову. На него она не смотрела, так что Далтон решил продолжать:
— Я посетил дом престарелых, но мне сказали, что без твоего согласия меня и на порог не пустят, а мне очень нужно с ней поговорить. Ты просто должна разрешить мне с ней встретиться.
— С твоей семьей меня больше ничего не связывает. И я тебе ничего не должна.
— Пожалуйста, позволь мне встретиться с твоей бабушкой.
— Нет. — Она выставила вперед руки, как бы заранее отметая любые аргументы. — Она ничего не знает и ничем не сможет тебе помочь.
— Я заплачу.
— Конечно, заплатишь, ты же Кейн, а вы всегда готовы обещать горы золота.
— Конечно, я Кейн, но я не такой, как отец, и всегда держу свои обещания.
— А ты, оказывается, знаешь не только как обещать, но еще и выполнять обещанное? Поздравляю.
— Как видишь, среди нас есть не только бездушные ублюдки.
— Это мы еще посмотрим. — Лэйни еще раз погладила сову и повернулась к нему. — Но к делу это все равно не относится. Я не согласна на вашу встречу не из простой прихоти, бабушка ничем не сможет тебе помочь.
— Позволь мне с ней поговорить, и пусть она сама мне об этом скажет.
— Все не так просто. У бабушки болезнь Альцгеймера, так что даже если она что-то и знала, она все равно не сможет тебе об этом сказать. Тебе незачем с ней встречаться.
Далтон попытался понять хоть что-то из ее ответа, но это у него не слишком получилось.
— Альцгеймера? — глупо переспросил он.
Лэйни не подняла глаз, и Далтон решил, что она пытается сдержать слезы.
Далтон задумался. Миссис Фортино — он всегда так ее называл, потому что мать строго следила, чтобы они соблюдали подобные формальности с работавшими на них людьми. Всегда строгая и суровая Матильда Фортино была единственным оплотом постоянства и неизменности в их вечно бушующем нервном мире.
Внезапно Далтон почувствовал руку Лэйни на своей руке и, подняв глаза, увидел, что она стоит с ним рядом.
— Ты не знал? — Эти слова лишь с трудом дошли до него через сумятицу, царившую в его мозгу после такого заявления.
— Нет.
— Извини, я подумала, что тебе объяснили, почему к ней нельзя посторонним.
— Нет, мне просто сказали, что я могу с ней встретиться только в твоем присутствии.
Лэйни погладила его по руке, как бы пытаясь поддержать и успокоить.
— Извини, — повторила она еще раз, — если бы я знала, что ты ничего не знаешь, то сказала бы это как-нибудь помягче.
Далтон поднял глаза и увидел, что она внимательно его изучает, необычные янтарные глаза широко раскрыты, а брови озабоченно нахмурены. Лэйни стояла так близко, что подол ее платья касался его ног, а ее грудь мерно вздымалась и опускалась всего в дюйме от его рук. Далтон глубоко вздохнул.
Он здесь не за тем.
Вот только никакая дыхательная гимнастика не поможет, когда с каждым вдохом втягиваешь в себя ее аромат. От нее пахло мелками и клеем. Такое незамысловатое сочетание сложно назвать притягательным, вот только сейчас Далтону так не казалось.
А к этому запаху примешивался аромат ее шампуня — фруктовый, свежий и простой.
Далтон едва не рассмеялся при этой мысли. Пусть у нее и простой запах, вот только чувства он к ней питает совершенно не простые. Он отлепился от стеллажа, на который опирался, и очутился к ней еще ближе. Лэйни резко отдернула руку и поспешно отступила к столу.
— Посторонние ее пугают — я про бабушку. Конечно, ты не совсем посторонний, но именно поэтому тебя к ней и не пустили. Доктор считает, что ей не стоит лишний раз волноваться.
Далтон чувствовал, как сгибается под весом сказанных слов, а когда еще раз посмотрел на Лэйни, то с удивлением увидел в ее взгляде то чувство, с которым на него смотрели не слишком часто. И уж тем более Далтон не думал, что после того, как он столько над ней издевался в юности, Лэйни так когда-нибудь посмотрит на него.
В тринадцать лет Далтон понял, что готов умереть ради Лэйни Фортино. А поняв, пустил в ход грубость, снисходительность и даже откровенную жестокость.
Так что он привык видеть в ее взгляде боль, веселый бунт, злость, но только не сочувствие.
Учитывая их непростые отношения, Лэйни следовало бы радоваться его страданиям. Может, со временем она забыла былое, а может… О, они же говорили о бабушке. Ну как она может не посочувствовать человеку, даже Далтону, переживающему за ее бабушку?
Ведь она так устала заботиться о бабуле одна, без отца, без братьев и сестер. Конечно, в доме престарелых о ней заботятся, но конкретно до нее там никому нет дела. А ведь Лэйни и самой просто необходима моральная поддержка, так что нечего удивляться, что она так размякла, когда увидела, что Далтон шокирован ее словами.
— Прости, я и не знала, что бабушка так много для тебя значит.
Далтон поднял глаза, по его лицу скользнуло удивление, и Лэйни сразу поняла, что ошиблась.
— Не важно, — добавила она и, чтобы скрыть раздражение от своей ошибки, стала подбирать валяющиеся на полу мелки.
Далтон молча за ней наблюдал, а потом заметил:
— Ты на меня сердишься.
— Нет, — выдохнула Лэйни, перекладывая книжку с картинками, — я сержусь на себя, ведь на какую-ту секунду мне действительно стало тебя жаль, я даже забыла, что ты — Кейн. Холодный и бессердечный, как и все в вашем роду.
Лэйни нахмурилась, услышав собственные слова. Ну и кто сейчас холодный и бессердечный? Да она сама сейчас холодна, как полярный ледник. А ведь когда она дотронулась до его руки, то в его взгляде пылал настоящий жар, ошибиться она не могла. Ну и что ей теперь делать?
