Брак этот продлился три года и распался, поскольку маме в конце концов надоели постоянные попойки и ругань отчима. Дороти была счастлива избавиться от него, но печальный опыт общения с этим человеком еще больше усилил ее тоску по настоящему отцу.
Она пыталась расспрашивать о нем мать, но та неизменно отказывалась обсуждать эту тему. Дороти не сомневалась, что мама любит ее, и в то же время всегда чувствовала, что внебрачный ребенок является для ее красивой и жизнерадостной матери в некоторой степени обузой. Дороти завидовала подругам, которым посчастливилось иметь любящих и заботливых отцов.
Когда она поняла, что ее родной отец жив и живет в Орегоне, то была потрясена до глубины души. Девушка чувствовала, что не найдет покоя, пока не встретится с ним лицом к лицу и не выяснит, почему все эти годы он не проявлял никакого интереса к их с мамой существованию.
Ей необходимо было это знать. Она это заслужила.
Вернувшись в спальню, Дороти отметила, что обставлена она с большим вкусом. На полу лежал кремовый ковер, мебель красного дерева состояла из туалетного столика, тумбочки, кресла и огромной кровати с красивой резной спинкой.
Покрывало напомнило Дороти луг с полевыми цветами, бледно-абрикосовый цвет стен создавал в комнате умиротворяющую атмосферу. Девушка положила чемодан на кровать и принялась распаковывать вещи.
В гостиной Алан остановился около стойки и налил себе щедрую порцию виски. Его родители на кухне заканчивали готовить ужин. Десять лет назад отец Алана передал управление хозяйством в руки сына и с тех пор получал огромное удовольствие от занятий стряпней.
Пока Алан, его брат и сестра росли, мать держала в доме кухарку. Когда же дети разъехались, кто в колледж, кто к месту службы, мать долго не могла решиться расстаться с миссис Би, так как сама была совершенно не способна к стряпне. Тогда миссис Би обучила всему, что знала сама, другого, весьма многообещающего ученика, Нормана Латимера, а мать всячески поощряла решение супруга вступить во владение кухней.
Алан улыбнулся. После сорока с лишним лет совместной жизни его родители по-прежнему любят друг друга и получают искреннее удовольствие от общения. И когда Алан женился на Этель, ему представлялось, что их брак будет так же крепок. Но он ошибся.
Брак обернулся настоящим бедствием, вверг его в пучину боли и горечи, лишил иллюзий.
Его внимание привлек легкий шорох. Он обернулся и увидел, что в дверях стоит Дороти, одетая в кремовую блузку и цветастую юбку до щиколоток длиной. Ее медно-рыжие волосы были закручены в тугой узел над изящной шейкой.
— Входите, — пригласил он и поймал себя на том, что при виде этой девушки снова испытал мгновенный приступ влечения. — Налить вам что-нибудь выпить? — спросил он, решив, что она больше нравится ему с распущенными по плечам волосами, такой, какой он увидел ее впервые. Ему даже захотелось подойти к ней и выдернуть шпильки из волос.
— Содовой воды, пожалуйста, — ответила она, подошла ближе и остановилась напротив, с другой стороны стойки.
— А вы уверены, что вас не соблазнит стаканчик шардонэ? Или рислинга? Винные заводы в Орегоне производят лучшие в мире вина некоторых сортов.
Она в раздумье закусила губку, он невольно подобрался, и где-то глубоко внутри вдруг шевельнулось давно спавшее чувство…
— Спасибо. Пожалуй попробую местное шардонэ.
— Отличный выбор, — откликнулся он.
Поставив свой стакан на стойку, он открыл маленький холодильник, помещавшийся внизу, и достал бутылку вина. Натренированным движением сорвал фольгу и вытащил пробку большим бронзовым штопором. Дороти наблюдала, как он наливает в ее бокал бледно-золотистую жидкость.
— Спасибо.
Он протянул ей бокал, кончики их пальцев на миг соприкоснулись, и по ее руке вверх пробежали мурашки. Она бросила на него испуганный взгляд, и когда их глаза встретились, сердце Дороти болезненно дрогнуло, а вздох замер в груди.
— А вот и Дороти! — Появление Сони Латимер нарушило напряженное молчание. Дороти с облегчением обернулась к хозяйке дома. — Ты довольна своей комнатой? — осведомилась Соня.
— Она просто чудесная, спасибо, — ответила девушка.
— Непременно скажи мне, если тебе что-то понадобится, — улыбнулась Соня. — Вы, кажется, пьете шардонэ?
Дороти кивнула.
— Ваш сын любезно предложил мне бокал.
— Алан, милый мой, будь добр, налей и мне тоже. Да, Дороти, это у нас в порядке вещей перед ужином. Муж попросил меня объявить, что ужин готов, так что усаживайся на любое место, какое тебе понравится, — продолжала она. — Вы меня извините, но я пойду помогу Норману подать на стол.
Старательно избегая взгляда Алана, Дороти подошла к дубовому обеденному столу, поставила бокал и выдвинула ближайший стул.
— Как вам понравилось вино? — спросил Алан, подходя к ней сзади.
Он придержал ее стул и, усаживаясь, Дороти ощутила на затылке его теплое дыхание. Ее бросило в жар, и когда она протянула руку за бокалом, ей понадобилось все самообладание, чтобы унять дрожь в пальцах.
Она отхлебнула шардонэ, более желая успокоить нервы, чем насладиться вкусом, и когда шелковистая прохлада просочилась в ее горло, внутреннее напряжение мало-помалу начало отпускать девушку.
— Мм… Оно восхитительно освежает. Какой необыкновенно бодрящий фруктовый букет, — произнесла она с искренним восхищением.
— Я польщен. — Алан поставил бокал для матери рядом с ее столовым прибором. — А я думал, что в Арканзасе пьют только бурбон.
— Да… пьем. — Дороти услышала в его голосе шутливую нотку и постаралась подавить улыбку. — И, как вам известно, это лучший бурбон в мире. Но есть среди нас и такие, кто всегда отдаст должное хорошему вину, даже если оно изготовлено в Орегоне.
Алан негромко рассмеялся, и от этого смеха у Дороти по спине пробежал озноб. В этот момент в комнату вошел Норман с дымящимся блюдом в руках. Улыбнувшись Дороти, он опустил его на стол. На блюде оказались куриные грудки в густом грибном соусе. Следом за мужем спешила Соня с двумя блюдами поменьше: в одном исходил паром отварной картофель, в другом аппетитной горкой лежали разные овощи.
Наконец все уселись за стол и принялись за еду. За ужином разговор плавно переходил с одного предмета на другой. Алан занял место напротив Дороти, и она с досадой и смущением отмечала, что всякой раз, когда их взгляды встречались, ее сердце пропускало один удар.
— Ты говоришь, Эндрю должен вернуться завтра?
Вопрос этот задал Алан, и Дороти быстро стряхнула с себя усталость, которая понемногу одолевала ее, и навострила уши в ожидании ответа.
