Потом картина внезапно изменилась. Они почему-то оказались лежащими в огромной кровати. Белоснежный тюль на открытых окнах колыхался от едва заметного свежего ветерка, дувшего с моря.
Слышались крики морских чаек и гудящий шум волн. Как сладко лежать рядом с Джеффри!
— Эшли? — его голос неестественно громко раздался прямо над ее ухом, а его мягкое дыхание чуть коснулось ее чувствительной кожи.
Она повернула голову и улыбнулась ему прямо в лицо, встретив теплый взгляд его карих глаз.
— Хочешь, я подвезу тебя домой? — спросил он.
Что? Домой? Она покачала головой. Нет. Вначале они должны заняться любовью.
Эшли вздернула подбородок, надеясь, что он прикоснется к ней своими нежными пальцами и погладит ее щеку.
— Может быть, кофе? — предложил он. — Ведь уже почти шесть утра.
— И это единственное, на что я могу рассчитывать? — пробормотала она самым сексуальным голосом, на который только была способна.
— А чего бы ты хотела? — в его голосе явственно прозвучал смех.
Эшли уже готова была без обиняков сказать ему, чего бы она хотела на самом деле, но внезапно кровать исчезла, и перед ней появился экран компьютера. И Джеффри больше не лежал рядом, а стоял, склонившись над ней в компьютерной лаборатории «Аргонавта».
Ледяной пот прошиб ее до костей. Господи, неужели она сказала ему во сне что-нибудь лишнее?
— Кофе тоже, в общем, неплохо, — отшутилась она.
— Хочешь, я принесу сюда или, может, спустимся вниз и позавтракаем где-нибудь вместе?
— А сколько сейчас времени? — Она выпрямилась в мягком кресле.
— Почти шесть, — отозвался он.
Она устало подняла руку ко лбу, убрала длинную челку и выбившиеся пряди из косы. Затем осмотрела юбку и широкую кофточку, все ли с ними в порядке и, вообще, на месте ли они. Два часа? Так она спала целых два часа?
Когда первое изумление прошло, она пришла в ужас. Да ведь за это время Джеффри вполне мог сделать все что угодно. Просмотреть все ее файлы, касающиеся презентации. Мог даже испортить текст или удалить его совсем.
— Итак, как я понял, мне отказано, — произнес он с наигранной тоской в голосе.
— Но я еще ни слова не сказала.
— Да это же написано на твоем лице, — он выпрямился. — Я честный человек, Эшли. Я хочу выиграть, но не желаю поступаться ради победы своими принципами.
Принципы? Какие еще принципы? Эшли в недоумении заморгала. Это слово не слишком часто употребляется в теле-бизнесе Лос-Анджелеса.
Она не знала, верить ему или нет.
— Кроме того, я ведь мог, воспользовался тем, что ты спишь. Хочешь, я куплю тебе бекон с яичницей?
— Я не ем мяса.
— Тогда я мог бы купить тебе легких булочек и фруктов. Тебе понадобится немало сил, чтобы выступить против меня на презентации. — Он замолчал, а потом нежно добавил: — С тобой все в порядке?
Она кивнула, крепко закрыв глаза, пытаясь отделить реальность от фантазии.
— Ну же соня! — Джеффри мягко положил ей руку на плечо. — Давай перекусим.
Эшли разрешила ему отвести ее в кафе. Он взял ее под руку, и они пошли.
Господи, он, кажется, стал выше ростом! Нет ей пора, видимо, отдыхать!
— Когда ты в последний раз спала? — спросил он мягким голосом.
Эшли пожала плечами, желая подальше отодвинуться от него.
— А какой сегодня день недели? — и она издала нервный смешок.
Его пальцы сжали ее руку чуть сильнее.
— Ага. Как я понимаю, мне лучше отвезти тебя домой, чтобы ты прилегла.
Эшли задержала дыхание, уткнувшись ему в грудь.
Ну не мог же он иметь в виду… Конечно, нет.
— Эшли? — снова позвал он ее, на сей раз, его голос действительно звучал тревожно.
— Джеффри, — прошептала она ему в ответ, повиснув на нем.
Только один маленький поцелуй. Она просто хотела сравнить. Только почувствовать то, о чем только что мечтала.
Его рука скользнула ей на талию и обхватила ее. Он покачал головой и прошептал что-то себе под нос. Потом прижал ее к своей груди.
Внутри нее что-то задрожало, потом она успокоилась и вздохнула.
— Это плохо, — снова прошептал он ей на ухо, убрав волосы, выбившиеся из косы.
— Да, — согласилась она, почувствовав жар, исходящий от его тела.
— Не могу поверить…
Она ждала, но он так и не закончил фразу. Она закинула голову, чтобы увидеть его глаза. В коленях появилась предательская слабость.
Это было плохо, но так соблазнительно хорошо.
Джордан посмотрел на сверкающие глаза Эшли и ее просящие губы, которые вмиг стали мягкими и темно-розовыми в мерцающем свете компьютерного экрана. Если хоть немного подумать, то это было не просто плохо.
Это было катастрофой.
Он знал, что ему пора уходить. Уходить немедленно, пока не случилось чего-нибудь непоправимого. Но почему-то его ноги отказывались выполнять простой приказ.
Эшли моргнула, и ее длинные ресницы вспорхнули, как две бабочки.
Джордан погладил ее рукой по волосам, впитывая исходящий от них свежий запах лесных цветов.
— Как ты думаешь…
— Да? — ответила она шепотом, и ее теплое дыхание коснулось его кожи.
— Если бы я тебя сейчас поцеловал…
— Позавтракаем на десять минут позже.
Ее глаза закрылись, и она вдруг как-то обмякла в его руках.
Джордан нежно коснулся кончиком языка ее нижней губы, и чувство блаженства затопило ее с головы до ног.
Чуть оттолкнув Эшли от себя, он дал ей несколько секунд на размышление. А потом снова приблизился к ней, поймал ее пухлые губы и поцеловал так страстно и властно, что земля ушла у нее из-под ног.
Где-то позади них тихо жужжали компьютеры. Джордан совершенно забыл, зачем он, собственно, здесь находится.
Женщина, которую он держал в своих объятиях, пахла сладким кофе и полночными мечтами, и ему хотелось целовать ее и целовать. Хотелось, чтобы этот миг длился всю жизнь.
Его лишь смущала ложь, таившаяся в их поцелуе. Ведь она считает его Джеффри Брэдшоу, и никакого Джордана Адамсона здесь, в Лос-Анджелесе, не существует и в помине.
И ему не позавидуешь в этой ситуации!
Джордан заставил себя опустить руки и оторвался от Эшли. Та растерянно раскрыла глаза, и из ее груди вырвался отчаянный вздох.
— Кажется, наши десять минут истекли, — прошептал он.
— Так быстро? — спросила она в недоумении.
Это было не так уж и быстро, подумал про себя Джордан.
Эшли шагнула назад, выскользнув из его рук.
— Это была ошибка. И большая.
Она совершенно права, однако ее слова почему-то сильно задели его.
— Тебе не понравилось? — само собой вырвалось у него.
