не соизволив повернуться к мужчине. Потому что знала – если увижу его лицо, то разрыдаюсь или вцеплюсь ему в глаза как разъяренная тигрица. Оба варианта мне не подходили. Первый по понятным причинам уничтожил бы мою хрупкую броню, которую я удерживала на себе с трудом. А второй… Сейчас восемь часов вечера, мы не садились за стол и не пили шампанского. А уже скандал и драка. Тоже так себе вариант.
Грустно усмехнувшись, я вздрогнула, когда рядом со мной очутился Евгений. Он опустился на колени и перехватил другой конец гирлянды.
– И когда они умудрились так запутать? – проворчал он, а на моих губах невольно дрогнула улыбка, потому что в голове бродили точно такие же мысли.
– Они сделали это специально, – выдохнув, отозвалась я.
– И как часто такое творят?
– С гирляндой? – переспросила я, хотя понимала, его вопрос был глобальней. – С гирляндой раз в год. А вот меня достают периодически, стоит мне появиться у них на глазах. Никакого уважения к старшим.
Евгений рассмеялся, и от его смеха, который я помнила, как будто он был расписан по нотам, улыбнулась, наплевав на раздражение. Нужно немного расслабиться и ввести его в заблуждение. Пусть думает о том, что я не злюсь. И тогда отомщу ему! Обязательно поквитаюсь!
– Значит, малышня не ставит тебя в расчет?
– Никакого авторитета, – покачала головой. Впрочем, я не врала. Меня действительно мало кто воспринимал в семье всерьез. – Как говорит мама: я ее ребенок, который никак не может вырасти.
– Странно, – Евгений справлялся с гирляндой намного быстрее, чем я. Его руки были уже близки к узелку, с которым я воевала. Нужно поторапливаться, иначе он окажется недопустимо близко. – Мне казалось, что тебе тридцать лет. Вполне себе взрослая девочка.
– Такое девушкам не говорят.
– Девушки кокетничают, а не кусаются.
Хмыкнув, я послала ему уничтожающий взгляд. Не убедительно. Потому что мужчина громко рассмеялся, отнимая у меня проклятую гирлянду со словами: «Дай сюда. Сделаю все сам». Всучив ему ненавистный проводок с миллионом лампочек, я поднялась на ноги и поправила платье. Возможно, пора поискать булавки. Иначе я могла случайно оголиться при посторонних. Даже отступив назад, я все еще была в поле зрения мужчины, поэтому мои неловкие попытки подтянуть наряд не остались незамечены.
– Нужно было примерить, прежде чем купить, – с улыбкой в голосе произнес он.
– Подарок мамы, – огрызнулась в ответ.
– О, – растянул губы, вставая следом за мной и протягивая распутанную гирлянду. – Тебе идет, если честно.
– Не нужно, – отмахнулась от его комплиментов. – Мамы тут нет. Не услышит. Так что говори как есть.
– Оно сползает. И тебе явно не комфортно, – пожав плечами, ответил мужчина, а растерянно захлопала ресницами. Он на моей стороне? Да быть такого не может! Пытается таким образом загладить вину? Хотя, вряд ли он чувствовал себя виноватым за то, что растворился в утренней дымке, бросив меня в полном неведении и непонимании.
Проще говоря, переспал и ушел в закат. То есть в рассвет.
– Спасибо, – выдавила из себя непозволительное слово и направилась на одеревеневших ногах к елке.
Вот это эффект! Всего пара фраз, а я расчувствовалась. В голове сумбур из мыслей, в душе раздрай, а сердце бешено билось в груди.
Хоть кто-то на моей стороне!
Я забралась на табуретку, с помощью которой мальчишки снимали гирлянду, и начала вешать ее обратно, не обращая внимания на шевеления вдоль периметра.
– Помочь? – Евгений вновь очутился рядом, заставляя меня нервно дернуться.
Табуретка покачнулась, качнулась и я, сгибая коленки, ругаясь и летя в тартарары. Вот только очутилась в руках мужчины.
Как в чертовом бульварном романе!
– Аккуратней, Женечка, – рассмеялся он, вот только глаза его не смеялись. Настороженные, темные и смотрящие…
– Ты все спланировал, – хмыкнула, слезая с его рук и вручая второй конец гирлянды. – Делай сам.
Я отошла назад и наблюдала за тем, как Евгений довольно ловко крепил гирлянду, поправлял мишуру и съехавшие после ограбления в разные стороны игрушки. Когда все было закончено, он убрал табуретку под лестницу, повернулся ко мне и остался стоять в выжидающей позе.
– Должна похвалить?
– Конечно, – самодовольно отозвался мужчина.
– Не дождешься, – пожала плечами. – Пора возвращаться в гостиную. И лучше поторопиться.
Евгений согласно кивнул и поравнялся со мной в коридоре.
– Боишься, начнут без нас?
– Боюсь, нас уже женили.
Мужчина резко замер на месте, а я по инерции продолжала идти, пока не заметила отсутствие напарника по неприятностям.
– Что такое? – развернулась и уставилась в его потемневшее лицо. – Эй, что случилось?
Евгений поднял руку и поманил меня к себе. Я сощурила глаза, всматриваясь в его лицо, но ничего подозрительного там не увидела. Вздохнув, вернулась к мужчине и остановилась достаточно близко, для того чтобы говорить тихо.
– Повтори-ка.
– Что именно?
– Последние слова.
– Про «нас уже женили»?
Он кивнул, а лицо стало еще темнее. Неужели лампочки перегорели на потолке. Потому что я никак не могла понять, от чего его лицо так менялось. Как грозовое небо, затягиваемое черными страшными тучами. Гляди и прогремит гром, а молния поразит насмерть.
– Откуда такие мысли в твоей голове?
– А то не понятно, – хохотнула я, но быстро прикусила язык. Шутила тут только я, причем делала это очень плохо. Мужчина же был насторожен, и ему явно было не до шуток. – Ты один. Я одна. Мама настояла на том, чтобы в этом году я приехала отмечать праздник. Купила это дурацкое платье и насильно заставила его нацепить. Маринка на ее стороне. Даже братья.
– И?
– После появляешься ты. С родителями и сестрой. Заметь. Ты тоже без пары. Думаю, тебе не предложили привести с собой подружку. У тебя же ее нет?
Сглотнув, мужчина медленно покачал головой.
– Делай выводы, Евгений. Они что-то задумали. Я это своей пятой точкой чувствую. А она не врет, когда меня ждут неприятности.
Сначала Евгений посмотрел на мои бедра, а я сконфуженно сжалась. И кто меня дернул за язык упоминать части тела, к которым я не хотела бы привлекать чужое внимание, особенно мужское. После взгляд Евгения вернулся к моему лицу. Задержался на губах, изогнутых в подобии улыбки, глупой и не оправдывающей то, что я болтала не подумав. Он хохотнул. Но как-то горько, обреченно.
– Значит, свести нас решили, – протянул мужчина, пряча руки в карманах брюк. Выпрямил спину, растянул хитрую улыбку на красивых губах. А я ведь помнила их вкус. Немного соли от морского ветра, много «Маргариты». Ох, как же хотелось все забыть…
– Мне об этом, конечно, никто не сообщал. Но есть такие подозрения.
Евгений согласно кивнул.
– Нужно удостовериться. А после…
