студии, а в полнометражной квартире, на секундочку, в центре. Мы, конечно, не в столице, но и у нас квартиры стоят нереальных денег. По крайней мере, для меня.
Я быстро делаю свои дела, мою руки, поправляю слегка размазавшийся макияж, приглаживаю волосы, потом раздеваюсь догола, сдергиваю с крючка большое пушистое полотенце, которое пахнет Мишей, оборачиваюсь им и выхожу из ванной. И замираю на пороге, потому что на меня смотрят два амбала, и Миши среди них нет.
Я потуже стягиваю полотенце на груди и перетаптываюсь, глядя на мужиков, а они — на меня. С интересом. Ну все, писец тебе, Белочка… тьфу, Улечка. Попала так попала. Сейчас твою микро-тушку тут разделают, и фотография паспорта Михаила не поможет.
— Ты кто? — громыхает один из мужиков, и я дергаюсь от испуга.
— Славик, ты чего так рычишь? — вступает второй. — Видишь, девочка боится. Маленькая такая.
Внутри меня мечется испуганный зверек с панической атакой, достигающей пика. А нет, это не зверек, это мое сердце ищет выход из бренного тела, в котором мозг отказывается выполнять свои функции и думать ДО того, как совершить поступок. Поэтому мой «мотор» упаковал чемодан и пытается свалить из меня. Я сглатываю, давая ему понять, что через горло выйти — дохлый номер.
— Ты кто? — повторяет свой вопрос тот, кого назвали Славиком, и слегка прищуривается, всматриваясь в меня.
— Никто, — шепчу я.
— Красивое «никто», — отзывается второй амбал. — А делаешь ты тут что?
— Раздеваюсь, — отвечаю на автомате, а потом, опомнившись, легонько трясу головой и поправляю себя: — То есть, одеваюсь. А где Миша?
— Это мы у тебя должны спросить.
— В смысле?
— Мы пришли, а Миши нет. Зато в его квартире «никто».
— Ой, — выдаю писклявое.
— Ой, — повторяет Славик и делает шаг ко мне.
Я быстро ретируюсь в ванную и, захлопнув дверь, щелкаю замком. Ремонт у Миши, конечно, хороший, но для таких горилл выломать эту дверь точно не составит труда. Господи, во что я ввязалась? Дура наивная! Я начинаю хаотично натягивать на себя вещи под стук в дверь и попытки амбалов уговорить меня выйти и побеседовать. А потом замираю, вдев только одну ногу в колготки, когда слышу голос Миши:
— Вы какого хрена здесь делаете?!
— О, привет. Мы пришли, думали ты тут один, а у тебя тут «никто».
— Что ты несешь? В смысле — никто?
— Девочка такая, сказала, что ее зовут «никто».
— Бля-я-я. Напугали?
— Так точно, напугали.
— Идиоты. Убежала?
— Да. В ванную.
— В смысле?
— В ванной она закрылась.
В дверь снова стучат.
— Эй, Никто, Миша вернулся.
— Ну да, теперь меня будут насиловать и убивать целым коллективом, — шепчу себе под нос, пытаясь просунуть вторую ногу в колготки, но теряю равновесие и лечу на пол, по дороге сбивая со стиральной машинки бутылочку с ароматическими гранулами для белья, и цепляя стойку с несколькими рулонами туалетной бумаги. В ванной стоит грохот, перемежающийся моими ругательствами. Когда я оказываюсь на полу, на меня сверху еще прилетает полотенце.
— Ну отлично.
Я поднимаюсь, потирая ушибленную задницу, и в это время дверь в ванную распахивается. Я резко поворачиваю голову и ловлю на себе три пары глаз, которые шокировано смотрят на меня. Я только успеваю прикрыть рукой грудь, но Тони уже ловит свой звездный час. Два амбала отмирают и начинают ржать.
— Зачетные труселя!
— Офигеть! Когда у меня будет девушка, обязательно куплю ей такие.
Я опускаю голову, пряча горящее лицо за завесой волос, и оседаю на пол, чтобы скрыть уродца на своей заднице. Нет, так-то Тони красавчик, но сейчас все, что заставляет меня чувствовать себя некомфортно, кажется мне уродливым. Даже Миша.
— Так, а ну пошли нахрен отсюда, — наконец произносит он и, судя по звукам, отталкивает громил от двери ванной.
— Мы на кухне подождем.
— Дома у себя вы подождете, — рычит он в ответ. — Сваливайте. Дверь захлопните за собой.
— Миш, так мы бухло принесли.
— Уносите! — рявкает он.
Я не поворачиваюсь. Пытаюсь трясущимися руками натянуть колготки, но тут Миша перехватывает мои пальцы и останавливает. Мы застываем в этом положении. Мои пальцы на колготках, его — на моих. Через несколько секунд хлопает входная дверь, и Миша сдергивает с моих ног колготки. Тянет меня встать, но я наконец прихожу в движение и толкаю его в грудь.
— Отвали! — выкрикиваю и тянусь к злополучным колготкам, но Миша отталкивает их и рывком поднимает меня на ноги.
— Успокойся, Белочка, они ушли. Не обижайся на придурков. Ну-ка посмотри на меня. Напугали тебя?
Я вырываюсь от него и бегу в спальню за своими вещами. Без колготок? Ну и хрен с ним! Пойду в джинсах. В конце концов, я все равно вызову такси и поеду домой не на автобусе. Забегаю в комнату и начинаю собирать свои разбросанные вещи, прижимая их к груди. За мной тут же материализуется Миша. Пытается выдернуть из моих рук одежду, но я вцепилась в нее мертвой хваткой.
— Уля, пусти. Да перестань ты!
— Отстань! Я уезжаю! Говорила же, что ни черта не выйдет.
Миша тормозит на мгновение, а потом подхватывает меня за талию и, подняв в воздух, бросает на кровать, сам наваливаясь сверху. Я инстинктивно развожу руки в стороны, чтобы не удариться, а Михаил пользуется этим, отбрасывая мои вещи в сторону. Перехватывает руки, фиксируя их над моей головой. Я со злостью сдуваю прядь волос с лица и впиваюсь взглядом в мужчину, который сейчас раздражает меня не меньше ножа, режущего пенопласт.
— Угомонилась?
— Ни черта подобного! Слезь с меня!
— Так! Это мои братья. Два идиота, которые думали, что я встречаю Новый год в одиночестве. Хотели сделать сюрприз.
— Удалось, — цежу сквозь зубы.
— Теперь их здесь нет, и давай сделаем вид, что и не было.
— Нет, я ухожу.
— Черта с два, — цедит он, а потом набрасывается на меня и все, что было важно еще минуту назад, рассеивается, словно утренний туман.
Я вцепляюсь в пальцы Миши своими, когда его ладонь накрывает мою грудь и ощутимо сжимает ее. Пальцы тянут за сосок, а потом перемещаются на другую грудь. Я стону в жадный рот Миши, а потом его губы соскальзывают на мою шею. Не могу промолчать и не задать интересующий вопрос:
— Где ты был? — выдыхаю, когда Миша добирается ртом до моей груди.
— Когда? — спрашивает он, а потом прикусывает сосок, заставляя меня вскрикнуть.
— Когда я была в ванной.
— Ходил к соседям за шампанским.
— Зачем? О-о-ох!
Моя спина напрягается и выгибается, когда Миша по очереди
