Взгляд как-то сам собой зацепился за девочку, странную и немного жуткую. Меня от одного взгляда на неё бил озноб. Размазанный по лицу грим, шарик, как у клоуна из фильма ужасов, перепачканная одежда, два хвостика не спасали взрывной переполох в волосах. В целом девочка выглядела неопрятно и немного отталкивающе. Она просто стояла на одном и том же месте и злобно следила за остальными детьми, никто её не замечал. И вот наблюдая за ней некоторое время, почему-то увидела её в другом свете. Это просто одинокий и брошенный ребёнок, до неё никому не было дела, ни детям, ни родителям. Мама ни разу к ней не подошла, чтобы привести дочь в порядок и разузнать о причине такого поведения. Разве кто-то из детей может стоять двадцать минут не шелохнувшись? Я такого не видела. И вот уже кажется, что это не злой взгляд, а грустный, просто всё портит этот ужасный грим, она печальна настолько, что её не трогают никакие развлечения, наверное, плакала, тёрла лицо ручками. Хотелось подойти к ней, поговорить, но как это выглядело бы со стороны? Чужой ребёнок, родители сочтут ещё за извращенку. Как ни крути, а покоя мне эта девочка не давала, решила рискнуть. Здесь столько родителей и детей, что пойми, где чей ребёнок. Уж как-нибудь объясню свой интерес в случае скандала. Как раз пришли две женщины, одна из них, глядя на площадку, расплакалась. Некоторые люди подошли к ней, завязался разговор, и я воспользовалась ситуацией. Решительным шагом подошла к ребёнку и присела, старалась держать дистанцию, чтобы не испугать малышку.
— Привет, я Вика. А как тебя зовут? — обратилась к девочке, но она не ответила. — Почему ты тут стоишь и не играешь с остальными? — снова молчание. — Тебе нужна помощь? — тишина.
— Тётенька, а Натя не асговаливает с того дня, — так внезапно ко мне подкрался другой карапуз, что я испугалась.
Рядом стояло чудо лет трёх в розовом платьице и хлопало на меня глазками.
— Ты её знаешь? — спросила кроху.
Девочка кивнула, а Настя, судя по всему, наконец ожила, улыбнулась и взяла подошедшую малышку за руку.
— Натя, а посему у тебя такие хаодные уки? — спросило чудо, а Настя смотрела мне за спину и протянула руку вперёд, указывая пальцем куда-то.
Я машинально обернулась и сразу же вернулась взглядом к Насте. Вдруг осознала, что, кажется, видела знакомый лавандовый взгляд в толпе. Обернулась снова, но там ничего не было. Встала, прошлась. Даже не знаю, что это такое было, но у меня возникло стойкое чувство, что я что-то попустила, потеряла или забыла, хлопнула себя по карманам, вспоминая, что делала. В голове всплыл образ Насти, я бросилась к тому месту, но там её уже не было, но девчушка в розовом была, держала в руках шарик Насти.
— Привет, — присела перед ней, не знаю, зачем поздоровалась, — а где твоя подружка?
— Она усла с касивым дядей, — громко поведало мне чудо.
Я лишь попыталась найти след Насти в толпе, но чудо, не выговаривающее слова, внезапно закашлялось и упало без сознания на пол, к её руке был привязан красный шарик, он зловеще колыхался от сквозняка, вызывая очередную порцию мурашек.
Мама девочки бросилась к нам, подхватила дочь на руки и заплакала. Бегло, но придирчиво осматривала её, даже ротовую полость не упустила. Люди набирали скорую, кто-то бросился оказывать первую помощь, а я стояла и дрожала от ужаса. Столь сильного потрясения от сегодняшнего дня не ожидала. Никогда не думала, что можно превратиться в статую, просто стояла и не могла пошевелиться, лишь когда практически мгновенно подоспевшая скорая помощь увезла их, смогла нормально дышать. Такая маленькая, такая хрупкая, её бледное личико врезалось в память, словно кто-то высек его из камня и оставил как напоминание перед глазами.
— Вы не видели, что произошло?
— А-аа, что? — посмотрела на женщину потерянным взглядом. Кажется, именно она плакала тогда.
— Я вас видела рядом с пострадавшей девочкой, думала, может, вы заметили, как Ксюша что-то с пола подняла, или знаете то, что сможет её спасти, поэтому осталась здесь, а не поехала с ними.
— Нет, мы говорили только о Насте, её подруге.
— Вы знаете Настю? — расплакалась женщина.
— Нет, я её видела сегодня первый раз. Ксюша сказала, что она ушла с каким-то дядей, нужно его поискать, может, он знает что-то.
— Я уж думала, вы о моей Насте. Две недели назад мы с ней пришли в этот центр, моя доченька неудачно упала и теперь находится в коме. Я не видела никого рядом с вами и Ксюшей, если вы опишите мужчину и девочку, согласитесь помочь их поискать, мы, возможно, спасём Ксюше жизнь.
— Конечно, я только рада, я волнуюсь за Настю. Понимаете, мужчину я не видела, Ксюша мне сказала, что он красивый, а девочка… На вид ей около четырёх, возможно, пяти лет. Растрёпанные хвостики, белое платье из трикотажа с красной окантовкой внизу и на карманах. У неё была брошь заколота на груди, в форме вишенок, а ещё у неё на лице был грим, но она, судя по всему, его размазала руками, а потом вытерла грязные руки о платье… Ах да, у неё в руках был красный шарик, хотя нет, она перед уходом отдала его Ксюше.
Женщина с каждым моим словом бледнела на глазах.
— Вы издеваетесь?! — крикнула она на меня.
— С чего бы мне это делать?
— У Ксюши не было никаких шариков, а описанная вами девочка один в один походит на мою Настю перед несчастным случаем. Больная психопатка, — оскорбив меня, она просто развернулась и ушла.
— Мы можем попросить охрану посмотреть камеры, — пыталась понять, что это было. — Сумасшедшая, ей-богу, — ворчала уже про себя.
После очередного потрясения просто отправилась домой к семье. Ситуация с девочками не давала мне покоя до самого праздника. Беспокойство за тех малышек из торгового центра съедало изнутри. Зря я растерялась тогда, нужно было продолжить искать Настю, хотелось узнать и как там Ксюша, всё ли с ней в порядке.
Оставшиеся дни до Нового года пролетели мгновенно.
— Ты сама не своя последнее время, не приболела? — потрогала мой лоб Алиса.
— Всё хорошо, — натянула фальшивую улыбку.
— Может, наведаемся снова в клинику к Саше, зря ты отказалась от лечения и ушла раньше времени.
— Я там отлеживала только бока, а дома и стены лечат.
— Оно и видно, твои тебя вылечили так вылечили.
— Ха-ха-ха, — иронизировала в ответ, а сама задумалась, может, и правда наведаться к психиатру.
— Я уже давно планировала сменить обстановку, а тут возможность подвернулась, — не стала озвучивать истинные мысли, оправдывала порыв с ремонтом так.
Жизнь в доме кипела, мы с Алисой, мамой и несколькими другими гостями женского пола порхали как бабочки на кухне, а наши мужчины занимались своими мужскими делами во дворе, подготавливали мангал, проверяли салютные установки, чистили снег, даже начали отмечать праздник раньше женской половины. Воздух пропитался запахом мандаринок, глинтвейна и веселья. Совокупность ароматных блюд у меня ассоциировалась именно с весельем, так для меня пах праздник и только Новый год. Мама ворчала на папу, Алиса на Макара, остальные девушки тоже не стояли в стороне и подметили, что шампанское тает, а Новый год ещё не так и близко. Я наконец улыбалась, заряжалась уютной атмосферой и искренне мечтала оставить всё плохое в прошлом году. Подходивший к концу год был тоже не плох, просто декабрь отличился и отработал по полной за всех. Мама с завидным мастерством откупорила бутылку вина и разлила его по бокалам. Мы с девочками улыбались, глядя на грустную моську Алисы, попивающую гранатовый сок. Сегодня она больно часто держалась за живот, и лицо в этот момент у неё вовсе не светилось счастьем. Только хитрюга отворачивалась, а потом снова поворачивалась с улыбкой до ушей. Стоящие слёзы в её глазах звоночком били по голове.
После очередного такого почёсывания пузика осторожно поинтересовалась:
— Снова богатырь наш покоя не даёт?
— Нет, наоборот, сегодня необычайно тих.
— У тебя на лице написано, что ты что-то скрываешь.
— Неважно себя чувствую, спину ломит, то там стреляет, то там… Но в моём положении это нормально.
