— Поэтому-то я так много знаю о ней?
Он кивнул.
— Доктор Паркер и сестры, с которыми я разговаривал, сказали, что пациенты в коматозном состоянии иногда помнят то, что слышали.
— Почему я ее так интересовала? Она была не та женщина, которая имеет подруг. Почему именно я?
Бак осторожно провел кончиками пальцев по ее виску.
— Потому что ты выглядела так же, как она. Тебя легко можно было принять за нее. Я не думаю, чтобы Лора питала к тебе какие-либо дружеские эмоции. Красивые женщины вызывали у нее агрессивные чувства. Красивая женщина, выглядевшая точно так же, как она, могла показаться ей угрозой и в то же время вызвать любопытство. Вероятно, у нее были на тебя виды — может быть, ничего определенного, просто мысль о том, что ты в подходящий момент можешь оказаться полезной.
Так значит, мне была предуготована роль в осуществлении замыслов Лоры, подумала Карли. Не вызывало сомнения, что замысел Лоры повредил бы кому-нибудь — возможно, самой Карли или Баку, возможно даже — Морин и Трине.
Снова крепко обняв Карли, Бак погрузил лицо в ее волосы.
— Боже мой, я так виноват перед тобой! Из-за меня ты чуть не умерла. Ты потеряла единственное, что у тебя осталось: я знал, как важно для тебя было имя, и все-таки отнял его у тебя. Я отнял у тебя все.
В ее улыбке были одновременно и горечь, и радость.
— Имя — это всего лишь имя, — прошептала она. — Самое важное, — это ты, Бак. Пусть я не знаю своего имени. Ты возместил мне все утраты. Ты отдал мне себя. Свое тело. Свою нежность. Свою заботу. — Карли снова улыбнулась, в глазах ее стояли слезы.
Бак посмотрел на нее напряженным взглядом темных глаз.
— Останься со мной, Карли. Я знаю, что это не Сиэтл. Знаю, что с этим городом у тебя связаны неприятные воспоминания. Но ты, может быть, сможешь найти себе новую работу, приобретешь новых друзей, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы у тебя появились более приятные воспоминания. Пожалуйста, останься со мной.
Ее улыбка выражала бесконечное счастье.
— Это что, предложение, шериф? Но ты знаешь теперь, что я не Лора… — добавила она с ноткой печали в голосе.
— А я никогда и не хотел, чтобы ты была ею.
— У меня даже нет имени.
— Карли — прекрасное имя, а фамилию я дам тебе свою. — Он нежно коснулся ее головы. — Ты выйдешь за меня? — спросил он охрипшим от волнения голосом.
— Ты меня любишь? — шепнула она.
Бак смотрел на нее. Неужели она не знает, что он любит ее и будет любить всегда? Не понимает, что она — единственная женщина, которую он когда-нибудь желал? Потом он заметил в ее глазах уверенность. Она знала ответ на свой вопрос. Просто она хотела услышать его от Бака.
— Я люблю тебя, Карли.
— Тогда я выйду за тебя.
Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, но он ласково отстранился.
— Это все, что ты хочешь мне сказать?
— Я всю жизнь ждала этого. Тебя. — Она опять улыбнулась улыбкой, которая слепила ему глаза, задерживала дыхание, трогала до глубины души своей чистотой.
— Я люблю тебя, шериф. Я всегда буду тебя любить.
И тогда он дал поцеловать себя.
Тихо насвистывая, Бак уселся за рабочий стол и взялся за лежавшую на нем почту. Обычно Харви открывал и разбирал ее для него, но сегодня старика не было, и дежурный свалил ее всю ему. Все было, как всегда: уведомление о семинаре в Бьютте, пара каталогов оптовых магазинов, несколько оперативок на пропавших без вести, прошение о предоставлении работы от молодой женщины из Келлога. Он выбрал оперативки и начал просматривать их.
Шестилетний ребенок, украденный, как полагают, вышедшим из тюрьмы отцом.
Пятнадцатилетняя девочка, исчезнувшая по дороге в школу.
Семидесятитрехлетний старик, убежавший из приюта для престарелых, и тридцатитрехлетняя женщина, пропавшая в Новом Орлеане. В прошлом месяце исполнилось уже четыре года, как она пропала.
Бак отложил оперативку, даже не взглянув на фотографию, посмотрел в окно и в ушах его зазвучал голос Карли:
«Луизиана. Я не возражала бы быть оттуда. Мне нравится южная кухня. Думаю, что я полюбила бы Новый Орлеан. Обожаю особняки старого Юга».
Он и раньше предлагал просмотреть прошлогодние запросы, но Карли сказала «нет». Не важно, что с ней было раньше. Ее жизнь была здесь, рядом с ним. И будущее тоже. Он согласился с этим без большого сопротивления. По-своему он тоже боялся того, что мог найти в прошлом Карли. Вдруг у нее есть семья, которая захочет, чтобы она вернулась? А если там есть муж? Или, Боже упаси, дети?
Она не возражала против неизвестности, а он предпочитал неизвестность неприятным известиям. Они оба затаились.
Бак медленно вновь взял оперативку и заставил себя взглянуть на фотографию. Она была черно-белой, зернистой и плохого качества. На ней была изображена красивая женщина со светлыми волосами и испуганными глазами, женщина, на лице которой лежала печать несчастья.
Это была фотография его жены.
Текст, который включал в себя описание внешности, был коротким. Эллен Мэннинг исчезла из Нового Орлеана второго октября, четыре года и почти пять недель тому назад. Перед исчезновением она продала свой автомобиль и заложила несколько драгоценных изделий. Предполагалось, что она исчезла по своей воле. Внизу стоял адрес и телефон частного детективного агентства в Новом Орлеане.
Бак заставил себя повернуться, снять телефонную трубку и набрать одиннадцатизначный номер. Но, когда ему ответили, он чуть было не повесил трубку. Вместо этого каким-то чужим голосом он попросил подозвать лицо, указанное в оперативке.
— Говорит шериф Бак Логан из Новера, штат Монтана, — решительно сказал он. — Я получил оперативку из вашей конторы на женщину по имени Эллен Мэннинг. — Он опять запнулся, закрыл глаза и выпалил. — У меня, возможно, есть о ней некоторые сведения.
Эллен Мэннинг была единственным ребенком в богатой семье. Она прожила всю жизнь в Новом Орлеане, выросла там, окончила колледж, похоронила родителей и вышла замуж.
И оттуда же бежала четыре года тому назад.
Карли смотрела из окна машины на проплывающий мимо город, но ничего не замечала. Она и Бак были в Новом Орлеане уже три дня, и город оказался именно таким, каким она себе его представляла: экзотическим, поражающим воображение, опаленным солнцем юга. Ей понравился город, пища, люди, их непривычное произношение. Понравился французский квартал и медленная широкая река. Она увидела все, что хотела, но услышала больше, чем ей хотелось бы. Ее тянуло домой.
Благодаря деньгам семьи, у Эллен не было необходимости работать, но она щедро делилась своим свободным временем. Она состояла в правлении нескольких благотворительных обществ, особенно ее интересовали общества, занимающиеся детскими проблемами. Однако ее совершенно не интересовали каждодневные детали управления компанией, унаследованной ею после смерти родителей. Когда ее муж (Карли поежилась при мысли о том, что у нее есть другой муж, помимо Бака)… когда человек, за которого Эллен когда-то вышла замуж, предложил, чтобы она предоставила эти дела ему, она так и сделала.
