Когда он приблизился, она была почти загипнотизирована взглядом его бледно-голубых глаз.
— Вы Джулия Логан? — спросил он.
Она сразу узнала этот глубокий голос — несомненно, именно этот человек говорил с ней по телефону. Джулия кивнула.
— Где Сэм? — спросила она. Ее голос чуть дрогнул, и ей пришлось откашляться, чтобы скрыть волнение.
— Надеюсь, вы хорошо долетели.
Он наклонился и взял ее вещи.
— Может быть, вы сразу зарегистрируетесь? Вы выглядите немного… уставшей.
— Где Сэм? — повторила Джулия.
— Он все еще в Мьюлшу, — ответил Тэннер. Джулия нахмурилась.
— В Мьюлшу? Но вы же говорили, что привезете его сюда. — Что нужно этому человеку? Что у него на уме? И где ее сын?
— Сэм захотел остаться в Мьюлшу, — пояснил Тэннер, слегка пожав плечами. — Мой партнер обещал покатать его на собачьей упряжке.
— Сэм захотел?.. — Джулия задохнулась от негодования. — И вы потакаете прихоти восьмилетнего ребенка, который, между прочим, самовольно убежал из дома?!
— Да, — веско сказал Тэннер и направился к конторке.
Джулия бросилась за ним и схватила его за руку.
— Подождите!
Он остановился и посмотрел на нее. Джулия поспешно отпустила его. Он чуть приподнял бровь.
— Не думаю, что нам сейчас стоит обсуждать это, миссис Логан. Вы устали и не готовы выслушать то, что я хотел бы сказать вам по поводу вашего сына. В Мьюлшу с ним будет все в порядке. По правде сказать, он там чертовски хорошо проводит время.
— Вы считаете, что я плохая мать? Что именно я виновата в том, что случилось?
— А разве это не так?
Джулия было открыла рот, чтобы ответить, но передумала.
Она шагнула вперед, и теперь стояла так близко от него, что даже чувствовала запах его одеколона. Странно, что этот человек вообще заботился о такой ерунде, как одеколон. Хотя, возможно, он хотел произвести на нее впечатление.
— Я хочу только одного: забрать моего сына домой. И ваше мнение меня не интересует. Я воспитываю его одна уже пять лет. Вы много детей воспитали?
Черты его лица посуровели.
— У меня нет детей.
Джулии захотелось ударить его.
— Я вовсе не обязана выслушивать ваши замечания. Мне сегодня пришлось пройти через настоящий ад, я беспокоилась за Сэма, я так спешила… Эти самолеты летают как черепахи!
Тэннер улыбнулся, и Джулия еще больше разозлилась.
— Мистер О’Нейл, я хочу только одного — скорее забрать Сэма домой.
— Вот завтра и заберете.
Джулия не сдержала тихого ругательства. По какому праву он отчитывает ее?
— А почему мы не можем вылететь сейчас? До этого вашего Мьюлшу далеко?
— Полтора часа лету, но на взлетной полосе нет огней. Самолеты летают только днем. Мы вылетим завтра в десять.
— В таком случае я еду на машине. Здесь же можно нанять машину?
Он опустил чемоданы к ее ногам и скрестил на груди руки.
— По-моему, вы не вполне понимаете, где находитесь, миссис Логан. Единственная автомобильная дорога в Мьюлшу сейчас под снегом, до апреля по ней не проехать. Попасть туда можно только самолетом. Идите в номер, отдохните, а завтра я встречу вас здесь, в вестибюле.
— Я хочу поговорить с моим сыном!
Он пристально посмотрел на нее, потом достал из кармана бумажник и протянул ей карточку.
— Номер Обители внизу.
Джулия выхватила ее у него из рук и прижала к груди, словно эта бумажка могла перенести ее ближе к Сэму. Она почувствовала, что вот-вот расплачется от злости и обиды, и торопливо отвернулась. Просто устала. Надо отдохнуть. Но сначала поговорить с Сэмом, удостовериться, что у него все в порядке.
Джулия вытерла набежавшую слезинку и повернулась к Тэннеру.
— Спасибо, — с трудом выдавила она.
Его лицо смягчилось, и в какой-то момент Джулия подумала, что он хочет извиниться. Но он молча развернулся и пошел к лифту. Джулия смотрела ему вслед, невольно любуясь его узкими бедрами и стройными ногами. Но вовремя одернула себя. Конечно, Тэннер О’Нейл довольно привлекательный мужчина, у него широкие плечи, и сильные руки, и невозможного цвета глаза, но, будь он даже секс-символом всей Аляски, он все равно останется самым невоспитанным, грубым, высокомерным и совершенно невыносимым человеком из всех, кого она встречала. Слава Богу, ей не придется долго общаться с ним! Завтра она заберет Сэма и вернется домой, и плевать ей на мнение какого-то грубияна.
— Кружку пива, пожалуйста.
Тэннер присел в самом конце стойки и открыл пакетик соленых орешков. Кинул в рот парочку и мысленно вернулся к недавнему разговору с Джулией.
После их телефонного разговора он ожидал увидеть издерганную женщину, ожесточенную разводом, ненавидящую мужчин вообще. И конечно, постарше.
Но когда она вошла в гостиницу, он сразу понял, что это — мать Сэма. Они были очень похожи, только ее черты мягче, женственнее: упрямая линия подбородка, высокие скулы, вздернутый нос и капризный рот.
Джулия Логан оказалась очень красивой и легкоранимой женщиной. Она не пыталась скрывать свои чувства. За те пять минут, что они беседовали, он заметил страх, гнев, неуверенность — и глубокую привязанность к сыну.
Он не видел, как она улыбается, но попытался представить это: мягкие светлые волосы развеваются по ветру, бледное лицо порозовело от мороза, а чудесные ореховые глаза сияют. Она улыбается так светло и радостно, что он и сам не может сдержать улыбки…
— Чем это ты так доволен?
Тэннер вздрогнул и обернулся. Сзади стоял Джо.
— Честно говоря, ты похож на влюбленного кота, такой же счастливый и одинокий. — Он огляделся вокруг. — Так что; она уже приехала?
Тэннер отхлебнул пива, поставил кружку на стойку и сказал:
— Да, примерно полчаса назад. Сейчас она своем номере.
Джо тоже заказал пива и открыл пакет орешков.
— Ну и как она? Хотя я и так знаю. Холодная, как хвост полярного медведя, и очень вредная.
Тэннер пожал плечами.
— Да нет, она нормальная. Беспокоится о своем ребенке, нервничает, впрочем, особой любезности я от нее и не ожидал.
— И какой у нас план? — спросил Джо.
— Отвезем ее в Мьюлшу завтра утром. — Тэннер помолчал. — Может, предложить ей задержаться у нас на пару дней?
Джо не поверил своим ушам.
— Чего?
— А ты не слышал? Сэму там хорошо. Пусть поживут пока. Хок обещал мальчику научить его ездить на снегоходе, а Верди мастерит для него меховую шапку.
— Знаешь что, лучше выкинь это из головы. Ты же знаешь легенду. Я не особо суеверен, но зачем самому напрашиваться?
— У нас же бывали женщины.
