ней хотел декан наш женится, так она ему отказала, взяла академ и ушла из универа!
В меня автоматную очередь выпускают. Прикрываю на мгновение веки. Дышу. Заставляю легкие работать. Под ребрами, ровно там, где свежий шрам от огнестрела, жжется.
— Где она?
— Прежде чем скажу обещайте, что выслушаете меня до конца!
— Выкладывай все. Живо. У меня терпение не бесконечное.
Прикрывает глаза, словно с духом собирается.
— Моя свадьба. Это я все подстроила. Я подставила Алину. Она ничего не знала и вообще всегда осуждала мое желание устроится в жизни. Все, что между вами было это не игра. Она честная и я знаю… что вы с ней спали.
— Переходи к сути.
— Она… она в родильном отделении…
— Родильном?! — мне словно кислоту по венам пускают, на мгновение шпарит так, что перед глазами темнеет, в груди что-то вспыхивает, но затем гаснет, когда Диана продолжает:
— Ребенок в очень тяжелом состоянии. Ему требуется хорошее лечение. В столице. А Алинка уехала в свой городок, там ничего нет, очередь огромная, пока до них дойдет ее сын уже получит инвалидность. У малыша ателектаз легких…
Отпускаю руку девчонки. Все внутренности разрывает. Незнакомый диагноз царапает слух, и я спрашиваю глухо:
— Что это… ателектаз?
Диана, трет локоть и отвечает тихо:
— У новорожденных часто бывает не полное раскрытие легких разной степени. Если вовремя подключить к системе, то процесс обратим, промедление грозит пороками развития, проблемами с сердцем…
Поднимаю руку.
— Довольно.
Диана сразу же прикусывает губы.
— Где они? Где мой сын?
— Она… в своем городке. Там только одна больница…
Смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Не ожидала, что я сразу же пойму, что Вишенка родила от меня?
Я с ней много раз сексом занимался за ночь, насытится не мог, правда сейчас вспоминаю, что не придал значение одному эпизоду. Посчитал, что сам порвал презерватив, когда менял на новый.
А тут получается…
Кровь моментально бурлит в венах. Все чувства перемешиваются, а девчонка передо мной бледнеет и делает шаг назад, отступает словно лютого зверя видит.
Что в принципе не далеко от истины.
— Я… отпустите меня…
Киваю в сторону двери и Диана бежит на высоких каблуках, спотыкается, ударяется о дверь и вылетает прочь.
Достаю телефон. Дожидаюсь ответа и выдаю четкую команду:
— Подготовить самолет.
— Время готовности?
— Немедленно.
77
Алина Вишневская
— Номер абонента либо отключен, либо находится вне действия сети, — слышу монотонный бубнеж в трубке и опускаю руку.
Приникаю лбом к стеклу, за которым мой малыш, маленькая крошка, которая отчаянно борется за свою жизнь, сыночек мой…
Прикусываю палец, чтобы не дать рыданиям вырваться наружу, столько слез сколько за последние дни пролила, я, наверное, за всю жизнь не выплакала.
Не могу себе места найти. Диана не отвечает на звонки. А я все набираю ее и набираю, но абонент вне доступа сети.
— Неужели обманула… — шепчу опухшими потрескавшимися искусанными губами, — как же так… что же делать…
Опять набираю.
— Диана… ответь… — шепчу, как спасительную мантру опять и опять, но в ответ неизменное:
— Абонент не доступен…
Опираюсь о маленькую стойку, с трудом меня ноги держат, слабость подкатывает, гемоглобин так и не поднимается. Но отчеты собственных анализов меня мало интересуют, не смотря на запрет Варвары Борисовны вставать с кровати, я все время прихожу сюда, стою и смотрю на сына, не могу оставить Владислава одного.
Маленький комочек, увитый многочисленными проводами, мое сердечко вырванное из груди. Пока он там. Пока он борется за свою жизнь, я перестаю существовать. Живу им. Дышу им. Не понимаю, как могла жить без него…
Несмотря ни на что, Влад стал моим маленьким счастьем и если вдруг кто-то спросил бы меня согласилась ли бы я вернуть все обратно и переиграть, я бы не смогла.
Стоило только прикоснуться к этой маленькой ручке, погладить пальчики, как сердце переполнилось любовью, и я словно себя обрела…
— Держись, сыночек, мы выкарабкаемся, мы обязательно справимся….
Прилипаю к месту и стою столько сколько могу, затем, когда чувствую, что силы на исходе, по стеночке плетусь обратно в палату, стоит войти, как телефон оживает и звонит, вижу долгожданное имя на дисплее и отвечаю сразу же.
— Диана…
Перебивает сразу же:
— Алин, послушай меня внимательно. Надеюсь, ты простишь однажды меня за все, за все, что я сделала… — голос подруги звучит глухо.
— Что? Ты о чем?
Моя бывшая сокурсница икает, и я слышу, как делает глоток, затем стук, словно бокал с силой грохает об стол, рядом гул, ощущение, что она в баре.
— Диана… Ты… ты что выпила? — выдыхаю удивленно.
— Послушай… ик… меня, подруга, — прерывает мой вопрос, перекрикивает кого-то, — я сделала это ради тебя и… ик… твоего малыша. Ты… ведь сказала, что… что… готова на все, чтобы спасти ребенка. Так что… ик… пойдешь же на… все?
— Да! — выпаливаю не задумываясь, — на все, Диан, на все! Я отплачу, верну все до копейки, все отдам, только помоги… — отвечаю рвано, сбивчиво, — мы дом продадим… потом… на это все время нужно…
— В — вишневская, не тараторь, п- просто обещай, что однажды ты снова назовешь меня подругой… знаешь… я ведь поняла, что только ты и была настоящей в моей жизни… Илью я люблю и он меня… но… богатство… статус… подружки из элиты… это ведь не все в жизни… важно, чтобы тебя понимали, а ты… ик… ты меня всегда понимала, говорила, что думаешь, осуждала и была честной. Тебя не купить и… дружбу твою тоже… ик…
— Диана, я же сказала, что все в прошлом.
— Нет. Алина. Ничего не в прошлом! — кричит почти, а я прикусываю губы, — я … я, короче, я сделала кое-что несколько часов назад… а потом выключила телефон… собиралась с духом, чтобы признаться тебе… Я… ик… поняла, как могу помочь тебе и твоему ребенку, но тебе не понравится то, что я сделала…
Ноги начинают слабеть, протягиваю руку, упираюсь ею в стену, чтобы не упасть, пальцы сводит, смутное сомнение цветет в груди.
— Что. Ты. Сделала, Диана? — спрашиваю неожиданно севшим голосом, выговариваю фразу с остановками, по частям.
— Я использовала единственный шанс спасти твоего сына. Только один человек обладает неограниченной властью и возможностями, никто против него не пойдет. И мой тесть и Илья… Ты понимаешь, чтобы было если бы он узнал, что моя семья в курсе и скрыла?! Ты пойми. Прокофьевы сделали меня частью своей семьи, и я… к черту! Алина! Ведь никто не дурак… ик… дважды два сложить все могут… ОН сделает все, чтобы спасти… ик…
Еще до того, как Диана завершит свою фразу я уже знаю, как она ее закончит:
—
