Может, чай, кофе? – услужливо предлагает она, не прекращая лучезарно мне улыбаться. А мне вдруг сбежать отсюда хочется пока не поздно. Я даже поддаюсь сумасшедшему порыву, дергаюсь, порываясь встать со стула, но зал начинают заполнять люди, и я сажусь на место. Прошу у секретарши принести мне просто воды, чувствую себя неуютно среди половины незнакомых мне людей. Кто-то узнает меня, здоровается, не скрывая своего удивления, но мне все равно, я жду ЕГО, понимая, что Андрей должен подойти с минуты на минуту. Пью воду мелкими глотками, пытаясь унять учащенное грохочущее сердцебиение.
Мне кажется, я схожу с ума, когда слышу его немного грубый голос. Все вокруг замирает, картинка плывет перед глазами, я слышу только его до боли желанный, ласкающий меня голос, и его приближающиеся тяжелые шаги. Он уже близко, слишком близко. Каждый его шаг, отдается внутри меня грохочущим эхом. Сначала идет уверенно, но замедляется, и в какой-то момент останавливается позади меня. Серьезные мужчины вокруг меня продолжают вести непринужденные беседы, совершенно не зная, какой ураган бушует внутри меня. А Андрей все стоит позади, не двигается, настолько близко, что мне кажется, я слышу его тяжелое дыхание. Я очень хочу обернуться и посмотреть на него. Я так долго его не видела. Слишком долго. Но не могу… не смею.
ГЛАВА 15 .
Андрей.
Бывают моменты, после которых ты понимаешь, что твоя жизнь уже никогда не станет прежней. Как бы ты не сопротивлялся, не спорил с самим собой, не убеждал себя в правильности своих решений, ты просто чувствуешь, что именно с этого момента все изменится.
Я еще не вижу ее, но уже чувствую, что Виктория здесь. Ощущаю по тонкому аромату ее цветочных духов. Я даже не могу определить, каких именно цветов, кажется, что тонкие нотки этого аромата сплетаются, а смешиваясь с запахом ее тела, создают неповторимую композицию.
Глубоко вдыхаю, поворачиваюсь в сторону зала заседания и вижу ЕЕ. Катя что-то мне говорит, и я даже ей отвечаю, только понять не могу, что. Все это становится сейчас так неважно. Потому что она здесь. Черт. А ведь я сам посылал ей приглашения, но надеялся, что она не придет. Я просто хотел показать ей, что работаю в открытую, да и как совладелице компании я просто обязан был слать ей эти чертовы приглашения, в надежде, что она не придет.
Виктория ничего не соображала в деле отца. Да и не надо ей было. Этот бизнес не терпит женского вмешательства. Женщина вообще не должна работать. Женщина создана для того, чтобы ждать мужчину дома, радовать его своей красотой и лаской, выполняя свое прямое предназначение. Любить и быть любимой. Она может заниматься всем, чем угодно, но только ради удовольствия, а не для работы.
Мне бы с невозмутимым видом пройти мимо нее и начать чертово совещание, но я просто застываю позади нее, не в силах пошевелиться. Руки горят от желания к ней прикоснуться, слегка, кончиком пальца провести по шее и вновь почувствовать ее нежную бархатистую кожу. Киска, ну что же ты со мной делаешь? Хочешь меня сломать своим появлением? И у тебя получается, Любимая. Я еще не вижу твои глаза, а уже весь утопаю в тебе, растворяясь в твоем запахе. И боюсь, что наше совещание летит к черту, потому что мне хочется разогнать всех и разложить тебя на этом столе, чтобы вновь тебя чувствовать, понять, что ты моя. И я только сейчас осознаю, насколько сильно я соскучился по тебе, Любимая. Да, Киска, я тебя люблю. Но я тот еще мудак… Я не буду кричать об этом на весь мир. Я хочу задушить эту любовь, потому что любовь – это зависимость, а я не привык от кого-то зависеть. Ты готова к тому, что я никогда не стану твоим?
Беру себя в руки, отхожу от Виктории. Позже. Все будет позже. Или не будет, если мне удастся себя перебороть.
Виктория
Вздрагиваю, когда он проходит мимо меня, слегка прикасаясь к моей шее пальцами. Прикосновение легкое, почти неощутимое, но кожа в этом месте горит огнем. Андрей здоровается с мужчинами, что-то говорит, а у меня нега по телу разливается от того, что вновь слышу его голос. Смотрю на него, и оторваться не могу. Какой же он неотразимый, внушительный, со своей неизменной аурой власти. Он ничего не делает, просто неформально общается, с легкой полуулыбкой на губах, а все люди вокруг него кажутся ничтожными, он всех их затмевает настолько, что я никого не вижу вокруг, только его. От одного понимания, что я нахожусь в одном помещении с этим мужчиной, меня накрывает эйфорией. Глупое сердце готово выскочить из груди, отбивая грудную клетку, заглушая гул голосов вокруг. Ведь он понял, что я здесь, но еще ни разу не посмотрел в мою сторону. Может это все зря…
Заставляю себя оторвать от него взгляд, отвернуться к большому окну и глубоко дышать, чтобы унять это дикое волнение. Все стихают, как только Андрей занимает свое место во главе большого стола. Он произносит вступительную, стандартную речь, заканчивая ее обращением ко мне.
– Хочу поприветствовать Викторию Станиславовну. Мы очень рады, что Вы присоединились к нам, и мы, наконец, собрались полным составом, – обращает свой взгляд на меня, и я начинаю в нем тонуть. Понимаю, что нужно что-то сказать, ответить, потому что все взгляды обращены ко мне, но не могу вымолвить ни слова. – Может, Вы хотите сказать свое вступительное слово? – предлагает мне Андрей, от чего я теряюсь еще больше и буквально взглядом умоляю его отвести от меня всеобщее внимание. – Думаю, нужно дать Виктории Станиславовне немного времени, чтобы вникнуть во все наши насущные вопросы, – слегка усмехается Андрей, расслабленно откидываясь на спинку большого кожаного кресла. – В конце этого года мы планируем выйти на европейский рынок, а это значит, что качество… – уверенно начинает Андрей, обращаясь ко всем. Говорит монотонно, обыденно, непринужденно, а я смотрю на него и понимаю, что лучшего руководителя просто не найти.
После его речи начинают говорить другие, обсуждая важные вопросы, передавая друг другу какие-то бумаги. А Андрей все это время смотрит мне в глаза. Смотрит, прожигая черным взглядом, продолжая говорить, отвечать на вопросы мимолетно рассматривая какие-то бумаги, и вновь возвращается ко мне. Я даже не замечаю, как проходит время, и собрание заканчивается. Он словно все это время держал меня под каким-то гипнозом. В плену своего темного, пронзительного взгляда. А я не могу понять, что этот взгляд значит.
– На этом наше собрание законченно, если никто не хочет ничего добавить, то все свободны, – заканчивает
