Мария едва заглянула в стеклянную дверь ресторана, сразу же увидела Майка с молодой блондинкой. Те уже собирались уходить. Майк обнимал свою пышную пассию, игриво щекотал губами шею. Девица осталась довольна и ответила кавалеру фривольными ласками.
Мария бросилась в уборную. Ее тошнило. Потом побежала к машине и уехала прочь. Слезы заливали лицо. Куда податься? Только не домой! Дом, которому отдано столько ее заботы и любви! Все ради Майка! Оказывается, теперь это всего-навсего место, куда он возвращался от других женщин.
Злости не было. Только стыд и сожаление. И еще уверенность в собственной вине. Он никогда не стал бы искать связи на стороне, рассуждала несчастная жена, если бы она удовлетворяла его в постели.
С этой точки зрения их брак оказался неудачным с самого начала. Майк и в любви был эгоистичен, думал только о своем удовольствии. Если Мария и испытывала какое-то возбуждение, то только случайно. Муж был груб, насилием добивался своего, мучил странными ласками, от которых оставались лишь синяки и убеждение, что она, видимо, не совсем нормальна, раз остальных женщин устраивает интимная жизнь, а ее нет. Майк обвинял ее в холодности. Она всячески стремилась сохранить остатки былой любви к нему. Думала, все еще образуется…
В ту ужасную ночь Мария очутилась на темной проселочной дороге. Из-за поворота на большой скорости выскочил автомобиль, и она, пытаясь избежать столкновения, угодила в кювет. Водитель встречной машины не остановился. С трудом выбралась из машины и долго ждала, пока проедет кто-нибудь, но дорога оставалась пустынной. Начался холодный дождь. Жакет остался в машине, пришлось вернуться, чтобы достать его. И тут при резком наклоне она почувствовала острую боль внизу живота.
Мария не представляла, где находится, но с мрачной решимостью шла по дороге, надеясь добраться до жилья и позвонить в гараж. Когда же все-таки добралась до телефонной будки, ей нужен был не гараж, а скорая помощь.
Майк так никогда и не узнал, что произошло на самом деле. К тому времени, как его отыскали на так называемой конференции, жена была в больнице, а машину с помятым крылом аварийная служба доставила домой.
Майк гневался на ее водительское неумение, но, надо сказать, искренне переживал потерю ребенка, что не мешало упрекать в случившемся жену. Мог бы этого и не говорить: та сама корила себя, пыталась загладить вину, заботясь о муже с еще большим вниманием. Даже в интимных отношениях Мария старалась пересилить себя и быть нежной, предупредительной.
Но муж начал все чаще отлучаться из дома. И так было до того дня, когда по вине пилота, его, значит, вине, самолет рухнул оземь. Майк погиб.
Мария искренне скорбела. Горестно переживая свое раннее вдовство, хотела хранить в памяти только лучшее, что знала о муже. Но он и оттуда, из небытия, давал почувствовать всю ложь своей жизни. Боже, что хранилось в письменном столе! Письма, дневники, фотографии. Из записок стало ясно, что свекровь была в курсе его делишек. Даже призывала к осторожности, мол, Мария узнает.
Своеобразный мазохизм юной вдовы состоял в том, что она не выбросила всю эту мерзость. «Наследство» придавало ей сил бороться за себя.
Горе умерло, оставив в сердце холод. Мария без всякого сожаления продала дом, купила в Лондоне небольшую квартирку и на оставшиеся деньги начала дело.
О, как гневно осуждала ее свекровь! Безутешной вдове не положено проявлять подобную самостоятельность мысли и действий. Надо оплакивать мужа и помнить его до самой смерти. Оплакивать? Ну уж нет. Помнить? Такого не забыть. И эта горестная память помогала победить былую беспомощность. Гнусные бумажки еще сослужат ей службу… Вот где-то на этих мыслях и настиг ее сон.
А на следующее утро Мария с трудом открыла глаза. Предстояла работа, и надо взять себя в руки. Придется провести на плантации день-другой. Собрала вещи, позавтракала, во время еды просматривая бумаги, выписывая счета.
Покончив с делами, Мария взяла чемоданчик и вышла в вестибюль. Оставив там вещи, она отправилась на поиски Белинды. Та оказалась в гостиной, разговаривала со своим поклонником Полем. Некстати значит. Но Белинда остановила ее.
– А, вот и Мария. Я уже готова.
– Куда вы едете? – поинтересовался Поль.
– На плантацию. Надо все подготовить к празднику.
Поль предложил отвезти их, но получил отказ.
Женщины сели в открытую спортивную машину. Поль с унылым видом крутился рядом, но Белинда сказала:
– До свидания, Поль. Надеюсь, мы еще увидимся. Когда-нибудь.
Они долго ехали молча. Вдруг Белинда нарушила молчание.
– Скажи, Мария, с тобой когда-нибудь такое случалось: сделаешь что-нибудь и тут же начинаешь об этом жалеть?
– Случалось, и не однажды. А что ты такого сделала?
– Да вот пригласила Поля погостить недельку. И что на меня нашло – ума не приложу. Может, боялась, что мне будет здесь одиноко. А потом, он так хотел, чтобы его пригласили, что мне было неудобно ему отказать.
Белинда взглянула на Марию и заметила:
– Ты всегда так уверена в себе. Я думала, что ты никогда не делаешь подобных ошибок.
Мария, подумав, сказала:
– Раньше делала, но не теперь. Я никому не позволю давить на меня и манипулировать мною. И никогда не делаю то, что считаю для себя невозможным.
Белинда удивленно подняла брови. Ее поразила неожиданная твердость в голосе попутчицы.
– Боже мой! Ты так изменилась!
– Я прошла специальные курсы для женщин. Там нас учили, как выработать уверенность в себе. Мне это очень помогло,
– Может быть, это как раз то, что и мне нужно?
– Ну, с Полем ты обошлась достаточно круто. После этого вряд ли он станет тебе досаждать.
– Надеюсь. Но ведь не со всяким мужчиной такие номера проходят, правда?
Мария молчала. Она думала о том, что у Белинды теперь совсем уж развязаны руки, никто не стоит между нею и Конрадом. Однако ее молчание было истолковано иначе, что и подтвердили последующие слова:
– Прости, Мария. Я допустила бестактность. Не при тебе заводить разговор о своих отношениях с мужчинами.
– Ерунда!
Белинда с интересом взглянула на нее.
– А сколько времени прошло с тех пор, как погиб твой муж?
– Почти три года.
– Тебе, должно быть, очень больно. Мария вновь промолчала, что и было воспринято как согласие с высказанным мнением. Поэтому последовало продолжение:
– Мне кажется, если муж и жена долго и счастливо жили в браке, непросто смириться с утратой. Ты, наверное, даже представить себе не можешь, что другой мужчина может занять место твоего мужа.
– О да.
Пожалуй, ирония не была замечена. Да, ни один мужчина не мог бы занять место Майка. Она, черт побери, никогда этого не допустит, потому что не доверяет мужчинам, и они ей не нужны. Она совершенно счастлива и удовлетворена положением дел.
