— Я беспокоился о ней. — Гарри смотрит на меня, и я делаю еще один шаг назад. — Ваша честь, — быстро добавляет он. — В этом нет никакой необходимости. Я не выдвигаю никаких обвинений. Она может вернуться домой.
Я сжимаю руки в кулаки и смотрю на Смита с молчаливой мольбой. Мгновение он изучает мое лицо, и я клянусь, выглядит еще более злым, чем я когда-либо видела его раньше. Не знаю, как такое возможно, но это так.
— Я вынес ей приговор, и он будет исполнен. Она совершила еще несколько мелких преступлений. — Облегчение переполняет меня, и хотя я могу освободиться от дяди только сегодня, я приму это.
— У нее даже не было адвоката. Я хочу посмотреть файлы, так как представляю ее интересы.
— Извини, она уже согласилась на сделку о признании вины, — небрежно говорит Смит, и гнев уже не такой сильный. Я вижу это по его движениям, когда он снимает свой пиджак.
— Она моя подопечная, и я должен за ней присматривать. — Лицо Гарри начинает краснеть, и он напоминает мне ребенка, готового закатить истерику. Он не привык, чтобы его так легко отвергали, но Смит даже не хочет слушать, что он говорит.
— Ты думаешь, я не просмотрел документы?
Смит бросает на дядю красноречивый взгляд, но Гарри явно не понимает, потому что продолжает говорить:
— Но…
— Довольно! В любой момент судья имеет право изменить завещание в зависимости от обстоятельств. Обстоятельства изменились. Ты подвел ее как опекун. А теперь убирайся из моего кабинета. — Гарри на мгновение застывает в полном шоке. — Сейчас же!
От его тона по моей коже пробегают мурашки. На этот раз Гарри понимает и бросает на меня последний взгляд. По блеску его глаз я могу сказать, что это еще не конец. Но я ничего не говорю, когда он в раздражении покидает кабинет Смита.
Когда дверь захлопывается, Смит подходит и поворачивает замок. Я смотрю на него и вижу, что он изучает меня. Прежде чем осознаю, что делаю, я бросаюсь к нему, и он с легкостью ловит меня.
— Спасибо, — бормочу я ему в шею, когда он обнимает меня своими большими руками.
Я вдыхаю его мрачный аромат, когда он прижимает меня к себе. Объятия такие крепкие, что мне кажется, он никогда меня не отпустит. Когда я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, его взгляд напряжен. Глаза такие же, как когда он схватил меня в душе. Не могу поверить, что это было только вчера.
Возможно, он и не бросил меня обратно волкам, но вместо этого заявил свои права.
Глава 5
Смит
Я медленно опускаю ее и позволяю почувствовать мой член. То как она прыгнула ко мне в объятья, было чертовски невинно. Разве она не знает, что я легко могу прижать ее к полу и взять то, что хочу? У этой девушки нет чувства самосохранения.
— Не за что. — Я делаю шаг назад и подхожу к своему столу. Мне нужно держаться от нее подальше, потому что не могу себя контролировать.
Прошлая ночь была адом на земле. Никогда в жизни мне не бросали такого вызова. Это не я. Не тот, кто я есть. Я не из тех, кто охотится на молоденькую девочку и для собственного сексуального удовлетворения обходит систему, которую поклялся защищать. Вчера вечером я пытался убедить себя, что произошедшее в моем кабинете было ошибкой, и это никогда не повторится. Но каждый раз, когда закрывал глаза, я мог думать только о том, как трахнуть эту маленькую щелку, которой она дразнила меня. Проклятая Нора Вон и ее гладкая кожа на совершенном, зрелом теле.
Я перекладываю какие-то бумаги и притворяюсь, что читаю их, когда все, что я хочу сделать, это пробить кулаком стену, чтобы не трахнуть ее прямо на моем столе. Могу поспорить, что она, черт возьми, забеременеет в первый же раз, как я вставлю в нее свой член, и от мысли о незащищенном сексе с ее юной киской мой член оставляет на костюме мокрое пятно. Он не перестает истекать спермой с тех пор, как я почувствовал ее вкус во рту.
— Что ты хочешь, чтобы я убрала? — спрашивает она, раскачиваясь на носочках.
Я вижу ее соски сквозь белую хлопковую рубашку и понимаю, что на ней нет лифчика, и то, что я хотел бы, чтобы она очистила прямо сейчас, — мои яйца.
— На столе позади тебя лежат кое-какие папки. Расставь их в алфавитном порядке в нижнем шкафу.
Я не нуждаюсь в этом, но должен был что-то сегодня придумать, чтобы она могла остаться здесь со мной. Я вытащил файлы этим утром и перепутал, чтобы ей часами пришлось разбирать их.
— Конечно, — говорит она и разворачивается.
Я наблюдаю за ее задницей, как за церемонией открытия Олимпийских игр, и все, что хочу сделать — получить золотую медаль по охоте за ее совершеннолетней щелкой.
Прежде чем осознаю, что делаю, я уже провожу рукой по своему паху, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. Она этого не знает, но вчера вечером я пробрался к ней в комнату, чтобы наблюдать за ней. Я был полностью обнажен, мой член был смазан и блестел, как Полярная звезда, когда я стоял рядом с ее кроватью и дрочил. Она была в моем доме, так что вполне могла быть моей собственностью. По крайней мере, так я себе говорил.
Кто-то может спросить, как я спал ночью, но я глаз не мог сомкнуть, так что пошли они.
Я смотрю, как она подходит к папкам и берет стопку. Затем, как я и предполагал, она встает на четвереньки перед шкафом и начинает приводить бумаги в порядок.
— Спусти джинсы, — говорю я сквозь стиснутые зубы, сердито дергая себя за ремень.
Она оглядывается через плечо, и ее глаза округляются, когда она смотрит на меня, но потом просто облизывает губы.
— Сейчас же! — рявкаю я и смотрю, как она садится и делает то, что я прошу.
Я обхожу стол, чтобы подойти к ней поближе. Расстегиваю брюки и вытаскиваю член, пока она медленно спускает джинсы вниз по бедрам. На ней стринги, и я издаю гортанный стон, когда все мое тело напрягается.
— Их купил тебе дядя? — спрашиваю я, когда она наклоняется вперед, упираясь руками в пол и задирая задницу вверх.
— Да, — тихо говорит она, но я слышу ее слова.
— Держу пари, он надеялся, что именно он увидит тебя в них, а не я. Вот почему он был так чертовски зол. Он ревнует, потому что знает, что у меня есть то, что он хочет.
Она оглядывается на меня через плечо и смотрит, как я протягиваю руку и плюю на нее, прежде чем скользнуть по своему члену. Я видел ревность на лице ее дяди. Он хотел ее, но я никогда не позволю ему заполучить Нору.
— Отодвинь трусики в сторону. Я хочу посмотреть, такая ли эта задняя дырочка розовая, как и твои губы. — Я жду, когда она заведет руку за спину и медленно отодвинет ткань в сторону. — Да, черт возьми, — говорю я, крепко сжимая свой член, надеясь успокоиться. Я не хочу, чтобы все закончилось так же быстро, как в последний раз, когда я смотрел на нее. — Ты когда-нибудь экспериментировала?
— Н-нет, — бормочет она, покачивая попкой. Она чертовски мокрая, и я могу видеть это отсюда.
— Встань и сними джинсы и трусики, — говорю я, и она делает это. Она обнажена ниже пояса, но этого все равно недостаточно. — Сними рубашку, — рявкаю я, и маленькими пальчиками она касается края, поднимает и снимает с себя. — В следующий раз, когда пойдешь в школу, надень гребаный лифчик. И если из белья у тебя есть только трусики, в которых твой дядя хочет тебя трахнуть, тогда я куплю тебе новые.
Ее взгляд прикован к моей руке, которой я дрочу, Нора приоткрывает рот и облизывает губы.
— Ложись на пол, — приказываю я и жду, пока она сделает это, прежде чем дать ей дальнейшие указания. — Подтяни колени к груди.
Я подхожу к ней и ставлю ноги прямо рядом с ее задницей. Она прямо подо мной, когда я дрочу, и это именно то положение, в котором она была бы, если бы я трахал ее.
— Твой дядя дал тебе таблетки?
— Нет. — Она сглатывает и качает головой. — Он сказал, что они мне не нужны.
Я не могу сдержать ухмылку, которая появляется на моем лице.
— Этот грязный ублюдок хотел, чтобы его собственная племянница забеременела. — Я замедляюсь, когда чувствую, что приближаюсь к оргазму. Я еще не готов кончать. — Блядь, девочка, у тебя между ног нечто особенное. Может, мне стоит попробовать еще раз.
