— Что я делаю здесь? Ох, нет! Что ты делаешь здесь?!
— М-мой отец попросил меня пожить здесь и присмотреть за домом. Они с Пат уехали на лето на Западное побережье.
Дуглас прищурился.
— Правда? Да будет тебе известно, мать пригласила меня сюда за тем же самым.
Эти глаза, которыми когда-то она так восхищалась, были такими же синими и блестящими. Но что-то во взгляде изменилось. Он стал холодным, циничным…
— Но это правда! — Не думает ли он, в самом деле, что она ворвалась сюда без приглашения.
— Этого не может быть, черт возьми! — Он сдернул рубашку со спинки стула и быстро надел ее. — Ни Бил, ни Пат не настолько бессердечны, чтобы пригласить одновременно нас обоих. Значит, один из нас лжет. — Он принялся застегивать рубашку, но пальцы так дрожали, что в конце концов пришлось прекратить это занятие.
— Я, во всяком случае, сказала правду, — парировала она. Не ему называть кого-либо бессердечным. Можно подумать, что он святой, и ему чуждо двурушничество.
Последовала неловкая пауза. Флоренс наконец увидела его целиком: широкие плечи, сильные стройные ноги. За эти годы он стал как-то плотнее, но исключительно за счет мышц. И еще красивее, если только это возможно. Каштановые волосы остались такими же густыми, как шесть лет назад. Но в том Дугласе было что-то мальчишеское, теперь оно исчезло.
— Так что? — поторопила она с ответом.
— Что «что», Флоренс? — прорычал он.
— Что мы теперь будем делать? — Она попыталась гордо поднять голову.
— Ты хочешь сказать, что возникла небольшая проблема?
— Да, и я предлагаю тебе уехать.
Дуглас провел рукой по волосам и презрительно рассмеялся.
— Ни за что на свете! Уедешь ты!
— И не подумаю. Меня пригласил сюда отец, я в пути с самого утра и ужасно устала. — Вдруг она запнулась от неожиданной мысли и посмотрела по сторонам. — А где Долли?
Дуглас нахмурился.
— Что?
— Я спрашиваю, где Долли? Видимо, скоро появится твоя жена и тоже станет выкидывать меня. — Она отбросила назад длинные золотистые волосы, делая вид, что его ледяной взгляд совершенно ее не волнует.
— Ты серьезно? — спросил он тихо.
— Серьезно? О чем? — спросила она, смутившись.
— О Долли. Или просто притворяешься, что не знаешь?
— Не знаю? О чем?
— О том, что мы развелись. — Он смотрел откровенно насмешливо.
Флоренс побледнела.
— Развелись?
Дуглас смерил ее язвительным холодным взглядом и принялся аплодировать: медленно и громко.
— Браво, Флоренс! Великолепно сыграно.
Она страшно разозлилась. Это невыносимо. Как она могла любить такого человека?
— О чем ты? Я действительно впервые слышу о твоем разводе. — И добавила неуверенно: — И когда это произошло?
Он раздраженно посмотрел в потолок.
— Флоренс, мне совершенно не хочется говорить об этом. Все это… Ты появилась здесь так неожиданно… Черт побери!
Он прошел к двери, старательно обойдя ее, и вышел в холл. Через секунду она услышала, как он остановился.
— Флоренс!
— Что? — воскликнула она, выбегая следом за ним.
Дуглас стоял возле ее комнаты. Из-за приоткрытой двери на него глядели большие заплаканные голубые глаза.
Она пробежала через холл и опустилась на колени возле сына. Тот судорожно обхватил ее за шею и уткнулся лицом в длинные волосы. Взбешенная, она посмотрела на Дугласа как львица, детеныша которой обидели.
— Видишь, что ты наделал?!
— Кто? Я? Я… Я же не знал.
— Ох, уходи. Оставь нас в покое. — Она баюкала и целовала Криса, успокаивая.
— Это твой сын? — Голос стал совершенно бесцветным, глаза потемнели. Было трудно понять, о чем он сейчас думает.
Флоренс кивнула и высвободилась из объятий Криса.
— Все хорошо, маленький. Не надо плакать.
Но ребенок снова прильнул к ней и прошептал в самое ухо:
— Ты же поссорилась с ним, ма. Прогони его.
Дуглас плотно сжал губы и провел рукой по волосам.
— Скажи ребенку, что я не хотел тебя обидеть. — Он мельком взглянул вниз.
— Ребенка зовут Крис, и ты сам можешь сказать ему все, что хочешь, — прошипела Флоренс, еще сильнее прижимая к себе сына.
Дуглас опустился на пол, медленно и неохотно. Прищурившись, взглянул на Криса, и Флоренс поняла, что ему никогда не было знакомо радостное родительское чувство. И еще она подумала, что Крису сейчас столько же лет, сколько могло быть и его с Долли ребенку.
— Не бойся, — начал он. — Меня зовут Дуглас. Я… Я твой дядя или что-то вроде этого.
Крис поднял голову с плеча Флоренс.
— Мой дядя? Мама никогда не рассказывала о тебе!
Дуглас перевел взгляд на свои руки и невесело улыбнулся.
— Я так и думал. Но ты ведь знаешь Патрицию, тетю, на которой женился твой дедушка?
Крис осторожно кивнул.
— Так вот она — моя мама.
— А! — Крис выпрямился. — Мне понравились дедушка и Пат. Мы ездили с ними смотреть Вашингтон.
— Да… Так вот я — сын Пат, — повторил Дуглас.
В глазах Криса зажегся огонек. Он начинал что-то понимать.
— Ты тоже живешь здесь? — спросил он и вытер рукой нос.
— Да, по крайней мере, этим летом. — Дуглас быстро взглянул на Флоренс. Отважится ли она опровергнуть? Она смогла ответить ему лишь откровенно презрительным взглядом.
Крис задумчиво кивнул. Затем, к удивлению Флоренс, одобрительно улыбнулся.
— А когда здесь ужин? — спросил он со свойственной ему непосредственностью. — Я умираю от голода. На пароме я хотел съесть булочку с сосиской, но ее утащила чайка.
Дуглас резко поднялся. Мальчик явно начал раздражать его.
— Не приставай к Дугласу с ужином, Крис. Пока ты будешь умываться, я приготовлю что-нибудь поесть.
Ребенок неуверенно переводил взгляд с одного взрослого на другого.
— Это вовсе не обязательно, Фло. На кухне есть еда.
Но Флоренс отвела взгляд, словно было противно смотреть на него.
— Я лучше умру с голода.
— Как будет угодно, — Голос снова стал надменным. — Хотя, наверное, надо бы сначала узнать мнение мальчика на этот счет. — Он повернулся, собираясь уйти. — Но ты из тех, кто думает только о себе. Было бы наивно полагать, что ты изменилась. — Он вернулся в свою комнату и захлопнул дверь.
Флоренс смотрела на закрытую дверь, пытаясь разобраться в охвативших ее чувствах. Боже мой, о чем он говорит?
Она отвела сына в ванную и умыла его.
— Теперь отправляйся в спальню и переодень футболку. Мне тоже нужно переодеться. А потом пойдем в ресторан, хорошо?
Крис кивнул и побрел в комнату, устало спотыкаясь.
Флоренс, оставшись одна, посмотрела в зеркало. Щеки горели, глаза казались безумными, тошнило. Она боялась потерять сознание. Называется, приехала отдыхать! Надеялась успокоиться и подумать о своей жизни.
