Где-то в глубине души я надеялась, что он все-таки не сдастся. Но не судьба.
Возвращаюсь в зал, достаю ноутбук. Пора поработать, раз других крупных дел у меня на сегодня не предвидится.
Погружаюсь в изучение планов, проверку цифр и чертежей.
Пальцы порхают по клавиатуре, наполняя комнату тихим щелканьем.
Неожиданно ощущаю легкое дуновение воздуха за моей спиной. И тяжелые руки опускаются мне на плечи.
Вздрагиваю.
— Расслабься, — шепчет мне хриплый низкий голос, обдавая мое ухо горячим воздухом.
Влажные пряди шевелятся, вдоль позвоночника пробегает холодок.
Большие ладони настойчиво и нежно проходятся по моим плечам, едва сжимая их.
Гулко сглатываю, стараясь понять, что происходит.
Его большие пальцы скользят по моей шее, отчего кожа тут же вспыхивает. Еще раз вздрагиваю. Миллион электрических разрядов пробивают меня насквозь.
Внутри все сжимается от предвкушения чего-то большего. Его горячее дыхание на моей коже, крепкие руки на моих плечах, его терпкий волнующий аромат…
Что-то горячее разливается в груди, скользит по венам, скручивается в животе. Промежность отдается спазмом. И я тут же ощущаю, как мокнет между ног.
Вскакиваю и разворачиваюсь.
Прямо передо мной стоит Гоген. Безупречный синий костюм, белоснежная рубашка и начищенные до блеска ботинки.
Он спокоен. Его темные глаза лукаво блестят и проходятся по мне. Он скользит вниз от небрежно завязанных на затылке волос. Проходится по самому краю махрового халата, отчего я вздрагиваю. Соскальзывает на мои ноги.
— Что ты здесь делаешь? — тяжело дышу.
— Пришел за тобой, — он соблазнительно улыбается.
Потираю глаза.
— Черт! Как ты оказался в моем зале?
— Ты не открывала, — он пожимает плечами, словно это самое обыкновенное дело.
— Конечно! Но это не объясняет того, что ты стоишь здесь! Ты же не из воздуха появился и не в окно влез…
Осекаюсь, заметив его самодовольную усмешку и странный блеск в темных глазах.
— Ты зашел через окно?
— Да, — он улыбается шире и делает шаг ко мне. — Поднялся по пожарной лестнице.
— Пожарной лестнице? — я бросаюсь к окну и выглядываю наружу.
Пожарная лестница проходит совсем рядом с балконом, но он застеклен и закрыт. Дальше идет окно в кухню, оно распахнуто настежь.
— Ты залез через окно? — глупо хлопаю глазами.
— Это не имеет значения.
— Что?
— Я пригласил тебя на ужин, — он делает шаг ко мне.
— Я никуда с тобой не пойду.
— Марина, — он говорит тише. — Я хочу провести этот вечер с тобой. Или мы проведем его в ресторане, или… — он делает паузу и впивается в меня темным взглядом, — …или мы проведем его у тебя. Выбирай.
Глава 10
— Да ты сумасшедший! — кровь стучит в висках. — Я никуда с тобой не пойду.
— Уверена? — он делает еще один шаг ко мне. А я отступаю.
— Вполне, — вскидываю подбородок и заглядываю в его карие глаза.
По моему расчету он должен отступить. Но…
Обольстительная улыбка касается его губ и теряется в густой бороде. В темных глазах зажигаются опасные искры.
Он стремительно сокращает расстояние между нами, обхватывает мои плечи огромными руками. Лишь одну секунду он смотрим мне прямо в глаза, заставляя задрать голову.
А потом подхватывает меня и закидывает себе на плечо.
Опять? Опять! Да что же это такое?
— Отпусти! Ты сдурел? Отпусти, я сказала!
— Нет. У нас другие планы на вечер.
Как и вчера мои удары по его широкой спине не дают результатов. Молочу кулаками, дергаю ногами, но в ответ получаю лишь увесистую ладонь на пятую точку.
Замираю, вспоминая, что под махровым халатиком у меня ничего нет. Абсолютное ничего.
— Куда ты меня тащишь?
— На ужин, — отвечает он, как ни в чем не бывало.
— Я не хочу с тобой ужинать!
— Значит, будешь смотреть, как ужинаю я, — он перехватывает меня удобнее. Теперь две его тяжелые горячие ладони покоятся на моих ягодицах.
Напрягаюсь. В тесном пространстве лифта ощущаю всю его мощь и власть надо мной. Мелодичный звонок. Двери лифта разъезжаются в стороны.
— Добрый вечер, господа. Отличная погода, не правда ли? — слышу веселый и предельно вежливый голос Аффарова. С кем он говорит?
Приподнимаюсь на его плече. И тут же жалею об этом.
Мы не спустились вниз, в холл. Мы поднялись на террасу на самой крыше моего дома. Мои соседи, как сговорившись, решили выйти прогуляться и перекусить в ресторане под открытым небом.
— Марина Леонидовна? — отмирает хостес. — Все хорошо?
— Нет!
— Нет — нет! Не беспокойте, — перебивает меня Гоген. — Все по плану.
И еще раз перехватив меня и заставив рухнуть ему на плечо, эта горилла вместе со мной бодро шагает в уединенный угол в самом конце террасы.
Очень осторожно, словно фарфоровую он опускает меня на деревянный пол.
Его горящий взгляд пробегается по моему лицу и опускается ниже. Густая темна бровь поднимается вверх в немом вопросе или удивлении. Опускаю взгляд и вспыхиваю.
Алая краска заливает лицо и шею.
Ворот халата распахнулся, открывая довольно интересный вид на соблазнительную ложбинку между моих грудей. Быстро стягиваю края халата.
Он правильно понимает мое движение и что скрывается за ним. Карие глаза загораются еще ярче в мягкой полутьме надвигающихся сумерек.
Переступаю босыми ногами по деревянному настилу.
— Хочешь переодеться? — его голос хрипит. Он кивает в сторону выхода.
— Нет, спасибо, — присаживаюсь и откидываюсь на спинку плетеного кресла, зябко передергивая плечами.
— Ваше вино, — неожиданно появляется официант с бокалами и открытой бутылкой.
— О, нет, нет, — протестую я, едва темно-рубиновый напиток касается дна моего бокала.
— В чем дело? — Гоген удивленно вскидывает брови. Я чувствую, что именно он собирает спросить.
Нет, дорогой мой, не дождешься! Я пью! И еще как. Временами. По поводу. И сегодня, видимо, именно такой день!
— Ненавижу красное вино, — приторно улыбаюсь официанту и дую губки, игнорируя своего визави.
Молоденький парень вспыхивает алым цветом, приклеившись взглядом к моему декольте.
Краем глаза замечаю, как огромные ладони Гогена собираются в не менее огромные кулаки.
— Принесите нам белого сухого…
Морщу носик и Аффаров запинается. Ага.
— Полусладкого? — он уже не утверждает, спрашивает.
Как легко, оказывается, добиться неуверенности от уверенного в себе мужчины. Делаю неопределенный жест рукой и отворачиваюсь, делая вид, что увлечена окружающей обстановкой. Мои губы расползаются в плохо скрываемой улыбке.
— Знаете что? — мягко звучит его голос. — Принесите по бутылке всего вина, что у вас есть, кроме красно, естественно.
Я давлюсь улыбкой. Он что сейчас попросил?
Надо отдать должное официанту. Он сделал вид, что это вполне обычный заказ.
Смотрю на Гогена. Долго, проницательно. Интересно, он в курсе, что ресторан на крыше моего дома не просто забегаловка? И счет ему влетит в копеечку, а может быть и не в одну?
Через пять минут практически весь наш столик заставлен самыми разнообразными бутылками. Яркие и не очень этикетки, высокие и узкие, низкие и пузатые бутылки. Вино от насыщенно-желтого цвета до прозрачного разливается по бокалам.
— С какого начнем? — спрашивает Аффаров.
— А розового нет? — изображаю глупую улыбку и смотрю прямо ему в глаза. Может, мне повезет и его ударит инсульт от злости?
Но нет. Карие глаза зажигаются азартом, а пухлые губы снова складываются в недобрую многообещающую улыбку.
— Розового? — низкий голос с хрипотцой проходится по моим нервам. Есть что-то такое в его интонации, словно он спрашивает совсем не о вине.
— Нет, — отвечаю слишком быстро. — Нет, не хочу. Белое подойдет.
Хватаю ближний бокал и быстро осушаю его. Мужчина напротив подхватывает свой и долго крутит его в руке, заставляя вино омывать стенки.
