– Верно. Но когда это произойдет?
Повисла очередная пауза. Затем Бетти тревожно произнесла:
– К чему ты клонишь?
– Кажется, я знаю, – сказала Уна.
Ральф повернулся к ней.
– Ну да, все дело в периоде ожидания.
Бетти переводила взгляд с одного на другого.
– Ожидания – чего?
– Вступления в права владения наследством, – сказал Ральф. – Насколько мне известно, кроме тебя и Уны, других наследников у Кэтлин нет. Однако вы не сможете сразу оформить документы на владение домом, так как закон требует выждать определенный период – вдруг все-таки объявится еще какой-нибудь претендент.
– Не объявится, – качнула Бетти головой.
С губ Уны слетел вздох.
– Тем не менее ждать все равно придется. Сначала – пока завершится обусловленный законом период, потом – пока отыщется покупатель…
– Он уже есть.
Уна и Ральф взглянули на Бетти.
– Что ты хочешь этим сказать?
Она пожала плечами.
– Только то, что есть человек, который готов купить наш дом хоть завтра.
– В самом деле? – удивленно протянула Уна. – Впервые слышу о подобном предложении.
Бетти усмехнулась.
– Зато мне говорилось об этом неоднократно.
– Лучше скажи, кто этот человек? – нетерпеливо вклинился в разговор сестер Ральф.
– Мистер Роджерс.
– Вот как? – вскинула Уна бровь. – Надо же, мистер Роджерс, оказывается, положил глаз на наш дом!
Бетти кивнула.
– И, похоже, уже давно.
– Гм, никогда бы не подумала, что мистер Роджерс…
– Да кто он такой, этот мистер Роджерс, скажет кто-нибудь, в конце концов? – воскликнул Ральф.
– Наш сосед, – пояснила Бетти. – Прежде чем сообщить мне о желании приобрести наш дом, он долго извинялся за несвоевременность подобного разговора, но все-таки сказал, что хотел.
Уна покачала головой.
– Зачем ему второй участок? Ведь он уже не молодой человек.
Вновь двинув плечом, Бетти сказала:
– Не знаю. Сам мистер Роджерс говорит, что давно мечтал построить большую теплицу, но у него не хватает для этого собственной земли.
– Значит, неоднократно заводил беседу о покупке? – задумчиво произнес Ральф.
– Раза три как минимум.
– Что ж, некоторым образом это облегчает задачу. Хотя все еще остается угроза того, что, пока вы обе вступите в права владения наследством, больничная администрация все же успеет передать дело в суд и на дом будет наложен арест.
– Что это значит? – нахмурилась Бетти.
– Вы лишитесь возможности производить с ним какие-либо операции. Иными словами, не сможете его продать.
– А потом дом пустят с молотка, – мрачно констатировала Уна.
Ральф развел руками.
– Ничего не поделаешь, обычная практика. Имущество продают, с вырученной суммы выплачивают долги, а остаток возвращают хозяину.
Внимательно выслушав Ральфа, Бетти спросила:
– В таком случае какая разница, кто продаст дом, мы или судебные исполнители?
– На первый взгляд никакой, – ответил он. – Но мы, как заинтересованная сторона, можем провести подобную сделку с большей для себя выгодой. А если учесть, что покупатель уже есть, то и быстрее.
Бетти кивнула.
– Думаю, мистер Роджерс обрадуется, если я скажу ему, что наш дом продается.
– Да-да… – с несколько отстраненным видом отозвался Ральф. – Неплохо бы побеседовать с представителями больничной администрации. Если они согласятся подождать, мы уладим дело полюбовно.
– Для этого придется съездить в Такому, – заметила Уна.
– Разумеется. Без этого не обойтись. По телефону подобные проблемы не решаются.
– Но мне некогда, к тому же я не могу оставить детей без присмотра. А Бетти еще слишком молода, чтобы самостоятельно вести подобные переговоры.
– О, дорогая! – воскликнул Ральф. – У меня и в мыслях не было взваливать эту проблему на твои плечи. И Бетти тоже не подходит для такого дела. Я сам съезжу в Такому.
Она пропустила момент, когда ее правый каблук поехал вперед на утоптанном снегу, почувствовала лишь, что мир вдруг словно утратил устойчивость, потом что-то ощутимо ударило ее по копчику и почти одновременно с этим щелкнули зубы – счастье, что язык в этот момент находился не между них.
– Уф! – вырвалось у Бетти.
В следующий момент она поняла, что земная твердь уже вернула привычные свойства, мало того – оказалась очень близко, прямо под ней самой. И только тогда Бетти сообразила, что попросту поскользнулась, шлепнулась и сейчас сидит на тропинке.
На первый взгляд ничего особенного как будто не произошло, однако этот маленький инцидент живо напомнил Бетти состояние, в котором она пребывала после продажи родного дома и переезда хоть и к близким людям, но в чужую обстановку.
Первое время Бетти точно так же ошалело вертела головой, пытаясь разобраться, что к чему. С ее точки зрения, слишком быстро все произошло. Вот она живет в знакомой с младенчества деревне Хаммерли, в родном доме, оканчивает школу, ухаживает за больной матерью, а потом вдруг раз – и все будто перевернулось с ног на голову. Прежнее исчезло, словно его и не существовало, а возникшая невесть откуда новизна вселяла в душу страх… ну, или опаску, что тоже было не особенно приятно.
Ощущение неуверенности, которое Бетти тогда испытывала, преследовало ее очень долго. И даже сейчас еще не умолкли его отголоски. Она потому так детально вспоминала историю продажи родного дома и переселения в Форт-Вейл, что она въелась в ее память всеми мельчайшими нюансами…
Пробравшийся сквозь джинсы холод подсказал Бетти, что рассиживаться на тропинке не стоит. Поднимаясь, она уперлась пятерней в снег, однако тут же непроизвольно отдернула руку.
– Ой! Тьфу ты… – Бетти тряхнула кистью, избавляясь от остатков мокрого снега, затем возобновила попытку, на этот раз стараясь подняться без помощи рук – снова совать их во влажный, но тем не менее обжигающий стужей сугроб не хотелось.
К сожалению, намерение Бетти таковым и осталось: как выяснилось, встать с помощью одних только мышц ног и брюшного пресса не так-то просто. Лишь чуточку приподнявшись, она тут же плюхнулась на прежнее место – которое, надо сказать, отнюдь не потеплело за время пребывания на нем Бетти.
Если бы я сидела не на тропинке, а в сугробе, то мои джинсы наверняка бы уже промокли, мельком подумала Бетти. Делать нечего, придется упереться руками. Эх, надо было захватить перчатки!
– Ну-ка дай руку! – вдруг послышался рядом молодой, но окрашенный приятной хрипотцой мужской голос.
Бетти подняла голову.
