Не могу остановиться. Не хочу…
Однако сделать самостоятельный выбор мне не позволяет эта наглая соблазнительница. Аня с невозмутимым видом отстраняется от меня. Поднимается на ноги.
— Телефон, Глеб Виталич, — невинно хлопая глазками, говорит новоявленная искусительница, вытирая раскрасневшиеся губы.
Сука… Смотрю на нее не в силах поверить, что это тот же человек, который пару месяцев назад вторгся в мой дом. Этот задорный огонек в ее глазах и несмелая, но какая-то лукавая улыбочка на четко очерченных губах. Где же невинная беспомощная овечка? Она знает, что мне понравилось. Как знает и то, что я предпочел бы продолжить. Настолько выучила меня на ощупь, что теперь хватает одного взгляда, чтобы разгадать мои чувства.
Ощущение, будто она реально поиздеваться надо мной решила. Или действительно соблазнить пытается? И у нее неплохо выходит. Но какой в этом толк, если все наши отношения — фарс?
Мысли прерывает вновь повторяющаяся мелодия звонка. Поправляя брюки, тянусь к дивану, на который бросил телефон. Аня не отходит, и это мешает сконцентрироваться. Однако и сам я не стану капитулировать. Отвечаю на звонок, не отводя от девушки взгляд.
— Глеб, ты с ума сошел?! — вопит в трубке голос сестры. — Ты реально собрался жениться на этой крысе?!
Аня совершенно точно слышит. Думал, увижу на ее лице нечто вроде неприязни из-за такого определения «подруги», однако… Вместо этого в ее глазах загорается какая-то ясность. Будто она понимает нечто, доступное только ей.
Хочу знать.
Но в ухо продолжает изливаться сестра, напоминая мне обо всех нежелательных последствиях. А Анюта тем временем прячет взгляд.
— Совсем больной?! Или мозги после комы сварились к чертям?! Зачем тебе это?! Мало она тебя развела? Решил еще раз удачу попытать с этим лохотроном?!
И это она еще не знает, что Аня беременна. Я строго-настрого запретил Вите и Валере об этом распространяться.
Неосознанно поднимаю руку и прихватываю острый подбородок, вынуждая девочку поднять на меня взгляд.
— Она ведь теперь еще и бабок с тебя поимеет! Ты только подумай! Все официально! Захочет развестись и…
— У нас брачный договор, — прерываю я Ларису, мазнув пальцем по припухшим губкам. — Так что тут вариант «поиметь» достается только мне.
Аня облизывает губы, нарочно задевая мой палец. По телу прокатывается волна вожделения.
— Да она ведь дрянь последняя, Глеб! — не унимается сестра, растеряв все аргументы и оценив мой непоколебимый тон.
— Знаю, — хриплю в ответ, не в силах оторвать взгляд от смыкающихся на моем пальце губ.
Но как же я эту дрянь хочу…
— Лар, ты бы организовала мне вечеринку в честь остепенения. А со своей дрянью я как-нибудь сам разберусь.
Аня лукаво улыбается, глядя мне прямо в глаза, и игриво прикусывает мой палец зубками.
В голове не укладывается… Слишком непосредственная. И взгляд слишком открытый. Для шпионки. Мерещится, будто она действительно рада быть рядом со мной. Вьется, как кошка. И это желание… ЕЕ желание, что, похоже, сродни моему. Я его всем телом ощущаю. В воздухе буквально фонит ее феромонами.
Она так натурально хочет меня… Разве реакцию тела возможно подделать? Ладно слова. Все лгут. Ладно эмоции. Немало искусных актеров на своем веку повидал, чтобы вестись. Но почему-то именно отклик ее тела сеет во мне зерно сомнения. Не могу так просто отбросить весь имеющийся у меня на нее компромат. Но что, если тут нет каких-то крайностей?
Предала? Допустим. Но, может, вовсе не по своей воле?
Неожиданная и обнадеживающая догадка вынуждает меня отдернуть грубую руку от нежного рта. Сбрасываю звонок сестры, не желая больше слушать ее излияния, и, убрав телефон в карман брюк, отшатываюсь от Ани.
Может, на бабки попала? Или ей угрожали? Крысам нет оправдания, но если бы она рассказала, я бы попытался… понять.
Пальцы снова почему-то дрожат, пока я безуспешно пытаюсь застегнуть чертову рубашку. В поле моего зрения попадает белоснежный подол платья, и я уже знаю, зачем она подошла. А потому бессильно опускаю руки.
Все эти чертовы пуговицы…
Анюта кладет ладони на мою грудь и, будто расправляя невидимые складки, поглаживает мою кожу сквозь тонкую ткань рубашки. Жадно впитываю ее невозмутимый образ, желая поскорее выбросить из головы все выстроенные между нами преграды, чтобы просто насладиться ею.
Скользит пальцами к пуговице на моем вороте и без труда справляется с ней, вынуждая меня нервно сглатывать.
— Хоть бы побрились к свадьбе, Глеб Виталич, — с укоризной говорит она, как бы невзначай пробегаясь пальчиками по моей бороде.
Боже, какая она красивая. Моя невеста. Моя предательница.
— Признайся сейчас, Невеличка, — хриплю я едва ли не умоляюще.
Она поднимает взгляд на мои глаза и, словно набравшись решимости, кивает. Я облегченно выдыхаю, готовый выслушать ее покаянную речь. Хочу дать шанс. Последний. Самому себе. Если она признается, у меня будет возможность… простить ее.
— Я… люблю вас, Глеб Виталич, — говорит уверенно.
У меня замирает сердце. Шумно вдыхаю и хочу отсечь эту наглую ложь. Но лгунья вдруг коротко целует меня в губы и выскакивает за дверь.
Глава 10.АНЯ: Подарок
Обалдеть. Что я наделала?
Стоя перед раковиной в туалете ЗАГСа, гляжу на свое отражение в зеркале, не в силах сдержать улыбку.
Он сейчас, наверно, в еще большем бешенстве. Сердце трепещет, когда я вспоминаю его затуманенный страстью взгляд, а затем и удивленное лицо. Да я, признаться, сама от себя не ожидала такой настойчивой наглости.
Но чего он ждет? Того, что я признаюсь в том, чего не делала? Фигушки!
Наспех причесываюсь раздобытой у работников ЗАГСа расческой. Собираю волосы в высокий хвост, а затем скручиваю его в объемную гулю. Извернувшись, подхватываю так и не завязанные ленты корсета и осторожно затягиваю их сзади на уровне живота. Боюсь, если бы Глеб продолжил с тем же пылом затягивать корсет, у меня случились бы преждевременные роды.
Снова поднимаю взгляд в зеркало, придирчиво оценивая получившийся образ. Если учесть отсутствие всяких визажистов и парикмахеров, вполне достойно.
Хотя я и на выпускной сама собиралась, так что мне не привыкать. Правда, тогда под рукой хоть какая-то косметика была. Да и шпильки. А сейчас в арсенале только чужая расческа и моя потрепанная резинка, которую мне все же удалось ловко замаскировать волосами.
Да, прическа вышла очень даже ничего. Платье и вовсе шикарно. Бледновата, правда. Хватаюсь пальцами за щеки и слегка щипаю кожу. Зато губы алые от…
Ой, мамочки! Прикрываю лицо, пытаясь спрятаться от стыда. Ну вот, можно было и не щипать щеки, и без того теперь красная как рак вплоть до самого декольте.
Сделав пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, выхожу из уборной в коридор, где меня сторожит недовольный Виктор.
— Вас уже ожидают в зале торжеств, — бубнит он.
— Прекрасно, — улыбаюсь я, зная, что в число ожидающих входит Глеб. — Без меня все равно не начнут. — Пожимаю плечами и прогулочным шагом устремляюсь к просторному холлу. — Знаете, а я ведь вас себе совсем иначе представляла, — бросаю через плечо водителю Глеба.
Он молчит, не выдавая своего присутствия.
— Неужели тоже верите, что незрячая беспомощная девчонка способна быть шпионом? — ступаю я на опасную дорожку, останавливаясь у дверей зала.
Виктор равняется со мной и, так же остановившись у двери, глядит на меня долгим неприязненным взглядом.
— Глупая ты, — ворчит он. — На него смотреть больно после того, что ты с ним сделала. Еще и отпираешься. Если бы призналась, он, может, даже нашел бы в себе силы простить тебя.
— Мне не в чем признаваться, — уверенно отсекаю я.
Он напряженно выдыхает и вытаскивает из кармана телефон.
— Мне босс вообще запретил с тобой заговаривать. Но вдруг это поможет тебе вспомнить, что ты натворила.
Он поворачивает мобильник экраном ко мне.
