Жизнь, как в последнее время справедливо считала Перл, нужно пробовать на вкус, изучать, смаковать. Нужно наслаждаться каждым ее глоточком. Кто знает, сколько отпущено каждому живущему на земле? А, значит, и отпущенным ей временем нужно суметь воспользоваться в полной мере.
Собственно говоря, такому отношению к жизни Перл Пэрриш научил не кто иной, как Роджер Мерри.
Веселый Роджер.
Странно, с чего это вдруг Перл о нем вспомнилось… Столько времени прошло с того момента, как они последний раз виделись – на церемонии открытия нового детского реабилитационного центра, использующего как новые прогрессивные методики, так и иппотерапию, общение ребятишек с дельфинами в бассейне под руководством специально обученного инструктора…
И уж, естественно, гораздо больше времени прошло с того момента, как Роджер официально услышал от Перл о полном и окончательном разрыве, о необратимом прекращении их отношений.
Делать это было, конечно, неприятно, но деваться было некуда.
Перл больше не могла продолжать поддерживать тот образ жизни, который они совместно влачили с Роджером.
Она посчитала так: мы дали друг другу все, что могли, и это было хорошо, но, видимо, настало время двигаться дальше.
И, собственно, разве он, Роджер, нисколько не виноват в произошедшем?
Неужели он даже не понимает, что в этом его вина?
Да, она благодарна Роджеру за то, что он для нее делал, но ведь одной благодарности мало, чтобы сохранить пошатнувшиеся отношения.
Перл все-таки заказала официанту новый напиток. На этот раз ее выбор пал на латте с орехами и карамельным сиропом. Она надеялась хоть как-то истребить непонятный горьковатый привкус, осевший на небе.
Между тем жара нарастала. Перл подумала – а не перейти ли ей в помещение? Впрочем, здесь можно надеяться хоть на какое-то дуновение ветерка, а внутри что? Надеяться придется разве что на вентиляторы и кондиционеры, но они сушат кожу. Хотя последнее, о чем Перл стоило бы волноваться, было состояние ее кожи, все-таки девушка решила остаться на веранде.
Именно это и спасло Роджера от обнаружения в «Поцелуе»…
Официант принес Перл латте с пышной шапкой взбитых сливок, украшенных дробленым орехом, но она уже настолько углубилась в свои воспоминания, что даже не обратила внимания на сладкое кофейно-молочное спасение.
Перл казалось, что она познакомилась с Роджером именно в тот момент, когда была на своего рода перепутье.
Был окончен университет по специальности «история искусств», за плечами имелось несколько лет учебы, в активе Перл были шумные студенческие вечеринки в кампусах, свидания с незрелыми однокурсниками, несколько месяцев практики в художественной галерее, куда ей лишь чудом удалось пробиться на стажировку.
А дальше?
Дальше, собственно говоря, был чистый лист.
В голове Перл не было никаких вариантов дальнейшего времяпрепровождения, сколько-нибудь осмысленного и продуктивного.
Она более-менее прилежно училась, посещала лекции и семинары, ходила по современным выставкам, но никогда не представляла себе – а каким оно будет, ее будущее?
Учиться, получать диплом – все это, конечно, было прекрасно. Но вот праздник отгремел, сорваны с головы заветные квадратные шапочки, выпито шампанское, выпускники клянутся друг другу в вечной любви и дружбе… Утром ты просыпаешься, вроде как находясь на пороге новой жизни, а что же ждет тебя там?
Перл никто не ждал. И дома ее никто не ждал. Собственно говоря, своего дома у нее и не было, как такового. Последнее воспоминание Перл о своей семье, о родителях, о братишке относилось к тому дню, когда ей исполнилось пятнадцать лет.
День, который она запомнила навсегда…
День, который она так сильно старалась вычеркнуть, вытеснить из своей жизни. Иногда Перл даже казалось, что ей это удалось.
День, когда, спеша на празднование ее рождения, отец так сильно гнал машину из аэропорта, где встречал маму с братишкой, что не справился с управлением.
День, в который Перл одним махом потеряла всю свою семью, осталась на этом свете одна-одинешенька.
Господи, да она ненавидела этот день…
И всячески избегала расспросов в университете – почему, мол, они никогда не отмечают дня ее рождения?
Она отдала бы все, что угодно, лишь бы навсегда забыть об этом.
Она отдала бы все, что угодно, лишь бы это помогло вернуть их.
Даже свою жизнь, честное слово.
Господи, ну неужели действительно было необходимо так торопиться на ее праздник?
Десять или пятнадцать минут опоздания ничего не решали, ничего не испортили бы…
Поскольку Перл все равно никого не могла вернуть, всеми силами она пыталась хотя бы забыть об этом.
Она потихоньку отгородилась от школьных друзей, потеряла ожидаемый титул королевы школьного выпускного бала. Постепенно забылась причина, по которой Перл вдруг стала нелюдимой, но следствие-то не забылось – наверное, она просто асоциальна, думали одноклассники…
В университете Перл, конечно, стало полегче и попроще. Свою личную историю можно было начинать с нуля, представляться, какой хочешь, изображать то, что нравится.
Поначалу это даже вдохновило Перл, вселило в нее энтузиазм.
Постепенно она обросла новыми связями, дружками и приятельницами. Но вот в душу по-прежнему не получалось никого впускать.
«А что, если и их я тоже потеряю?» – думала невольно Перл, умом, конечно, понимая, что она зря себя накручивает, вот только что она могла поделать с собой?
Лучше уж ни к кому не привязываться. Да, однозначно. Кажется, это лучший выход.
Ведь каждый из них может уйти в любой, даже самый неподходящий момент, исчезнуть, когда ему только заблагорассудится, выйти из игры, и даже не попрощаться при этом.
В поверхностных, быстрых и беззаботных отношениях Перл с однокурсниками не было ничего опасного, за исключением скользких моментов – празднований дней рождений.
Изо всех сил она старалась, чтобы ее лицо не принимало несчастного выражения при упоминании совместных празднеств.
Ну и определенного труда стоило регулярно отбиваться от допросов с пристрастием, от драгоценных однокурсничков, пристающих с расспросами о том, когда же она пригласит их на вечеринку года, когда же они отметят и ее, Перл, праздник.
Если не считать этого, то все было хорошо.
Лекции, сессии, семинары, треп с подружками по общаге, милые маленькие девичьи секреты… Настоящей дружбы у Перл не вышло ни с кем. Но иначе и получиться не могло – она никого не подпускала к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки и еще кончиков пальцев.
