строгости Торнтона. Она никогда завопит на весь дом: «Президент, смотри, то президент». Будь я хоть Иисус Христос с крестом на плече, она бы все равно протянула руку и вежливо улыбнулась.
Ох уж эти аристократы. Обычно меня не трогали их традиции и манеры, но маленькая Лиз Торнтон воплотила в себе не только аристократическую сдержанность и безграничную вежливость. Ее дерзость и смелость была весьма интересна. Определенно, она унаследовала это от русской мамы Катерины. Я не очень хорошо ее знал. Она была воплощением достоинства и сдержанности на людях. Но в университете Торнвуда, где я получал степень магистра, ходили легенды о юной русской бунтарке, которая попала в подчинение молодого бессовестного лорда. Лорд сам не заметил, как стал ее рабом. Они поженились уже после учебы. Их союз был прекрасным и крепким. Леди Катарин знали в Британии благодаря строительству женских больниц для родов. Я не вникал в это глубоко, но автоматически уважал соотечественницу, которая не погрязла в гулянках и пороке.
Дочь Кети и Бена Элизабет была похожа на отца. Тонкие черты лица, темные волосы, но с красноватым отливом. Как будто сквозь сдержанность Торнтонов рвалась на волю яркость русской мамы.
Я зажмурился, стараясь унять возбуждение. Давно со мной такого не случалось. Я просто коснулся ее, придержал, чтобы не упала. Но ладони до сих пор горели. Хотелось сжать ее крепче, притянуть ближе. Пожалуй, только осознание собственной значимости остановило меня.
«Президент Громов набросился на леди Торнтон в коридоре» — потрясающий заголовок для Сан. Или для Стар хит. Можно сразу тогда писать обращение: я устал, я озверел, я ухожу.
Перевернувшись на живот, я постарался унять эмоции и заодно придавить эрекцию, которая только окрепла от фантазий на тему нападения в коридоре. Лучше уж продолжать гадать, узнала ли меня Лиза. Это чуть более безопасные мысли. Хотя все равно связаны с ней.
Что за дерьмо? Почему я не могу выбросить эту девчонку из головы? Я легко выпроваживал оттуда конфликт с президентом США, сложные переговоры п Северному потоку, дефицит бюджета и разногласия с министрами. Но леди Торнтон как будто все же упала и впечаталась в меня насмерть.
Самое паршивое, что я и не хотел прекращать о ней думать. А ведь завтра игра.
Интересно, она придет на матч?
Ну, конечно. Все гости обязаны быть. Это традиции, мать их. Они священны для лордов.
Я крутился, как Гитлер в аду, половину ночи. Мне удалось заснуть только после тысячного приказа самому себе. Но и во сне я не дал себе отдохнуть от знакомства с Элизабет. Слава богу, в своих грезах я была просто мужиком, а не гребаным президентом всея Руси.
Может быть и не стоит продолжать попытки остаться на посту. Я многое не успел за один срок. Моей стране категорически противопоказана спешка. Кто там в оппозиции сегодня? Вряд ли их кандидат сможет достойно продолжить то, что я начал.
Утром меня разбудила Карина. Слава богу, звонком, а не лично.
Я провел по экрану пальцем и одновременно поднял одеяло, чувствуя себя странно влажным.
— Пиздец, — не сдержался я, сообразив, что белье и простыня в сперме. В моей!
— И тебе доброе утро, дорого начальник. — ядовито ответила помощница.
— Извини. Это не тебе. Просто… — начал я придумывать оправдание, но даже соврать не мог ей толком. В голову не шло ничего безобидное.
Карина тут же прочитала мое смятение. Даже по телефону она моментально сканировала меня, мой тон, настроение. Это было удобно в работе, но иногда напрягало.
— Что-то случилось? — спросила помощница.
— Кажется, у меня давно не было секса, — ответил я правду.
Карина рассмеялась.
— Сочувствую и понимаю. Но если это намек и предложение, то нет. Я для тебя стара.
— Ты нормальная, — буркнул я.
— Ну спасибо, Андрей.
— Но секс я тебе не предлагаю.
— И снова спасибо.
Мы могли долго так обмениваться любезностями, и в этом тоже была ценность Карины. С ней я мог чувствовать себя человеком. Почти обычным. Но сейчас мне сильнее хотелось в душ и кофе. Пришлось напомнить:
— Ты мне звонишь. Что-то важное?
— Нет, просто хочу напомнить, что у тебя два свободных дня. Постарайся отдохнуть, но не слишком.
— Да, мам. Я знаю. Шапку надену, спичками баловаться не буду, суп поем.
— Молодец. Я заслала пару фотографов. Поснимают игру.
Я застонал.
— Зачем, Карин?
— Ты хочешь на второй срок?
— Уже не уверен.
— Доброе утро. Это номер Андрея Громова? На связи президент Российской Федерации или я ошиблась?
— Хватит издеваться.
— По-моему, это ты издеваешься. У нас план, Андрей. Мы уже запустили его.
— Может просто запустим меня? Как ракету в гребаный космос.
— Ракета в космос была бы зрелищнее. К сожалению, Громов, ты очень скучный тип.
— Ты говорила, я симпатичный.
— Это работает только первые пять лет. Ты уже приелся.
— Ладно, Карин. Достаточно. Я предпочитаю традиционный английский завтрак утром, а не твои унижение.
Она вздохнула на том конце провода и сменила гнев на милость.
— Андрей, я хочу, как лучше.
— Знаю. Но все равно…
— Невесту не присмотрел?
— Карин! — рявкнул я. — Прекращай.
— Невеста была бы идеальным планом. Но пока сойдет и лошадь. Улыбайся на поле. Удачи в игре.
— Спасибо.
Я отбил звонок и отправился в душ. Стащив трусы, включил воду, закрыл стенки кабины. Теплые струи смывали с меня пот и похоть.
Последний раз у меня были поллюции в школе. Смазливая морда довольно быстро помогла мне справится с сексуальным голодом. Я не страдал от одиночества. Да и вроде бы к двадцати пяти перестал нуждаться в сексе, как в воздухе. Нет, меня не накрыла импотенция, но трахать все что движется, я больше не хотел. Казалось, мог бы прожить без женщины некоторое время.
После потери жены у меня были связи, но несерьезные, чаще эпизодические. Я пытался вспомнить, когда последний раз у меня был секс.
