— Ну конечно! Я могла и не спрашивать! Один Максимилиан ушел, другой обязан занять его место!
— Дикси, его намерения не ушли с ним в могилу…
Что-то в потемневшей синеве глаз Феликса насторожило Дикси, и она тихо попросила:
— Продолжай.
— Он выбрал меня. Я был единственным, кто полностью соответствовал его представлениям о преемнике. Но мои позиции не совсем твердые, ведь я не Харленд. Я, конечно, получу всю империю Максимилиана, но только если мне удастся выполнить одно его условие…
— Какое?
Губы Феликса скривила саркастическая усмешка.
— Если я женюсь на одной из его дочерей и у нас родится сын, вот тогда я получу недостающие акции и мои позиции станут незыблемыми. Максимилиан считал, что я «правильный материал для сохранения генов Харлендов». Отсюда мое предложение тебе выйти за меня замуж.
Но Феликс ошибается! — пронеслось в голове у Дикси. Я никак не могу ему помочь. Существует одна тонкость, о которой он может и не знать. Мать, разумеется, знает. И сестры. Они расскажут ему, если это совпадет с их интересами. Все пятеро, без сомнений, не заблуждались насчет содержания завещания. Так вот почему и мать, и сестры лебезили перед Феликсом! И настолько увлеклись флиртом, что даже не обратили внимания на возвращение блудной дочери! Все та же старая игра, которой болен этот дом, — подлизывание к силе.
Дикси посмотрела на крепкий торс Феликса, на ногу, попирающую камень бордюра. Сильные икры рельефно обрисовывала дорогая шерстяная ткань брюк. Дикси представила, какая мужская сила кроется в этом теле. Ей захотелось посмотреть на обнаженного Феликса и чтобы он возбудился от страсти к ней…
Вот так рассыпаются в пыль наши фантазии и мечты, грустно подумала она, и минутное вожделение сменилось привычным разочарованием, давно знакомой болью, которую Феликс всегда вызывал в ней.
Расскажи я ему правду — он сразу откажется от идеи жениться на мне, подумала Дикси. Даже если он любил бы меня, все равно отказался бы! Ну и пусть выбирает невесту среди моих сестер, надо рубить одним махом.
— Мой ответ — нет, Феликс! — сказала она, глядя на него в упор. — Я не выйду за тебя замуж!
Давая понять, что разговор окончен, Дикси поднялась и, повернувшись к Феликсу спиной, пошла прочь. Она быстро прошла к нижней террасе, ей хотелось уйти подальше от дома и от семьи, на воссоединение с которой она еще пару дней назад уповала.
Феликс Дебнем догнал ее.
— Почему «нет»?
— Отстань от меня! Все! У тебя богатый выбор: целых четыре сестры, не считая мамаши!
— Я не хочу никого, кроме тебя. Дикси упрямо не останавливалась и быстро-быстро шла по обсаженной розами тропинке, ведущей к крохотному летнему домику, расположенному в дальнем углу сада. Она слышала, что Феликс не отстает, и подумала, что ей, несмотря ни на что, приятно слышать его шаги за спиной. При этом Дикси страстно желала, чтобы он оставил ее одну.
И надо же Феликсу было выбрать именно ее! Взял бы с лету одну из блондиночек-сестричек с харлендовской кровью. Дайана, Селина, Минерва, Харриетт хорошенькие барышни с очаровательными именами.
Желание высказать все начистоту стало непреодолимым. Дикси остановилась у летнего домика.
— Знаешь, Феликс, не все люди на земле получают то, на что надеются.
— Ты можешь рассчитывать на все, Дикси.
— Нет, Феликс! Ты, может быть, и в состоянии дать мне все. Но не я. Я, я не могу!
Он подошел к ней так близко, что его дыхание смешивалось с дыханием Дикси.
— Потому что ты — не дочь Максимилиана Харленда?
Она была потрясена.
— Так ты знаешь?!
Слова сами собой сорвались с губ Дикси. Феликс догадался или подталкивает меня к признанию? Но ведь его предложение не имело никакого смысла, если он знал тайну семьи Харленд.
— Я понял это с первой встречи с тобой, Дикси. Ты не принадлежала Максимилиану ни физически, ни духовно, ни эмоционально. Никаких уз, никакой связи. Ничего. Максимилиан подтвердил мою догадку, когда ты сбежала из дому, а я предложил нанять детектива, чтобы найти тебя. «Она ребенок моей жены, а не мой», — вот что он сказал мне тогда. Сказал в сердцах, потом потребовал с меня клятвы, что я буду помалкивать. Еще бы! Он ведь был гордец, наш Максимилиан! Как он мог допустить, чтобы кто-то посторонний прознал о его позоре! — Голос Феликса вводил Дикси в гипнотический транс, так спокойно, властно и самоуверенно он звучал. — Юридически, Дикси, ты по-прежнему его дочь.
— Нет, — потерянно отозвалась она, — он лишил меня наследства, когда я сбежала.
— Он не обеспечил тебя по завещанию, но нигде нет упоминания о том, что ты неродная дочь Максимилиана Харленда. Я могу жениться на тебе в полном соответствии с его условиями.
Дикси возразила, впрочем, почти бессознательно:
— Мать назовет имя моего настоящего отца.
Жестокая усмешка исказила черты Феликса.
— Это не в интересах Фредерики.
— А почему ты думаешь, что мой настоящий отец не объявится, когда поймет, что пахнет большими деньгами?
Феликс понимающе и с явной симпатией посмотрел на Дикси.
— Исключено. Твоя мать оплатила всей его семейке проезд до Испании и снабдила кругленькой суммой на обустройство на родине. По дате отъезда можно понять, что он даже не подозревает о твоем рождении.
Дикси даже растерялась.
— Испания?
— Так ты не знала, что он испанец? Дикси покачала головой, но ничего не сказала. В ту ужасную ночь, когда мать рассказала ей, что Максимилиан не ее отец, она почему-то отказалась назвать Дикси подлинного отца. Так что, получается, правду о своем рождении Дикси узнала от Феликса.
Максимилиан всю жизнь ссорился с женой больше из-за финансовых разногласий, чем из-за супружеской неверности, благодаря которой Дикси пришла в этот мир. Во время одной из ссор Дикси собрала свои вещи и сбежала из дому.
Значит, я наполовину испанка… — подумала Дикси. Хорошо. Это объясняет и цвет волос, и темный влажный блеск глаз… А горячий, должно быть, любовник достался матери! Интересно, как она объяснила Максимилиану появление на свет чернявенькой девочки?
— Твой отец работал у Максимилиана шофером, — добавил Феликс.
Невероятно! Мать Дикси считалась светской львицей, и Дикси привыкла думать о ней как о снобе до мозга костей. Как же гордая, неприступная, блестящая Фредерика Харленд могла опуститься до подобного мезальянса?
— У него было четыре сына, Дикси, — словно прочитав ее мысли, объяснил Феликс.
Да, в логике мамочке тоже не откажешь! — восхитилась Дикси. Она выбирала себе любовника как завзятый генетик! Она надеялась на сына! И еще, безусловно, рассчитывала, что ребенок пойдет в нее. А Дикси, мало того что посмела родиться девочкой, так еще и унаследовала больше испанской крови, чем англосаксонской. И вот теперь, всякий раз попадаясь ей на глаза, своим видом напоминает матери одновременно и о мезальянсе, и о крушении всех надежд.
