звучало отчётливее и доносилось из комнаты, в которой я оставил Риту.
Влетев внутрь, я застыл на пороге.
Рита, переодевшись в одну из моих футболок, доходящую ей до колена, и схватив кусок железа, когда-то бывший ножками какого-то офисного стула, била им об стену, увешанную постерами хоккейных игроков континентальной лиги. Не сразу я понял, что все её удары были сосредоточены на конкретном плакате.
Казалось, она даже и не заметила, что я вошёл в комнату, вся её энергия была направлена на одно.
— Рита!
Я тут же оказался рядом, хватая девушку за руки.
Её пальцы разжались, выпуская металлический предмет, а сама она затихла.
В абсолютной тишине раздался шипящий звук её голоса. Она будто бы с трудом выплёвывала каждое слово.
— Ненавижу его, ненавижу.
Не понимая, что могло её так расстроить, но желая успокоить, я крепко-крепко прижал Риту к себе. Она, не сопротивляясь, прильнула к моей груди.
На стене передо мной свисал на половину отодранный плакат с улыбающимся во все тридцать два Филипповым. Кусок лихо закинутой на клюшки остался прилепленным к кирпичам.
— Рита, что случилось?
— Ненавижу его, — словно заведённая, повторяла она и лишь сильнее прижималась ко мне.
Так мы и стояли посреди комнаты: я больше не задавал вопросов, Рита, наконец, замолчала и лишь тихо сопела мне в грудь. Я понял, что она плакала и теперь успокаивалась.
— Ты не выключил воду, — её голос был еле слышным.
— А? Да? — словно последний идиот, переспросил я.
Она оторвалась от меня и повернулась к окну.
— Сейчас вернусь.
Пока я бегал закрывать душ, Рита привела себя в порядок. Следов слёз на лице почти не осталось.
— Я умоюсь? — спросила она, и я кивнул.
Рита вышла, а я опустился в кресло, думая, имею ли право расспрашивать, что вот сейчас произошло? Свидетелем чего я стал? Потянувшись, я окончательно сорвал плакат со стены, скомкал и швырнул в дальний угол комнаты. Прямоугольный просвет в самодельных обоях из постеров выделялся ярким пятном кирпичной кладки.
— Прости, — раздалось от двери, и я вздрогнул, понимая, что не заметил возвращения Риты.
В её кедах хлюпала вода, пока она шла, затем скинула их и, оседлав меня, опустилась на мои колени. Руки непроизвольно легли ей на талию, и я понял, что под футболкой на ней ничего нет.
— Рита?
— Шшш, — её губы легко коснулись моих: мягкие и тёплые. — Пожалуйста.
— Рита, я…
Она снова прервала меня, прижавшись так, что мой рот оказался возле её шеи, где под тонкой кожей стучал пульс.
Чёрт возьми, я не давал обетов воздержания, и святым я тоже не был. Чего она добивалась?
Губы сами потянулись, захватывая её бархатную кожу, на которой ещё сохранились капельки воды. Прядки мокрых волос скользнули по моему лицу, когда девчонка изогнулась в моих руках, тихонько застонав самым грёбанно эротичным стоном, который я когда-либо слышал.
Не успел я опомниться, как она уже сама стянула с себя футболку, оставаясь абсолютно обнажённой в моих руках.
У неё, что, нет ни капли стеснения?
Но нет, стеснение всё же было, об этом мне сказал румянец, зажёгшийся, словно чёртовы китайские фонарики, на её лице.
— Рита, ты играешь с огнём, — предупредил я. — Я не откажусь от того, что ты мне сейчас предлагаешь.
И я тут же совершенно отчётливо осознал, что это правда.
Нет, у меня не было намерений спать с ней, когда я вёл Риту к себе. Это действительно был просто жест вежливости или дружеской поддержки с моей стороны, называйте, как хотите.
Она мне понравилась — это тоже правда. В какой-то момент… то ли когда вертелась на крутящемся стуле в мастерской Стаса, пока парни втихаря обсуждали её достоинства, то ли когда напевала, танцуя со мной у канала, то ли когда рассуждала о классическом джазе… не знаю. Но меня влекло к ней.
Рита приподнялась немного и опустилась прямо мне на бёдра, в застёгнутых джинсах стало слишком тесно.
— Я знаю, — шепнула Рита. — Я хочу. Я не невинная девочка.
Она крепче обняла меня за шею, когда я поднялся с кресла, шагая с ней на руках до кровати. Через секунду она уже лежала на моей постели. Её румянец будто бы перемещался ниже, верх её груди и шея порозовели.
Стянув джинсы, я вытащил из кармана валяющихся рядом с кроватью шорт упаковку с кондомом и отшвырнул их.
А дальше всё. Я снял ногу с тормоза, и мне было уже сложно себя остановить.
Я спал с девушками и после менее продолжительного знакомства, были и те, имён которых я даже и не спрашивал, хотя не скажу, что их было так уж и много.
Я был нормальным парнем. Если девушка раздевается перед тобой и просит заняться понятно чем, ты, что же, выставишь её за дверь?
Наши тела и губы встретились, Рита обхватила меня ногами, с силой вжимаясь в меня, когда, выгнувшись, приподнялась на каких-то грёбанных пару сантиметров над кроватью.
Рука накрыла её грудь: маленькую и аккуратную, с острыми, твёрдыми вершинами, которые так приятно ощущались в ладони.
Предполагал ли я, что сегодняшний вечер может закончиться для меня и Риты в постели?
Чёрт его дери… Нет!
Но это не значит, что мне не нравилось происходящее.
Прелюдия не заняла много времени. Мы оба были нетерпеливыми. Каждый, наверное, по своим причинам.
Её острые ноготки впились в мои плечи, когда я, устроившись напротив её входа, двинулся глубже. Всего толчок, и мы стали одним целым.
И снова этот мелодичный стон, соскользнувший с её губ.
Нетерпеливо двигающиеся бёдра Риты подначивали меня к ответным выпадам, и я принялся за дело. Сначала медленно и ритмично, постепенно набирая темп.
Моя рука скользнула к её затылку, пальцы зарылись в волосы, Рита выгнула шею, чтобы было удобнее целовать её.
И я целовал, гладил губами и языком, не прекращая своих движений до тех пор, пока не почувствовал, что сдерживаться всё труднее.
— Ты близко? — шепнул я.
Рита резко вздохнула и усмехнулась.
— Всегда джентльмен, да?
Не позволив ей и дальше потешаться надо мной, я отстранился, меняя позу и подключая пальцы.
Минуту спустя Рита извивалась под моей рукой, кончая, и я, закрыв глаза и сдерживая стон, больше походящий на какой-то животный звук, получил своё освобождение.
Тяжело дыша, мы лежали рядом друг с другом. Стук собственного сердца эхом отдавался в ушах.
Рита перекатилась и теперь свернулась у меня под боком, опустив голову на моё плечо.
Я крепче прижал её к себе, не желая
