Смысл рекламы был ясен. Эта молодая женщина только что вернулась с работы и торопится приготовить обед. Крупным планом было показано, как она холеными пальчиками нажимает кнопки, поворачивает ручки, приводя приборы в рабочее состояние. Она излучала энергию молодости, лучилась счастьем и была по-женски очень привлекательна.
Раздался голос за кадром: «Зачем работать в кухне, когда кухня работает за вас? Вы много потрудились за день и, придя домой, хотите беззаботно провести время. И тут к вам на помощь приходит «Рединг».
Затем было показано, как какое-то время спустя эта красивая женщина сидит за столом вместе с мужем и держит в руках бокал вина. Обед оказался приготовленным быстро только благодаря высокоэффективной работе кухонных электроприборов «Рединга». За кадром снова зазвучала лирическая музыка, а полный ожидания взгляд хозяйки дома не оставлял сомнений в том, что у нее с мужем имеются романтические планы на вечер.
В кадре, постепенно укрупняясь, появились затуманенные желанием глаза молодой женщины, и через весь экран пошла надпись: «Рединг» — стиль жизни. Освобождая вас от кухни, мы даем вам большую свободу в жизни».
Ролик кончился.
Когда свет зажегся, Росс повернулся к своей аудитории.
— Радиокомпания использует ту же сценку, представив ее в виде диалога между молодой женщиной и ее мужем, дополнив музыкой, — сказал он. — Суть рекламы предельно ясна: сегодня работающая женщина не может терять время на кухне. Она должна посвящать его работе и семье. Ей нужна деятельная, созидательная жизнь, а не прозябание у плиты. И продукция «Рединга» поможет ей в этом.
Один из приглашенных поднял руку, желая задать вопрос.
— Что означает «Рединг» — стиль жизни»? — спросил он.
— Это и есть наш сюрприз, — ответил Росс. — «Рединг» — стиль жизни» не только девиз новой рекламной кампании, но и новый образ продукции. Похожее название мы предлагаем дать и самой компании «Рединг-стиль».
Предложение Росса было неожиданным… и вызывающим. Саймон Роулз побледнел. Представители «Рединга» поежились, ожидая реакции своего хозяина.
Росс пристально смотрел на Энтони Рединга, сидящего с ничего не выражающим лицом в клубах сигаретного дыма. Его сотрудники уже видели Росса уволенным и, предвидя гнев босса, были готовы в один голос настаивать на разрыве отношений с «Коллинз и Дэвис».
Молчание явно затягивалось.
Наконец Энтони Рединг заговорил. Голос его звучал спокойно, но властно.
— Господа, — сказал он, — а мне нравится.
Всех словно током ударило. Присутствующие не могли поверить своим ушам. Они переглянулись и растерянно уставились на Рединга.
— В этом есть стиль… уж простите меня за каламбур, — продолжил он. — В этом есть то, что мы мучительно искали долгое время. Да, мне нравится, очень нравится.
— А как насчет нового названия компании, мистер Рединг? — спросил кто-то срывающимся от волнения голосом.
— Да, сэр, — подхватил другой, — мы всегда считали его неприкосновенным.
— Чепуха! — ответил Рединг, неожиданно повысив голос. — Мы никогда не были против нового названия, если оно, конечно, не вредит старому. Тем более что мистер Блейк не предлагает нам полностью от него отказаться. Теперь оно будет звучать несколько иначе, более современно, только и всего… Да что это с вами? Не можете признать хорошее, даже когда оно очевидно?
Вокруг зашумели.
— Конечно, мистер Рединг, это замечательно.
— Вы совершенно правы, мистер Рединг.
— Лучше не придумать, мистер Рединг.
— Что ж, — сказал он, вставая, — меня ждут дела. — И повернулся к Саймону Роулзу. — Рад, что ваши люди нашли наконец то, что мы можем использовать. Я уж было начал отчаиваться. Хорошая работа, — заключил Энтони Рединг. — А теперь, господа, если у вас нет ко мне больше вопросов, я покину вас.
Он вышел из конференц-зала, сопровождаемый своей свитой. Оставшиеся разразились аплодисментами. Росс шутливо раскланялся.
— Правда, он необыкновенный? — шепнула Джил на ухо Лесли.
Она оказалась совсем не готова к этим словам — смутилась, и предательский румянец залил ей щеки.
Пока все продолжали бурно обсуждать успех Росса, Лесли, улучив момент, подошла к Джеффри и села на освободившийся стул рядом с ним.
— Джефф, пожалуйста, удели мне минутку. Я хочу поговорить с тобой о том вечере…
Он тяжело вздохнул.
— Разве мы не все еще обсудили?
— Нет, не все. Я должна извиниться перед тобой. То, что случилось… не в моих правилах. А причиной всему была омела. Она…
— Послушай, Лесли. Никак не могу взять в толк, чего ты хочешь от меня. Тебе не нравится омела? Ты желаешь изменить рождественскую традицию, но при чем здесь я?
— Да, но…
— О Господи, — не выдержал Росс, незаметно приблизившийся к ним, — как ты не понимаешь, Джефф! Она хочет спросить тебя, что ты думаешь о воздействии омелы на поступки и чувства человека. Ведь так, Лесли? — спросил он, садясь рядом с ней и заглядывая ей в глаза.
Удивленная Лесли коротко кивнула. Откуда Россу это известно? И почему он все время вмешивается? Стоит ей заговорить с Джеффри, как он тут как тут. Ее стала бить нервная дрожь, и она отвернулась, чтобы скрыть замешательство.
Ей на помощь неожиданно пришла Марджори, сидящая напротив Росса.
— Вам лучше спросить об этом меня. Уж я-то знаю, как действует это растение.
Тут Джеффри посмотрел на нее… и покраснел. Лесли окончательно растерялась. Вот уже сколько раз она пыталась добиться от Джеффри хоть какой-нибудь реакции, а Марджори несколькими словами привела его в смущение. Невероятно!
Она открыла папку, которая лежала перед ней на столе, и стала сосредоточенно вглядываться в документы, не в силах, впрочем, прочитать ни строчки. И в это время, опять-таки совершенно неожиданно для Лесли, Марджори, потянувшись за стаканом с водой, вроде бы случайно задела папку рукой, и бумаги разлетелись.
— Ох, Лесли, извини меня, пожалуйста. Я такая нескладная! Вот что происходит, когда находишься в окружении таких интересных мужчин, — с придыханием произнесла она.
Лесли наклонилась, чтобы поднять упавшие на пол бумаги, и в этот момент увидела, как под столом Марджори сняла свою туфельку и положила ногу Россу на колени. Тот издал невнятный возглас и, схватив за лодыжку, сбросил ее. Но Марджори не сдавалась. Она стала поглаживать его ногу одетой в тонкий чулок стопой. Тогда Росс встал из-за стола и, не сказав ни слова, вышел из зала. Он чувствовал, что ему необходимо побыть одному, чтобы побороть охватившее его раздражение.
Услышав, как за его спиной открылась дверь, Росс резко обернулся. Марджори! Эта уверенная в себе красотка будила в нем ничем не обоснованную ярость, действовала ему на нервы. Она раздражала его больше, чем наждачная бумага кожу.
