мной. – Мало того что ты умчался тогда в академии, так потом не пришёл на свидание, которое я назначила. Под которое выделила несколько часов времени своего графика! Где ты был?!
– Встречался со старым другом и с новым, – отвечаю ей, подумав про мальца Сары. – Кстати, когда у нас дети будут?
– Какие дети, Громов?! – рычит на меня. – Я ещё молода! Самый пик карьеры! Я не могу бросить сейчас всё. И мы сейчас не о детях должны говорить, а о твоём безответственном поведении.
– С тебя нужно лишь выносить и родить, – проигнорировав её слова, цепляюсь за тему, которая меня больше всего интересует. – Няньки и моя мать с радостью возьмутся нянчиться с ними. Да и я мог бы уйти в декрет вместо тебя. Я понимаю, что у тебя карьера, и не прошу тебя её бросать! Просто давай, наконец, поженимся, начнём планировать бейбика! Не летом, не через год, не через два, а сейчас? Мы уже три года вместе, Кир! Я тебе предложение сделал ещё два года назад, и ты постоянно тянешь с датой церемонии. Не хочешь свадьбы? Давай заведём ребёнка? Я хочу ребёнка! Я взрослый, самостоятельный мужик! И я уже в том возрасте, когда могу дать всё своим детям. Воспитание. Достаток. И свою любовь! Да и, думаю, пора нам уже.
– Егор, у меня карьера! Даже если я вылечу хоть на месяц – это крах!
– А как ты себе представляла нашу жизнь, Кира? – развожу руками, оглядевшись вокруг. – Когда в твоём графике время для детей?
– Я собираюсь родить в тридцать пять первого ребёнка, и если смогу, то в тридцать семь – второго, – открывается мне, совсем не видя в этом плане ничего такого. – Чтобы разница была небольшой.
– Тебе сейчас двадцать пять, – напоминаю.
– Ну да! Через десять лет.
– А свадьба? – интересуюсь, взглянув в окно. Идеально натёртое домработницей, иначе Кира бы её уволила.
– Ну… у меня просто нет времени на всю эту чепуху, – отвечает моя девушка. – Разве нам плохо, так? Мы живём вместе. Проводим время вместе. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Наши отцы уже сплотились.
– Знаешь, – тяну, обернувшись к ней с улыбкой. – А ты права. Так даже лучше. Не придётся через все эти формальности проходить.
– Какие формальности? – не совсем понимает она.
– Которые при разводе происходят, – бросаю. – В общем, давай, Кирочка, собирай вещи и вали из моей квартиры. Я сейчас к братьям поеду. У них переночую. А у тебя целая ночь на то, чтобы в квартире и следа твоего не осталось.
– Что?! Нет! Твой отец, он…
– Да плевать мне на него! – выкрикиваю, перебивая девушку. – Я жизни свободной хочу, а не расписывать всё по минутам. Я ребёнка хочу. Я хочу человеческих чувств, а не жизни робота, Кира! – произношу и выхожу из кухни, направившись на выход. – Устал! Жить с тобой невыносимо! И это тебе скажет любой.
Устал! Я устал!
Хватит!
Хочу принадлежать себе, а не каким-то каракулям в блокноте Киры. Хочу прийти домой, а там не идеальный ужин, купленный в ресторане и лежащий на тарелке чуть ли не по линейке, а борщ, который моя женщина пересолила или, наоборот, недосолила.
Хочу по утрам есть подгорелые блинчики, обнимая свою ненормальную девушку, которая будет бурчать на меня из-за того, что я ей мешаю готовить. Хочу хоть раз прийти домой и увидеть нормальную жизнь, а не стерильное помещение, ранее бывшее моей квартирой.
Хочу поесть и оставить посуду киснуть в раковине до утра.
Наверное, я дурак, что отказываюсь от Киры, но просто такая жизнь не для меня. Ребёнок через десять лет? А в чём смысл тогда? В клубах? В академии?
А в моей жизни?
Я хочу приходить домой и видеть дочь или сына, и без остановки смеяться над всем, что выдаёт это малое чудо. Вот даже такого же малого, как у Сары, хочу. Почему нет? Воспитанный. Добрый. Спокойный малыш. Шустрый до такой степени, что тарашку напоминает от скорости своего передвижения.
Прыгнув в машину, еду к Вадиму. Во-первых, он живёт ближе, а во-вторых, у него тесть мировой. С ним и поболтать можно обо всех своих проблемах, и получить совет. В шахматы перекинуться под стаканчик пятизвёздочного и найти правильное решение всему.
Сара
– Я, правда, его не понимаю, – жалуюсь Милене в трубку, неся кофе в учительскую. Одно для себя, а второе для подруги, которая должна приехать с минуты на минуту. – Мы, правда, болтали обо всём, разговаривали и обсуждали. Вспоминали былое. И не намёка на отношения. Он даже не приставал, как раньше, Лен. Тимура донёс до кроватки и укрыл сам. И всё! Понимаешь? Вот что у него в голове? И чего он хочет от меня?
– Ничего не знаю, – отвечает она мне со вздохом. – Он потом к нам приехал и какой-то напряжённый был. С папой моим заперлись, и они играли в шахматы. Но, думаю, этим не обошлось. Кажется, Егор сам не понял, что вчера было, и приехал к моему отцу за консультацией.
– Ты не подслушивала? Ради меня?
– Нет, прости, – извиняется, но я и не обижаюсь.
У семьи Милены совсем всё иначе. Если дело касается её отца, то она всегда относится к нему с уважением и не влезает. Поэтому я даже не удивлена её ответом.
– Но знаешь, утром он был уже веселее. Бодрее. Улыбался. И даже с малыми заигрывал, – рассказывает, чем ещё больше меня озадачивает. Почему эти Громовы такие непонятные? – У него было хорошее настроение, Сар. И я тоже не знаю, что всё это значит.
– И что думаешь? – спрашиваю её, заворачивая за угол и… врезаюсь в кого-то. Собственно, этого я и ждала. Того, что обязательно кто-то появится перед ногами, и я пролью кофе. А потом буду винить себя в том, что кипяток на ребёнка попал.
Но, к моему счастью, не в ребёнка я врезаюсь, а во взрослого. А если быть точнее, в того, кого меньше всего хочу сейчас видеть. В Егора.
Пока не пойму себя и его, не стоит нам лишний раз встречаться. Иначе, боюсь, будет беда похуже той, что четыре года назад случилась.
– Занятно, – произносит он, стряхивая темноватую жидкость, которая уже покрыла его рубашку цвета беж. – Никакого иного варианта встречи с тобой я и не ожидал. Но рассчитывал на что-то травмоопаснее.
– Прости! Я не хотела.
– Я не удивлён и даже не напуган, – хмыкает он, выпрямившись и отстав от пятна. – Неприятности – твоё второе имя. И как ты жива ещё с такой «удачей»?
