Они не виделись несколько недель. Наверное, магазин уже начал работать. Когда, она сказала, открытие? Митч чертил линии на бумаге, в задумчивости уставившись на экран компьютера.
— Забудь о ней, Оуэнс, — прошептал он.
Все попытки были напрасны. Внутри его росло желание гладить ее волнистые ароматные волосы и целовать волнующие губы.
Сдерживаться становилось все труднее.
В пятницу, закончив ужин, Лара вымыла посуду и обратилась к Дженни:
— Как дела в школе?
— Нормально, — пожав плечами, ответила девочка. Она быстро сбегала к себе и принесла лист бумаги, украшенный золотой звездой.
— Мои отметки по математике! — гордо объявила Дженни.
Лара удовлетворенно прочла заметки учителя и похвалила дочь:
— Я так горжусь тобой! А как другие предметы?
— Ничего.
— У тебя появились друзья?
— Ребята относятся ко мне неплохо, — грустно ответила Дженни.
— Знаешь, дружба возникает не сразу. Они тебя полюбят. Ты, главное, будь веселой и приветливой и заведешь кучу друзей. У тебя уже есть я, Мод, Нэд и… Митч.
— Ты забыла Саманту, Ханну и Подарка!
— Целый зоопарк! — рассмеялась Лара. — Нам с тобой надо серьезно поговорить, подружка. О магазине. Я много работаю и не уделяю тебе достаточно внимания. Это не значит, что я тебя не люблю, просто я очень устаю и иногда бываю занудой.
Дженни обняла мать за плечи и поцеловала в щеку:
— Я понимаю, мам.
Лара прижалась к дочери:
— Ты у меня самая замечательная девочка. Я тебе уже говорила?
— Не-а.
Субботу они провели в «Корзине цветов». Лара наняла помощницу по имени Грэйс Лэтам, которая появлялась три раза в неделю. Грэйс оказалась талантливым дизайнером с богатым воображением. Молодая мать, она рада была немного подзаработать и осуществить свои идеи.
Вечером Лара просматривала очередную пачку бумаг, а Дженни макала тосты в какао.
— Итак, партнер, мы начинаем наше дело.
Липкий тост выскользнул из детских пальцев.
— А когда мы разбогатеем?
Лара не смогла удержаться от смеха:
— Не торопись. Сначала все должны о нас узнать. Сегодня мое задание на дом — реклама.
— Мам?
— А?
— Нэд говорит, уже скоро.
— Что скоро?
— Ты что, забыла? Котята, конечно! Они вот-вот родятся!
Ранним утром в воскресенье зазвонил телефон. Лара зарылась поглубже под одеяло. Она устала и простудилась и хотела поваляться в теплой постели. Телефон умолк. Вдруг Дженни вбежала в спальню:
— Мама, одевайся скорее.
— Что случилось? — сонно пробормотала Лара.
— Митч звонил! Он мне ничего не сказал, но просил прийти к сараю и не шуметь. Это Саманта, точно! У нее должны родиться котята. Быстрее.
Лара жалобно застонала, ей так хотелось поспать!
— Кофе! — буркнула она. — Я еще даже не пила кофе.
— Я приготовлю, пока ты оденешься. Только поторопись! — нетерпеливо суетилась Дженни.
На стуле валялась пара джинсов. Лара легла только в два часа ночи, проработав весь день над рекламой. Теперь она с неохотой натянула брюки и надела теплую рубашку. Ноябрьское утро было довольно холодным. Наскоро причесавшись, Лара отправилась на кухню.
Дженни уже оделась и стояла на пороге, готовая подать матери чашку кофе и пальто.
— Возьми. Ты сможешь допить его по пути.
Обгоняя мать, Дженни поспешила навстречу знакомой фигуре, стоявшей возле амбара. Митч был в джинсах, теплой рубашке и жилете.
— Где же Саманта? — сразу спросила девочка.
Митч прижал палец к губам, прося тишины.
— Ее может потревожить шум. Обещай сидеть тихо, как мышка.
— Хорошо, — прошептала она взволнованно.
— Тогда пошли за мной.
Митч распахнул тяжелую амбарную дверь и проводил Лару и Дженни внутрь.
В темном амбаре резко пахло сеном, зерном и животными. Высоченные балки из старого дерева сходились где-то под потолком, Чувствуя приближение людей, Подарок нервно взбрыкнул. Митч укрылся за стойлом и жестом подозвал своих спутниц.
Саманта, растянувшись, лежала на куче опилок. Каждого новорожденного мать вылизывала, заставляя самостоятельно дышать, а потом перегрызала пуповину.
Дженни стояла рядом в молчаливом волнении.
Лара восхищалась таинством появления новой жизни. Она заметила, что лицо Митча смягчилось, привычная суровость исчезла.
Между родами Саманта отдыхала по пятнадцать минут.
Почти час они втроем молча наблюдали эту драматическую и одновременно прекрасную сиену. Вдруг Лара начала дрожать.
— Вам холодно? — обеспокоенно спросил Митч.
— Не только. У меня, кажется, грипп. Я слишком уставала последние недели.
— У меня найдется тарелочка отличного средства. Лечит практически все, — прошептал он, боясь напугать кошку.
Лара улыбнулась в замешательстве.
— Я тоже должна пойти? Мне хочется еще побыть здесь, — торопливо зашептала Дженни.
— Обещаешь не беспокоить Саманту? — спросил Митч.
— Я бы ни за что ее не обидела, — заверила его девочка.
— Ну тогда оставайся. Замерзнешь — приходи к нам на кухню.
Митч проводил обессиленную Лару к своему большому каменному дому. В середине ноября уже не цвело ничто, кроме нескольких желтых хризантем. Вокруг росли старые сосны, они скрипели, словно жалуясь на что-то.
— Потрясающе, — восхитилась Лара, входя в просторный парадный холл.
Старые напольные часы приветствовали ее боем.
— Осмотритесь пока, а я подогрею суп, — радушно предложил Митч. — Тут не слишком уютно, но это — берлога холостяка.
Лара прошла в гостиную. Этот дом оказался намного изысканнее ее хибарки. Потолки выше, большие окна дают много света, стены чуть не в полметра толщиной. Целая стена была уставлена книжными шкафами. На полках расположились старинные вещицы, хранившие удивительные истории.
Лара замерла, вслушиваясь в голоса из прошлого.
Старая прялка, возможно, служила какой-нибудь женщине. Она могла прясть и петь колыбельную песню ребенку, спавшему в деревянной люльке под лоскутным одеяльцем. Дубовый сундук наверняка пересек Атлантику вместе с семьей пилигримов, которые не знали, чем кончится их попытка найти новый дом.
Над каминной полкой висели старый мушкет и пороховой рог. На камине стояла простая оловянная посуда, которой, должно быть, пользовались переселенцы.
«Ничего себе холостяцкая берлога, — подумала Лара. — Этот интерьер — плод стараний любителя старины. Видимо, матери Митча».
— Суп на столе, — донеслось из кухни. — Давайте перекусим.
