— Итак, ты меня считаешь соней и лентяем, — сухо констатировал Грегори.
Джессика рассматривала его загорелое лицо, чувственные губы, твердый подбородок. В его глазах были вызов и упрямство.
— Я не считаю тебя лентяем, — заявила она спокойно. — Существует много людей, которые работают вечерами и ночами. И потом, конечно, спят до обеда.
— И ты думаешь, что я принадлежу к этим ночным людям?
Джессика невольно нахмурилась.
— У меня, во всяком случае, сложилось такое впечатление. Расценивай это как еще одно мое глупое замечание и забудь его. Я возьму себе мексиканский бургер и маленький греческий салат. Что ты будешь есть?
Вероятно, Грегори хотел еще что-то сказать по поводу ее прежнего замечания, однако передумал, наклонил голову над меню, и снова начал просматривать его, наморщив лоб.
— Если ты так интернационально подходишь к этому, то я возьму лазанью и пирожки «Сюзетт». Что ты хочешь выпить, Джесси?
Имя, которым он ее назвал, на некоторое время примирило ее с ним. Смешно, сегодня это имя звучит из уст Грега совсем по-другому, чем тогда. Так мило, по-настоящему ласково…
— Эй, ты заснула? — веселый голос Грегори вырвал ее из мыслей, в которые она погрузилась.
— Что? — спросила Джессика, сильно покраснев.
— Я хотел бы знать, что ты хочешь выпить, — терпеливо повторил Грегори.
— Кофе, — ответила она.
— Это все? Ни пива, ни вина?
Джессика покачала головой.
— Нет, никакого алкоголя. Иначе я действительно засну.
Они заказали свою еду и довольно долго ее ждали. Джессика с аппетитом съела свой бургер по-мексикански и салат. Грегори также ел с большим удовольствием. Джессика украдкой наблюдала за ним. Он действительно стал ужасно привлекательным парнем, сексуальным и… да, достойным любви. Если она еще с ним сегодня вечером… Нет, этого не нужно. Боже милостивый, дай мне силы устоять!
— Нет, Грегори, — решительно сказала Джессика, когда после еды смаковала свой кофе и он спросил, как обстоят дела с тем, чтобы выпить дома. — Слишком поздно, и если нужно что-то обсудить, то мы можем сделать это здесь, пока я пью кофе, или завтра утром.
Грегори вздохнул, сдаваясь, и посмотрел на нее с сожалением.
— Жаль. Я бы с удовольствием поболтал с тобой еще немного. Но ты права. Утром у нас для этого тоже будет время.
«Сколько же времени ты намереваешься здесь оставаться?» — подумала Джессика.
— Я буду жить здесь постоянно, — объявил Грегори, к ее удивлению.
— Ах, так? Я думала… Миссис Карлсон говорила, будто тебе совсем неинтересно тут жить.
— Что знает эта старая сплетница? — ответил Грегори раздраженно. — Я прожил здесь много лет со своим приемным отцом и всегда был счастлив. Естественно, что из-за своей работы я много ездил, но теперь решил устроить на вилле фотостудию. — Он закурил сигарету. — А ты? Что ты намерена делать с коттеджем?
Джессика отпила глоток кофе.
— Почему тебя это так интересует, Грег? Я еще точно не знаю, но, вероятно, я перееду сюда.
Грегори наклонился через стол и посмотрел на нее умоляюще.
— Продай мне коттедж, Джесси. Я заплачу за него хорошую цену.
Джессика ошарашенно уставилась на него.
— Продать? — повторила она, не понимая. — Почему же это?
— Я хочу, чтобы он был моим, — объявил он упрямо.
Джессика покачала головой.
— Ни о чем подобном я и не думала.
— Подумай, пожалуйста. Ты определенно выиграешь, приняв это предложение.
— Грег, я еще даже по-настоящему не осмотрела свое наследство. Дай мне несколько дней, ладно? Но я и сейчас думаю, что не отдам дом. В конце концов, дядя Роберт завещал его мне, потому что знал, что я всегда была привязана к этому дому.
— Сентиментальная болтовня, — сказал Грегори нетерпеливо. — Что ты хочешь делать с избушкой? Ведь для тебя одной она слишком велика.
— Слишком велика? А для тебя нет? — Джессика допила свой кофе. — Или ты хочешь содержать в нем весь свой гарем?
— Чепуха. Но давай поговорим об этом в другой раз. Кажется, сегодня ты слишком устала и слишком раздражена.
Грегори велел принести счет и оплатил его в кассе. Джессика не стала настаивать на том, чтобы самой оплатить свою часть счета. Грегори наверняка не позволил бы ей этого. Она вежливо поблагодарила его за ужин.
Они молча возвращались в «Гран Парадизо». Джессику одолевали самые противоречивые мысли. Мрачное предчувствие говорило ей, что от этой новой встречи она пострадает гораздо больше, чем от их детских стычек. Может быть, потому, что при этом было затронуто больше чувств? Грегори уже оказал на нее довольно сильное воздействие. Как она сможет противостоять ему в будущем?
Грегори подъехал к коттеджу внизу и помог Джессике выйти.
— Я занесу твои пакеты в дом, — предложил он.
— Они не настолько тяжелые, чтобы я сломалась, поднимая их.
Одним движением Грегори сунул ей пакеты в руки.
— Как хочешь. Но мы должны зарыть топор войны и сохранять мир, ты не находишь?
Джессике стало нехорошо на душе от его непривычно серьезного взгляда. Что же это за поворот приняли события?
— За мной дело не станет, — ответила она осторожно.
Совершенно неожиданно Грегори притянул ее к себе, заключил в объятия и быстро поцеловал.
— Спокойной ночи, — сказал он, сел в свой «ягуар» и поехал по дороге к вилле.
Джессика, совершенно оглушенная, вошла в коттедж и поставила пакеты на ближайший стул. Она невольно провела языком по губам, как будто хотела еще раз ощутить поцелуй Грега. Зарыть топор войны? Сохранять мир? Она должна все время стойко противостоять Грегори, иначе произойдет катастрофа!
— Алло? — закричала Джессика и спросила себя, кто это может звонить рано утром и нарушать ее священный завтрак?
— Если твой чертов петух, еще раз разбудит меня в три часа ночи, я сверну ему шею и сварю из него суп, — раздался ворчливый голос Грегори в телефонной трубке.
Джессика насмешливо засмеялась.
— Разбудить в три часа ночи? Это, наверное, шутка! В это время ты, вероятно, еще не в кровати. И вообще — ты со своими вечеринками! Каждую ночь я должна слушать этот ужасный грохот. Если это в скором времени не прекратится, то я брошу тебе в окно пару квакающих лягушек!
— Ха! Ты думаешь, что я позволю тебе нарушить свои вечеринки, — проворчал он.
— А ты думаешь, что Астерикс позволит тебе запретить ему кукарекать? — с горячностью ответила она. — Иди лучше в постель и проспись после пьянки, тогда тебя можно будет выносить!
— Попридержи свой дерзкий язык! Ведь при таком обезьяньем цирке, который ты себе устроила там, внизу, нельзя глаз сомкнуть.
