я еще не согласилась.
Мне аккуратненько на пальчик одели колечко и, бесцеремонно закинув на плече, понесли в машину.
— Дома согласишься.
Вот так круто в одно мгновение изменилась моя жизнь.
Ночью мне снилась усадьба. Пустые глазницы окон смотрели на меня чернотой. Подземелье, тускло освещенное лампой, детский смех, считалка. Я металась во сне разбудив Диму. Он прижал меня к себе, успокаивающе гладя по спине.
— Кошмары, — окончательно проснувшись, хриплым ото сна голосом спросил парень.
— Нет. Просто странный сон. — уткнувшись носом в его грудь, ответила я, вдыхая, ставший таким родным запах его кожи.
— Ты говорила во сне.
— Что я говорила, — прокручивая в голове обрывки сна, заинтересовалась я.
— Что-то считала, говорила, что приедешь или уже едешь… Не разобрал. В любом случае, куда это ты от меня намылилась?
Дима приподнялся на локте, состроил рассерженную физиономию.
— Очевидно в усадьбу. Мне она снилась.
— Наверно она тебя впечатлила, вот и снится.
— Не в этом дело, — вздохнула я.
— А в чем?
— Если я расскажу, ты решишь, что я сумасшедшая.
— М-м, — протянул Дима, — Не думаю.
— Ну, сам напросился, — я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на одном дыхании, — Я могу видеть воспоминания старинных домов.
— Ну допустим.
— Тебя это не смущает? Твоя девушка видит то, что никто больше не видит. Старые переживания, страхи, тайны, все то, что происходило в стенах дома, ну или почти все.
— Знаешь, звучит загадочно. Это ж сколько всего захватывающего можно узнать. Кстати, а что ты видела? — без насмешки, а вполне даже заинтересованно спросил Дима, удобнее устаиваясь на кровати, как будто собрался слушать сказку на ночь от Шахерезады.
Откинув сомнения, ведь отступать уже поздно, я выложила ему все. Описывала, как можно живее в красках. И если судить по вытягивавшемуся лицу Димочки, мой рассказ сбил его с ног потоком информации и полностью дезориентировал.
Какое-то время он просто молчал, видимо переваривал.
— Про клад я, конечно, слышал, но кто же его знает. Это может оказаться просто красивой сказочкой. Или, — он многозначительно на меня посмотрел, — Это все-таки не сказочка?
Я пожала плечами.
— Я пока не могу сказать точно. У воспоминаний нет поисковика. Как ты себе это представляешь? Окей Дом, покажи мне, где спрятаны сокровища? Это так не работает. Я пока сама не до конца понимаю, как это происходит. Но я очень хочу вернуться туда. Я хочу узнать почему, я вижу только девочку. Хочу узнать если не о кладе, то хотя бы о блокноте. Ведь с него все началось.
— Его там может попросту не быть, как и клада.
— Ну и что. Значит я узнаю все, что смогу. Потом, я думаю, что не просто так услышала считалку в подземелье. Мне кажется, в ней скрыт смысл. Хочешь ли нет, как потеплеет, я поеду туда, — упрямо насупилась я.
— Мы поедем. И не хмурься, моя маленькая амазонка, — разглаживая образовавшуюся складку между бровями и, крепче прижимая меня к себе, усмехнулся Дима, — Не хватало, чтобы с тобой опять что-то случилось.
— Угу. Да тебе просто самому интересно стало про клад узнать, — как старуха забурчала я.
Сквозь уплывающее в сон сознание, я чувствовала, как парень поцеловал мою шею.
— Моя маленькая, особенная девочка, — прошептал он.
А может мне это только снилось.
Теплый ветер, как примерный дворник, сгонял с тротуаров прошлогоднюю листву, а мне не терпелось оказаться за городом, вдохнуть полной грудью свежий, чуть горьковатый запах молодых листочков, клейких распускающихся почек. Хотелось насладиться сладким ароматов первоцветов. Природа оживала и мне хотелось стать маленькой частью этого цикла пробуждения. Услышать оживленное чириканье птиц. Город, казалось, давил многоэтажками и гулом машин. Душа хотела вырваться из тела, устремившись навстречу свободе. Интересно каково это быть птицей? Что-то внутри меня радостно клокотало, вызывая невольную улыбку на лице. Хотелось смеяться от переполнявшего счастья, хотелось поделиться этим чувством с каждым. А пока, я старалась осчастливить Диму.
— О чем задумалась, — Дима внимательно следил за дорогой, одной рукой держа руль, а второй мою руку.
— Думаю, как все пройдет.
— Не напрягайся. Как пойдет, так пойдет.
По уже знакомой дороге мы подъехали к каретному двору. С наступлением весны, казалось, и здесь все оживало. Усадьба сиротливо, как будто смущаясь, выглядывала из-за зеленеющих кустарников. На стене второго этажа ютилась тонкая веточка березы. Она храбро тянула свои веточки к солнцу, из-за всех сил цепляясь корнями за разрушающуюся кладку. Вот он — пример непоколебимой тяги к жизни в любых условиях.
— Тебе будет комфортнее, если никто не будет стоять над душой, — поправляя воротник моей серой ветровки, размышлял Дима, — Я подожду в машине.
— Все время в машине будешь сидеть? Я не знаю сколько времени у меня уйдет на видения.
— Может пройдусь. За меня не переживай. Если что, звони. Без меня только никуда не лезь, поняла? В подземелье потом вместе спустимся.
— Угу. Слушаюсь и повинуюсь, — присела я в шутливом реверансе, когда выбралась из машины. Дима рассмеялся, качая головой.
— Надеюсь, что сегодня мы узнаем все тайны этой усадьбы.
Обойдя машину, парень притянул меня к себе и поцеловал. Легкие касания губ стали настойчивее. Я взъерошила его русые волосы.
— Ну все зацеловал. Я сейчас так увлекусь, что не смогу от тебя уйти, — толкнув его ладошкой в грудь, рассмеялась я.
Парень насмешливо приподнял бровь.
— Иди, — подтолкнул меня в сторону барского дома, выпуская из кольца теплых рук.
Чем ближе я подходила к дому, тем волнительнее становилось. Сегодня я решила начать все с начала. Хотела вытянуть информацию по максимуму. Вошла в полукруглую комнату, ту самую, где впервые увидела девочку-гимназистку с блокнотом. Казалось, что с осени здесь ничего не изменилось. Только влага не успела до конца испариться, из-за чего в комнате навязчиво пахло прелой сыростью.
Растерев руки, я прислонилась спиной к стене и, приложив к ней руки, закрыла глаза. Я отчетливо чувствовала, как незримые нити, оплетающие весь дом, словно кровеносная система, потянулись ко мне. Притянув их к себе, начала сматывать клубок воспоминаний. Дом не сопротивлялся, даже наоборот, выстраивал события в хронологическом порядке. Перед глазами замелькали картинки. Почувствовав свою силу и возможности, я представила, что листаю фотоальбом в старинной обложке. Чувствовала тяжесть страниц, их шероховатость. Стоило только прикоснуться к фотокарточке, она оживала и показывала определенный сюжет. Я запустила один из них.
* * *
Грузный мужчина с окладистой бородкой в домашнем костюме сидит в кресле у камина, закинув ногу на ногу, внимательно просматривает колонки новой газеты. В воздухе витает едва заметный дымок
