— Сюзан, не можешь ли ты найти мне ближайший рейс на Лос-Анджелес?
Кэл обернулся к Пат.
— Закажи и мне тоже билет.
— Подумай, ты сейчас злой и расстроенный, — уговаривала его Пат. — Почему бы тебе не подождать, пока ты немного не остынешь, не придешь в себя и не сможешь спокойно, уравновешенно решать какие-то дела? Сейчас все может кончиться тем, что ты что-нибудь натворишь.
— Я просто обязан сейчас обдумывать каждый свой шаг. На этот раз я в ладах со своими чувствами. Забронируй мне билет, Пат.
— Кэл, тебе незачем туда лететь. Эта поездка для тебя будет бесцельной. Когда Лорис выйдет из комы, ты будешь последним человеком, кого она захочет увидеть.
— Я знаю это.
Достав из кармана свою кредитную карточку, он бросил ее Пат на стол.
Пат покачала головой, затем выслушала Сюзан, сообщившую ей несколько рейсов и время вылета.
— Первый самолет из «Ла Гвардия» вылетает через девять часов. Тебе достаточно времени, чтобы заехать домой и собрать вещи?
— Давай, бери на этот рейс. Я не поеду домой. Все необходимое куплю в Лос-Анджелесе.
Пат так и не изменила своего мнения, но по настоянию Кэла заказала билеты на самолет, забронировала напрокат машину и два номера в гостинице «Холидей Инн».
Белые неясные очертания безмолвно двигались вокруг нее, поправляя одеяло, меняя капельницы, отслеживая ее жизненно важные функции, когда она в состоянии комы дрейфовала в окутавшей ее темноте, как зародыш в чреве матери. Это продолжалось уже тридцать шесть часов. Ее поклонники все это время терпеливо дежурили за воротами больницы. В конце концов боль, постоянно настойчиво пульсировавшая под повязками, вернула ее к осознанию того, кто она и что она сделала.
Ей сняли капельницу, но правый рукав больничной одежды был еще пристегнут к одеялу большой безопасной булавкой, а широкий кожаный ремень все еще крепко прижимал ее к постели.
Лорис стало интересно, где лежала ее мать, и было ли то место похоже на это. На окнах были решетки, дверь в ванную отсутствовала. Когда ей принесли обед, то дали пластмассовую ложку и, как только она закончила, сразу же все убрали. Ей сделали укол. Она даже не спросила зачем.
Ночью, когда она спала под действием большой дозы снотворного, Лорис тайно перевезли на частной машине «Скорой помощи» в «Висперинг Палмс» — медицинское заведение, которое обслуживает исключительно клиентов из Голливуда. В любое время года там было много актеров, писателей и режиссеров, и эта резиденция процветала. В отличие от Лорис основная часть пациентов приходила сюда добровольно: одни — чтобы выйти из запоя, другие — снять стресс. Многие из них были частыми гостями этого заведения. Все они, выйдя отсюда, рассказывали друзьям, что отдыхали в самом отдаленном уголке мира.
Она проснулась и обнаружила, что лежит в комнате с бледно-голубыми стенами, обставленной по-домашнему, как обычно это делается в домах Калифорнии. Она больше не была пристегнута к постели, а на окнах отсутствовали решетки, хотя, приглядевшись внимательнее, можно было увидеть красивую стальную сетку. Играла спокойная музыка. Еда здесь заказывалась заранее.
Потом начались ночные кошмары. Ей давно уже не снились сны, а теперь они вернулись в большом количестве. И, словно мстя за свое долгое отсутствие, будили ее два, а то и три раза за ночь. Ее подсознание неумолимо стремилось выйти наружу и рассказать ей о чем-то, но все, что Лорис могла вспомнить, — это ужас и страх.
Звук печатной машинки был ясно слышен даже на проезжей части, когда Пат постучала в дверь номера 406.
— Открыто, — откликнулся Кэл, не отрываясь от машинки.
Пат вошла и, подождав, пока он допечатает страницу, справилась о делах.
— Нормально, — отозвался он с сигаретой во рту.
Пепельница, стоявшая на узком письменном столе, была полна окурков; смятые листы бумаги переполняли корзинку для мусора и валялись на полу.
— Этой ночью я закончил второй акт пьесы.
Пат заметила, что его постель даже не смята.
— Ты опять всю ночь писал?
Он пожал плечами.
— Нет, два часочка я прихватил.
Он был небрит, волосы растрепанны, однако глаза, с красными прожилками, блестели от удовольствия.
— Я уже на середине первой сцены третьего акта.
Кэл не мог заснуть все то время, пока Лорис была в коме. И в ожидании, когда она выйдет из этого состояния — если она выйдет вообще, — он начал писать. Ему было необходимо понять причины, которые толкнули ее на то, чтобы уйти из жизни. Задумавшись над этим, он вспомнил целую плеяду звезд: Мерилин Монро, Джин Себеж, Брижит Бардо, Дороти Стратон и многих других — все они были ярки, красивы, их имидж жестоко эксплуатировался, и в конце концов они были сломлены, каждая по-своему.
«Что же именно не так в обществе, которое с такой жестокостью наказывает женщину за ее красоту и сексуальность?» — подумал Кэл.
Приехав неделю назад в Лос-Анджелес, Кэл все ночи работал над пьесой в состоянии, сходном с белой горячкой. Днем они с Пат занимались тем, что искали Лорис. Когда она находилась в палате интенсивной терапии, больница отказывала им в разрешении увидеть ее. Новости, что она уже вне опасности, распространились в тот момент, когда ее тайно перевозили в частную клинику. Гриффин оставил жесткие указания: никому не позволять разговаривать с ней. Связь с ним самим все еще не была налажена.
Но они отказывались отступать. Через три дня их постоянных надоеданий главная сестра по психиатрической опеке в конце концов согласилась передать записку психиатру, наблюдавшему Лорис в частной клинике.
— От доктора Аронс пришло какое-нибудь известие? — первым делом спросил Кэл.
— Это то, о чем я пришла тебе сказать. Нам назначено свидание с Лорис на два часа.
— Боже, наконец-то! — Он поспешил выплюнуть сигарету и выскочил из-за стола.
Пат не решилась напомнить Кэлу, что, возможно, Лорис и не захочет встретиться с ним.
Проходя по дорожке мимо красиво оформленных газонов, усаженных высокими деревьями, Кэл первый произнес вслух то, о чем постоянно думала Пат.
— Думаю, мне лучше подождать здесь, пока ты спросишь ее, можно ли мне прийти.
Они вместе поднялись по ступенькам на веранду огромного здания, которое когда-то было домом одной из кинозвезд. Когда Пат уже собиралась войти, Кэл остановил ее:
— Пожалуйста, расскажи ей, как я… я хочу ее видеть.
— Я сделаю все, что в моих силах, — обещала Пат. — Но это ведь зависит и от того состояния, в котором она находится.
Пат приготовилась к самому худшему, но только мельком взглянув на Лорис, она была шокирована видом подруги и разозлилась. Ее разъярило, что Лорис так безжалостно разрушила свою красоту, за которую Пат продала бы душу.
