Артём, завороженно наблюдавший за женой, очнулся и кивнул, приглашая друзей в дом. Оля уже скрылась где-то на кухне вместе с сыном и что-то тихонько ему рассказывала. Парни с интересом осматривали жилище Лавра и уже в светлой гостиной выразили свое мнение.
— У тебя тут отпадно, — заявил Саня.
— Ничего особенного, — пожал плечами Артём. — Никаких новомодных наворотов. Всё предельно просто и…
— Уютно, — закивал головой Вадик.
— Моя холодная берлога только для одиночки и сойдет. А у тебя тепло, дружище, — сказал Борис.
— А ты про отопление, не слышал что ли? — спросил Лавр, насмешливо приподняв бровь. — Кажется, общедоступная услуга.
— Он не про это! — взъерепенился Вадик.
— Да я понял, понял, — буркнул Артём. — Совсем шутки разучились воспринимать.
— Ну и как тебе жизнь в роли мужа и папы? — спросил Саня.
Через открытые створки дверей Артём наблюдал, как Оля быстро накрывала большой круглый стол в огромной кухне, служившей еще и столовой.
— Не знаю, как раньше жил без них, — проронил он.
— По виду, так не очень-то и страдал, — долетел смеющийся голос жены, таящий в себе настоящую провокацию.
Артём улыбнулся, уже рисуя в своем воображении способы, отомстить отраве, не утерявшей остроту языка, но охотно демонстрирующей ему каждый день свою нежность, заботу и любовь.
— Я тебе позже покажу, как я страдал, — многообещающе ответил он ей.
— Постыдился бы! Люди же кругом. Друзья твои к тому же, — укорила она его, даже глазом не моргнув.
Парни понимающе переглянулись.
— Весело у вас, — протянул с нотками зависти Боря.
— Всегда так? — склонился вперед Саня.
— А то ж! — отозвалась Ольга. — Ребята, прошу за стол.
Пока они рассаживались, Оля усадила сына в детский высокий стул и тоже подкатила его к столу, расположив между Артёмом и собой.
Артём с удовольствием окунулся в неспешный и веселый разговор с друзьями. Парни вспоминали дни своего знакомства, учебы и совместного отдыха. Оля занималась Стасом, следя чтобы у ребят всего хватало, и невольно засматривалась на мужа. Встречалась с его серо-голубыми глазами и улыбалась, понимая, что ни разу не ошиблась в Артёме. Конечно, не всё их жизни было идеально и безоблачно на первых порах. Бывали и ссоры, да такие, что Тёма, выскакивая на улицу, громко хлопая дверью, а Оля надувалась и замыкалась в себе. Они могли не разговаривать по нескольку дней. Однако, потом находили в себе силы и мудрость переступить через обиду и свою гордыню, чтобы поговорить и уладить возникшую проблему и не накалять обстановку. Впоследствии они научились слышать друг друга, чтобы ситуаций, которые могли бы выйти из-под контроля, не случалось. И впредь все их решения принимались исключительно совместно, что не могло не радовать Олю. Но что бы ни случилось, Оля никогда не сомневалась в любви и преданности Артёма Лаврова. А потому в трудных ситуациях, связанных с работой и не только, ее долгом и, прежде всего стремлением, оставалось желание помогать ему при любых раскладах, быть ему опорой и отрадой. Ведь Артём стал смыслом ее жизни, надежным плечом и верным другом, которому можно было всё рассказать и быть уверенной, что он в обиду не даст.
От мамы Оля совершенно случайно узнала, что отец Лёши встал на ноги и помог ему в этом ни кто иной, как Лавр. Он оплатил дяде Юре курс лечения и устроил в городскую больницу на работу. Как призналась тетя Жанна, ее муж вернулся в строй с трудом. Зоркий и беспощадный глаз Лаврова не дал ему опустить руки. Дядя Юра начал всего лишь со сторожа, потом отлично проявил себя ремонтником, имея на руках диплом инженера-строителя. И очень скоро занял должность заведующего хозяйством. Дела у семьи наладились. Не сумев сдержать эмоций, Оля как-то прильнула к груди Артёма и зашептала слова распиравшей ее благодарности. Он погладил ее по голове и крепко прижал к себе, еще раз уверив ее в том, что дороже нее у него никого в мире нет.
Парни, вдоволь наговорившись, расселись на диван в гостиной. И тут их ждал сюрприз — общение со Стасом, пожелавшим более близкого знакомства. Пока он кочевал с колен Бориса на колени Вадика, и резво переползал на колени Сани, Ольга и Артём беззлобно подтрунивали над мажорами, физиономии коих стали где-то смешными и растерянными. Артём помог товарищам наладить контакт, и уже к концу вечера, все они стали лучшими друзьями проказливого малыша.
Проводив товарищей за ворота, Артём прижал Ольгу с сыном к себе, поцеловал ее щеку и мечтательно пробормотал:
— Надеюсь, когда они приедут в следующий раз у нас на руках будет еще и чудесная девочка.
— Будет, Тёма, будет, — улыбнулась она, поднимая к нему свое лицо.
— То есть? — округлил поначалу он глаза, а она приподняла брови, оставив ему возможность самому сделать правильный вывод. — Неужели?!
— Почти два с половиной месяца, Артём.
— И ты молчала, негодная девчонка?!
— Всё как-то случая не представлялось. Прости, — хрипло ответила она.
Он так стиснул их в объятиях, что Стас возмущенно пискнул.
— Как мне отблагодарить тебя, родная?
— Будь таким, каким я тебя знаю, Тёма.
— Как же я жил без тебя, Оля?!
— Говорил, будто бы страдал, — хитро прищурила она глаз. — Могу я избавить тебя от страданий навсегда?
— Уже! — горячо поцеловал Лавр губы Оли, вдохнул теплый, ставший родным запах любимой и прижимая к своей груди двоих — нет! — троих самых важных людей в его жизни.
