Никто не был способен на то, что делала с ним Карла, никто так хорошо его не знал, только с ней он мог позволить себе расслабиться, высвободить затаившиеся эмоции, раскрепоститься.
Таких, как Карла, у него никогда не было. Он всегда предпочитал утонченных, скромных, не требовавших опрометчивых поступков ради любви.
Лукас скинул пиджак, едва заставив себя на мгновение оторваться от ее губ. Мягкая ладонь скользнула по его груди, коснулась гладкой кожи. Как долго он не чувствовал тепла ее рук…
Он поймал взгляд Карлы, она, казалось, была готова на все в эту секунду. Мелькнула мысль, что надо бы остановиться, непорядочно вот так пользоваться ситуацией. Но, поддавшись соблазну, Лукас обхватил ее упругую грудь. Карла выгнулась, и сладострастный стон сорвался с ее губ. Жаркая волна пробежала по его телу.
Он подхватил ее на руки, точно пушинку, и отнес на диван. Она обвила его шею и потянула к себе. Он был уже по пояс голый, и Карла извивалась под его мускулистым телом, сгорая от желания. Она приподняла край платья, обнажая тонкую полоску кружевного белья, затем торопливо расстегнула его брюки.
Лукас вдруг вспомнил, что у него нет с собой презерватива, но в ту же секунду очутился в ее страстных объятиях, и времени на раздумья уже не было.
Бешеное желание завладело ими. Руки Лукаса бродили по ее телу, останавливаясь то на округлых бедрах, то на полной груди. Охваченная огнем страсти, Карла обхватила Лукаса ногами, позволив ему войти в себя.
Внезапно огненная пелена спала с ее глаз, и она осознала, что они не предохранялись. Карла не подумала об этом заранее, а Лукас не спросил. Но если сейчас все прервать, он уйдет, и их прошлая связь потеряет смысл. Карла пришла в ужас, представив, что больше никогда его не поцелует, не упадет в его объятия.
Это было какое-то безумие! Лукас ведь бросил ее. У него теперь другая женщина! Но он смотрел на нее так, словно для него исчез целый мир и осталась только она одна. Он видел лишь ее.
Нет, надо остановиться, высвободиться из жарких объятий. Но страсть завладела Карлой настолько, что отказаться от наслаждения она уже не могла.
Карле всегда нравилось заниматься любовью с Лукасом, ей нравился его запах, гладкая кожа, сильные мускулистые руки. Порой он был невероятно нежен с ней, ласково целовал ее. Он был ее первым мужчиной. И она ценила каждую секунду, проведенную с ним, ведь только в те моменты, когда они были вместе — наедине, — Лукас по-на стоящему принадлежал ей.
Вдруг взгляд Лукаса прояснился, он пробормотал что-то на испанском, по-видимому извиняясь, что совершенно потерял над собой контроль. Его желание было невероятно сильным — он совершенно позабыл о контрацепции. Значило ли это, что надежда еще жила? В душе Карлы снова вспыхнул яркий огонек.
Сладострастный стон вырвался из груди Лукаса, и он тут же склонил темноволосую голову и впился в губы Карлы. Напряжение спало, она совсем расслабилась, обняла его за шею и прижала к себе. Жаркая, бархатная ночь накрыла их прекрасные, блестевшие от пота тела.
Карла долго лежала на диване рядом с Лукасом. За эти бесконечные месяцы они впервые были вместе, и Карле хотелось как можно дольше наслаждаться вожделенным моментом. Она чувствовала его тепло, запах и силу. Он наконец был с ней.
Она медленно провела рукой по его загорелой спине. Лукас поднял голову с ее плеча и посмотрел на нее. Он думал о том же, о чем и Карла. Однажды они уже совершили ошибку, неужели снова…
Вдруг в дверь постучали.
— Я сейчас, — тихо сказал Лукас.
Он прикрыл ее обнаженные бедра красным платьем. Чувствуя слабость в ногах, Карла встала с дивана, подняла с пола трусики и сумочку, нашла туфли.
— Ванная вон там, — добавил Лукас.
И хоть голос его звучал все так же соблазнительно, выглядел он несколько напряженно.
Он быстро оделся: застегнул рубашку и даже надел пиджак. Словно между ними ничего и не было. Увидев его таким спокойным и безразличным, Карла поняла, что зря надеялась. Все закончилось.
И так получалось всегда. Сколько раз, покидая ее, он за секунду становился чужим и далеким. Он моментально закрывался от нее. Как будто их связь обременяла его, уходила в прошлое, а в настоящем для Карлы места не нашлось.
— Не беспокойся, я и сама ее найду. Я тоже не хочу, чтобы кто-то узнал, что я была здесь. — Несмотря на ужасную боль в сердце, голос ее звучал ровно.
Карла зашла в ванную — голыми ногами наступила на холодный кафель — и закрыла за собой дверь. Умывшись, она решила немного подкраситься. Услышав громкий стук в дверь, Карла вздрогнула и размазала тушь по щеке.
— Когда закончишь, я отвезу тебя домой.
— Дай мне пять минут.
Она посмотрела на свое отражение в зеркале.
Она была очень бледной, во взгляде — лишь пустота. Она смыла пятно от туши и закончила красить ресницы.
Когда она вышла из ванной, в комнате никого не было. Только сейчас она заметила необыкновенной красоты ковры и картины, подсвеченные лампами.
Лукас вышел с балкона. Карла посмотрела прямо ему в глаза:
— Кто это был?
— Лайла.
О господи, ее жизнь рушится, а она ничего не может сделать.
— Она меня видела? — хрипло спросила Карла.
— К сожалению, да, — коротко ответил Лукас. То, как он сказал это, повергло ее в шок, и она ужасно разозлилась.
— А что, если я забеременела? — вырвалось у нее.
Лукас занервничал:
— Это изменит дело. Мы конечно же все обсудим, но пока это не подтвердится, мы забудем о произошедшем.
Проснувшись следующим утром, Карла почувствовала ужасную головную боль. Надеясь, что ей станет лучше, она пошла в душ и встала под горячую струю.
Карла положила ладони на живот. Мысль о возможной беременности страшила ее.
Ребенок…
Какая же она слабачка, не смогла противостоять Лукасу!
Если ее опасения подтвердятся, она ни за что не сделает аборт. Карла любила детей. Ей нравился их запах, мягкая, нежная кожа, сладкие беззубые улыбки и заливистый смех. Конечно, она была бы чудесной матерью.
Карла твердо решила оставить ребенка. Ее вполне устраивала роль матери-одиночки, и Лукасу совершенно не обязательно принимать участие в воспитании. Она бы за него все равно не вышла, любви между ними не было; и его секс-игрушкой она тоже не станет. Тем более он скоро и сам женится, и у него появятся дети.
Выключив воду, Карла вытерлась большим мягким полотенцем, надела халат и пошла завтракать.
Ее слегка подташнивало, и есть вообще не хотелось, но она все же проглотила — правда, с трудом — сладкую булочку.
Через полчаса Карла надела облегающее платье, купленное специально для праздника, и отправилась к парикмахеру.
