— Послушайте, миссис Олтмен, я…
— Сливки? Сахар? — щебетала та, берясь за изысканный серебряный кофейник.
— А… нет, спасибо. — Кофе ему тоже не хотелось, но хозяйка не дала гостю возможности отказаться. — Благодарю вас, — выдавил Мартин, принимая изящную чашку на блюдечке. Он улыбнулся, вспоминая собственные слова: "Мы познакомились не на улице, а в респектабельном ресторане", на ответ Патриции: "Моя мать сочла бы это уличным знакомством".
Патриция была права. Матушка ее настоящая леди, просто-таки воплощение благопристойности, и разумнее всего немедленно объяснить ей, кто он такой.
— Миссис Олтмен…
— Да нет же, зовите меня просто Ирен. У нас тут все запросто, без церемоний. А пока не подошли остальные, я, пожалуй, расскажу вам о Дастине. Он будет вашим партнером, потому что играет в парс с Кэт. Но он порою так на нее злится, особенно когда объявляет мелкие трефы. Вы знаете, как объявлять мелкие трефы?
— Да, конечно, — автоматически отозвался Мартин. — Но…
— Вот и отлично. Потому что Дастин не терпит ошибок. Но я дам вам его карточку. Видите ли, у нас у всех есть карточки, разъясняющие систему взяток. Это Кевин придумал. — Она не без гордости сообщила, что Кевин, ее муж, основал бридж-клуб в этой самой комнате десять лет назад. — С тех пор мы встречаемся здесь каждый четверг, ни одного не пропустили.
Мартин давно перестал пытаться вставить хоть слово. Он с интересом наблюдал за тем, как хозяйка оживленно жестикулирует холеными руками с изящными наманикюренными ногтями и тараторит не умолкая ни на мгновение не прервется, чтобы спросить, кто он и что здесь делает. Эта женщина полностью поглощена собою и своими делами, решил он.
В это время головешка в камине упала, и вверх взметнулись искры.
— Боже! — вскрикнула Ирен, — может быть… — Она беспомощно поглядела на гостя. Мартин тут же поднялся на ноги, потянулся за щипцами и поправил полено. Ирен наблюдала за происходящим, не делая никаких попыток помочь. — Похоже, Пат неаккуратно сложила дрова. Не подбросить ли нам еще несколько?
Мартин покорно снял с изящной подставки два увесистых полена и водрузил их на решетку. Он улыбнулся про себя: эта женщина умело распоряжается, явно привыкла к тому, что все за нею ухаживают. Гость отвернулся от камина, отряхнул руки и бесцеремонно оборвал поток благодарностей:
— Миссис Олтмен, я должен вам сказать, что я не мистер Маллиган. Меня зовут Мартин Сазерленд, я пришел повидать Патрицию. Не позволите ли…
— Патрицию? Вы пришли к Патриции? — Опешив, хозяйка замолчала, впервые выказав что-то похожее на удивление.
Неужели к ее дочери совсем никто не заходит? — задал себе вопрос Мартин.
— Я познакомился с нею в четверг вечером, и…
— О! — В широко распахнутых синих глазах мелькнуло понимание. — О да, конечно. Вы босс Роберта.
— Роберта?
— Ну да, Роберта. Патриция мне рассказывала, как вы хороши собой. Славно, что вы вернулись. Вы ведь уезжали, верно? Кажется, она говорила что-то в этом роде… или нет? Но… словом, славно. Сейчас я позвоню и позову ее. Она вам очень обрадуется. — Ирен шагнула, было к телефону, но тут же обернулась и озадаченно оглядела гостя. — Но у вас совсем не светлые волосы. Совсем не светлые.
Едва Ирен потянулась к трубке, раздался звонок в дверь, и хозяйка обернулась, беспомощно разводя руками.
— Ох, надо открыть. Первые гости… Гостей обычно принимаю я сама. Послушайте, почему бы вам самому не пойти к ней?
— Без предупреждения?
— Да. Пат у себя в мастерской. Сюда, пожалуйста. — Устремившись к двери, Ирен поманила гостя за собой. Мартин последовал за нею. Оказавшись в прихожей, хозяйка указала рукой на широкую лестницу. — Вон туда и направо, а потом снова вверх. Она… — Ирен уже отперла входную дверь, и теперь ей было не до Мартина. — Добрый вечер, Питер. Как поживаете, Джуди? Ужасная погода, не правда ли?
Мартин двинулся вверх по лестнице. Леди, конечно, воплощенная благопристойность, однако чрезмерно заботливой ее не назовешь. Молодой человек добрался до второго этажа и с любопытством огляделся по сторонам. Огромная медная ваза возвышалась у стены прямо перед ним. Двери, очевидно, вели в спальни. Следуя указаниям, Мартин свернул направо и преодолел еще один лестничный пролет, тоже застланный ковром. Сверху доносились негромкие аккорды симфонии Бетховена. Дверь оказалась открытой, и он остановился на пороге, удивленно обводя взглядом просторную освещенную комнату, которая казалась заполненной доверху сваленными в беспорядке книгами, бумагами и обрывками ткани. Он приметил длинный широкий стол со швейной машинкой и низкий круглый столик со стопкой журналов.
Сперва ему показалось, что в комнате никого нет. Затем он увидел ее. Патриция стояла на коленях спиной к нему: джинсы закатаны, ноги — босые. Увлеченная своим делом девушка не замечала гостя: она драпировала манекен, тут и там закалывая ткань булавками. Мартин заворожено наблюдал. Девушка откинулась назад и критически оглядела манекен. Затем подобрала ножницы и принялась самозабвенно резать — словно в экстазе, подумал он, — начав с подола и кругами подбираясь к талии. Обрезки ткани летели во все стороны. Поднявшись и отступив назад, дабы оглядеть свое творение, она небрежно оттолкнула ногой лоскутки.
— Я думал вы обманщица, — заметил Мартин скорее себе, нежели ей. — А вы и впрямь заняты.
Изумленная Патриция резко повернулась. Этот голос не оставлял места сомнениям! Тот самый человек…
— Вы? — Девушка гадала, как он тут оказался. Однако эта мысль пульсировала где-то на заднем плане: всем своим существом она упивалась созерцанием красивого незнакомца: чеканные, безупречные черты, выразительные, глубоко посаженные серые глаза, губы лукаво изогнула улыбка. — Как вы сюда попали?
— Меня направила ваша матушка, — непринужденно сообщил Мартин. — Она была… гм… несколько занята и велела мне подняться сюда.
— О! — только и смогла произнести Патриция, бессильно опустив руки: при виде этого человека, с которым она не ожидала встретиться снова, при звуке его голоса мысли девушки совершенно смешались. Дыхание перехватило. Сейчас, благодаря спасительным очкам, девушка разглядела гостя во всех подробностях — и не смогла отвести глаз. Более привлекательного мужчины она в жизни своей не встречала. Высокий и худощавый, он держался свободно и непринужденно, дорогой, пошитый на заказ, темно-коричневый костюм не скрывал атлетического сложения. Волосы — темные, как ей и показалось — шатен, без седины. — Что вы тут делаете? — наконец спросила она еле слышно.
